И все они, заметить я должен, уваженье оказывают отшельнику, который ничего не имеет, помимо бедности своей. Куда изволите направлять вы стопы свои?
— В Каренский замок, — ответил Ши, в голове у которого промелькнула мысль, что даже если перед ними самый святой отшельник во всей Гишпании, своим торжественным заявлением относительно бедности он явно хватил через край.
— Тогда дорога перед вами, дети мои. За следующим перевалом раскинулась долина По, а в ней деревенька с тем же названием, где церковь стоит святой Марии Египетской, викарий коей — монах августинский. А еще дальше — развилка...
— Угу, — кивнул Ши, поворачиваясь к Бельфегоре. — Это, видать, та самая долина, по которой направился на охоту за Руджером мой напарник — как раз перед тем, как я повстречал тебя с герцогом Астольфом.
Он снова повернулся к отшельнику.
— В этих краях не показывались какие-нибудь христианские рыцари?
Физиономия старика приняла встревоженное выражение.
— Нет, дети мои, — ответствовал он, — не знаюсь я с людьми воинственными и далек от раздоров их. Тщета это и суета, равно как и золото.
Медор потянул Ши за рукав.
— Воистину, — зашептал он, — нет правды в человеке этом, и наверняка видал он больше, чем говорит. Давай-ка расспросим его с большим пристрастием!
С этими словами Медор нежно огладил рукоять своего кинжала.
Уголком глаза Ши заметил, что на лице Бельфегоры при этом отразилось отвращение.
— Не стоит, — сказал он. — Не знаешь ты этих христианских отшельников, Медор. Чем больше на них давишь, тем упрямей они становятся, а потом, это просто некрасиво. Во всяком случае, теперь мы избавились от этих шайтанских масок и запросто можем выяснить все, что нам надо, в любом другом месте. Счастливо оставаться!
Он махнул рукой отшельнику, который опять воздел два пальца и молвил:
— Господь благословит тебя, сын мой!
Троица заняла свои места на ковре, и Ши продекламировал:
И основой, и утком
Взмой над крышей с ветерком!
На башню и на гору
Взлети сию же пору.
Ничего не произошло.
Ши повторил четверостишье, потом попробовал переставить слова.
По-прежнему безрезультатно. Отшельник добро улыбнулся. Девушка сказала:
— Думается мне, что могу объясненье я дать, сэр Гарольд. Монах сей не только благословил нас, но и экзорсизм произнес противу колдовства, так что какой бы силою не обладал ковер благодаря чародейству твоему, сгинула теперь она, и возврата не будет ей. Не первое это чудо, святыми людьми сотворенное, и не последнее.
— Ты что, и вправду святой? — спросил Ши.
Отшельник смиренно сложил руки.
— В скромности своей, сын мой, стараюсь вести я безгрешную жизнь.
— О боже! — простонал Ши. — По-моему, теперь придется тащиться пешком!
Отшельник заметил:
— Куда полезней для души твоей угнетать плоть, тысячу миль прошагав стопами окровавленными, нежели проехать в праздности даже милю.
— Не сомневаюсь, — отозвался Ши. — Но в данный момент есть вещи поважней моей души, и главная из них — вызволить моего хорошего друга из одной передряги.
Говорил он это через плечо, развязывая Руджеру ноги и устраивая из связанных чалм петлю, дабы использовать ее в качестве уздечки.
В этот момент из пещеры донесся ужасающий рев. Ши навострил уши.
— А не найдется ли у тебя, отец, осла?
Смирение старика уступило место беспокойству.
— Не станешь ведь ты отбирать у меня моего верного и единственного товарища?
— Да нет. Я уже сказал — мы люди честные. Просто мне любопытно, не заинтересован ли ты его продать?
С удивительной для его возраста прытью отшельник юркнул в пещеру и тут же появился вместе с ослом — крупным, крепким на вид животным, что здорово помогло бы им в предстоящем переходе. Ши поинтересовался ценой; отшельник ответил, что служение господу вряд ли совместимо менее чем с пятью византинами — суммой, от которой у Бельфегоры губы сложились в виде буквы «О».
Ши полез было в пояс, но тут же вспомнил, что трактирщик, обчистил его дочиста, и что он позабыл забрать деньги назад.
— Вот черт, — буркнул он. — Медор, у тебя есть какие-то деньги?
Мавр развел руками.
— О повелитель мой и брат, имей я хоть ломаный грош, он был бы к твоим услугам. Но увы — признать следует, что деньги мои, без сомненья, остались в шкатулке, в лагере Предводителя Правоверных, благословенно имя которого!
— Хм, — задумался Ши, — Ладно, тогда давай чего-нибудь из этих побрякушек.
С этими словами он показал на драгоценные браслеты Медора. Вид у Медора стал довольно кислым.
— Нельзя умолчать о том, о друг мой Гарр, что камень такой стоит дюжины столь паршивых, костлявых зверей вроде того, что стоит перед нами. Разве не заявил твой имам назарянский, что золото — только лишь суета для него?
— Это его проблемы, — откликнулся Ши, делая из ковра седло и укладывая его на спину ослу.
— Посвящено оно будет росту святости, — пообещал в свою очередь отшельник, суетясь вокруг со снятой с пояса веревкой и по собственной инициативе привязывая ее вместо подпруги.
Ши повернулся к Руджеру, который пока не произнес ни слова:
— Порядок, балбес, прокатишься на славу!
Прямое обращение, судя по всему, привело в действие некую скрытую пружину внутри гнезда всевозможных комплексов, служащего громиле в качестве мозга.
— Низкий мошенник! — заорал он. — Да покарает меня Аллах, если я не переломаю тебе все твои кости! Но хотя раз уж честь ты мне оказываешь, предоставляя место удобнейшее, милосердие мое встречное выразится в том, что умрешь ты последним!
— Очень мило с твоей стороны, — отозвался Ши, связывая ноги Руджера под брюхом осла. — Только ты не совсем уловил. Просто из этой позиции тебе не так просто освободиться и напасть на нас.
Они тронулись в путь. Тропа явно не предназначалась для колесного транспорта. Была она так узка, что два человека могли разойтись на ней лишь с большим трудом, и передвигаться таким способом было куда менее удобно, нежели на ковре-самолете. Ши двигался впереди, ведя под уздцы осла. Прошел почти час, когда он поднял руку, чтобы остановить остальных.
— Впереди какие-то люди, — объявил он.
Бельфегора присоединилась к нему, держа наготове лук и стрелы. «Люди» оказались тремя ослами, которые объедали молодые побеги кустарника на склоне утеса, и крепким, потрепанным непогодой дядькой, пристроившимся на отдых в тени. Человек при их приближении вскочил, схватившись за нож, но немного расслабился, когда Ши произнес:
— Доброе утро, мистер. Как делишки?
— Мир и удача тебе, друг, — отозвался человек. — Не было дел у меня никаких по сию пору, но рассчитываю, что к вечеру много их у меня появится. Чтоб понятней было тебе — спешу я в По, где послезавтра аутодафе* свершится над колдуном-нехристем, занятие это великую жажду обыкновенно вызывает, и есть у меня вино, дабы утолить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— В Каренский замок, — ответил Ши, в голове у которого промелькнула мысль, что даже если перед ними самый святой отшельник во всей Гишпании, своим торжественным заявлением относительно бедности он явно хватил через край.
— Тогда дорога перед вами, дети мои. За следующим перевалом раскинулась долина По, а в ней деревенька с тем же названием, где церковь стоит святой Марии Египетской, викарий коей — монах августинский. А еще дальше — развилка...
— Угу, — кивнул Ши, поворачиваясь к Бельфегоре. — Это, видать, та самая долина, по которой направился на охоту за Руджером мой напарник — как раз перед тем, как я повстречал тебя с герцогом Астольфом.
Он снова повернулся к отшельнику.
— В этих краях не показывались какие-нибудь христианские рыцари?
Физиономия старика приняла встревоженное выражение.
— Нет, дети мои, — ответствовал он, — не знаюсь я с людьми воинственными и далек от раздоров их. Тщета это и суета, равно как и золото.
Медор потянул Ши за рукав.
— Воистину, — зашептал он, — нет правды в человеке этом, и наверняка видал он больше, чем говорит. Давай-ка расспросим его с большим пристрастием!
С этими словами Медор нежно огладил рукоять своего кинжала.
Уголком глаза Ши заметил, что на лице Бельфегоры при этом отразилось отвращение.
— Не стоит, — сказал он. — Не знаешь ты этих христианских отшельников, Медор. Чем больше на них давишь, тем упрямей они становятся, а потом, это просто некрасиво. Во всяком случае, теперь мы избавились от этих шайтанских масок и запросто можем выяснить все, что нам надо, в любом другом месте. Счастливо оставаться!
Он махнул рукой отшельнику, который опять воздел два пальца и молвил:
— Господь благословит тебя, сын мой!
Троица заняла свои места на ковре, и Ши продекламировал:
И основой, и утком
Взмой над крышей с ветерком!
На башню и на гору
Взлети сию же пору.
Ничего не произошло.
Ши повторил четверостишье, потом попробовал переставить слова.
По-прежнему безрезультатно. Отшельник добро улыбнулся. Девушка сказала:
— Думается мне, что могу объясненье я дать, сэр Гарольд. Монах сей не только благословил нас, но и экзорсизм произнес противу колдовства, так что какой бы силою не обладал ковер благодаря чародейству твоему, сгинула теперь она, и возврата не будет ей. Не первое это чудо, святыми людьми сотворенное, и не последнее.
— Ты что, и вправду святой? — спросил Ши.
Отшельник смиренно сложил руки.
— В скромности своей, сын мой, стараюсь вести я безгрешную жизнь.
— О боже! — простонал Ши. — По-моему, теперь придется тащиться пешком!
Отшельник заметил:
— Куда полезней для души твоей угнетать плоть, тысячу миль прошагав стопами окровавленными, нежели проехать в праздности даже милю.
— Не сомневаюсь, — отозвался Ши. — Но в данный момент есть вещи поважней моей души, и главная из них — вызволить моего хорошего друга из одной передряги.
Говорил он это через плечо, развязывая Руджеру ноги и устраивая из связанных чалм петлю, дабы использовать ее в качестве уздечки.
В этот момент из пещеры донесся ужасающий рев. Ши навострил уши.
— А не найдется ли у тебя, отец, осла?
Смирение старика уступило место беспокойству.
— Не станешь ведь ты отбирать у меня моего верного и единственного товарища?
— Да нет. Я уже сказал — мы люди честные. Просто мне любопытно, не заинтересован ли ты его продать?
С удивительной для его возраста прытью отшельник юркнул в пещеру и тут же появился вместе с ослом — крупным, крепким на вид животным, что здорово помогло бы им в предстоящем переходе. Ши поинтересовался ценой; отшельник ответил, что служение господу вряд ли совместимо менее чем с пятью византинами — суммой, от которой у Бельфегоры губы сложились в виде буквы «О».
Ши полез было в пояс, но тут же вспомнил, что трактирщик, обчистил его дочиста, и что он позабыл забрать деньги назад.
— Вот черт, — буркнул он. — Медор, у тебя есть какие-то деньги?
Мавр развел руками.
— О повелитель мой и брат, имей я хоть ломаный грош, он был бы к твоим услугам. Но увы — признать следует, что деньги мои, без сомненья, остались в шкатулке, в лагере Предводителя Правоверных, благословенно имя которого!
— Хм, — задумался Ши, — Ладно, тогда давай чего-нибудь из этих побрякушек.
С этими словами он показал на драгоценные браслеты Медора. Вид у Медора стал довольно кислым.
— Нельзя умолчать о том, о друг мой Гарр, что камень такой стоит дюжины столь паршивых, костлявых зверей вроде того, что стоит перед нами. Разве не заявил твой имам назарянский, что золото — только лишь суета для него?
— Это его проблемы, — откликнулся Ши, делая из ковра седло и укладывая его на спину ослу.
— Посвящено оно будет росту святости, — пообещал в свою очередь отшельник, суетясь вокруг со снятой с пояса веревкой и по собственной инициативе привязывая ее вместо подпруги.
Ши повернулся к Руджеру, который пока не произнес ни слова:
— Порядок, балбес, прокатишься на славу!
Прямое обращение, судя по всему, привело в действие некую скрытую пружину внутри гнезда всевозможных комплексов, служащего громиле в качестве мозга.
— Низкий мошенник! — заорал он. — Да покарает меня Аллах, если я не переломаю тебе все твои кости! Но хотя раз уж честь ты мне оказываешь, предоставляя место удобнейшее, милосердие мое встречное выразится в том, что умрешь ты последним!
— Очень мило с твоей стороны, — отозвался Ши, связывая ноги Руджера под брюхом осла. — Только ты не совсем уловил. Просто из этой позиции тебе не так просто освободиться и напасть на нас.
Они тронулись в путь. Тропа явно не предназначалась для колесного транспорта. Была она так узка, что два человека могли разойтись на ней лишь с большим трудом, и передвигаться таким способом было куда менее удобно, нежели на ковре-самолете. Ши двигался впереди, ведя под уздцы осла. Прошел почти час, когда он поднял руку, чтобы остановить остальных.
— Впереди какие-то люди, — объявил он.
Бельфегора присоединилась к нему, держа наготове лук и стрелы. «Люди» оказались тремя ослами, которые объедали молодые побеги кустарника на склоне утеса, и крепким, потрепанным непогодой дядькой, пристроившимся на отдых в тени. Человек при их приближении вскочил, схватившись за нож, но немного расслабился, когда Ши произнес:
— Доброе утро, мистер. Как делишки?
— Мир и удача тебе, друг, — отозвался человек. — Не было дел у меня никаких по сию пору, но рассчитываю, что к вечеру много их у меня появится. Чтоб понятней было тебе — спешу я в По, где послезавтра аутодафе* свершится над колдуном-нехристем, занятие это великую жажду обыкновенно вызывает, и есть у меня вино, дабы утолить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51