— сказал Вег. — Не лезь не в свое дело, дай спокойно поговорить с господином Джорианом.
— Это мое дело! — вскричал Амазлук. — Когда я вижу, как ты морочишь голову молодому чужеземцу, ничего не понимающему...
— Морочу голову! — возмутился Вег. — Ну, знаешь!
— Господа, господа! — вмешались другие придворные, разводя в разные стороны разозлившихся предводителей.
— Во всяком случае, — заявил Амазлук. — В моей партии не водится изменников, сбежавших в провинцию подымать бунт!
Он повернулся кругом и гордо удалился.
— Что он говорил? — спросил Джориан с наивным видом.
— Он имел в виду этого негодяя Мажана, лидера группы диссидентов, который был членом моей почтенной организации, пока мы его не исключили. Никуда не денешься от экстремистов, жаждущих кровопролития, в семье не без урода. У нас вот — Мажан.
— Да?
— Видишь ли, Джориан, мы, то есть партия Штанов, держимся золотой середины. Мы за выборный королевский совет, наделенный законодательной властью. Нам чужды обе крайности, существующие в Иразе: и консерваторы вроде Амазлука, враги прогресса, от которых попахивает плесенью; и маньяки вроде Мажана, которые вообще отменили бы монархию. Кроме нас, в Иразе нет здравомыслящих людей.
— Что такое? Мажан убежал?
— Он и несколько его сторонников исчезли. Ходят слухи, будто они сбежали из города, когда провалилась попытка Мажана занять мое место. С тех пор их никто не видел. У меня есть подозрение, что все это дело рук богатых молодчиков Амазлука, они выследили группу Мажана и, явившись на какое-нибудь тайное совещание, всех их перерезали, а уж потом состряпали историю о побеге, чтобы опозорить партию Штанов. Когда...
— Господа! — пропыхтел король. — Мы, пожалуй, уже насмотрелись. Давайте спустимся во двор, нам надо кое-что вам сказать.
Когда все оказались во дворе, королевские гвардейцы расступились и король Ишбахар встал в середине образованного пустого пространства.
— Мы имеем удовольствие объявить, — сказал он, — что за особые заслуги перед нашей короной и государством доктора Карадура из Мальваны и господина Джориана из Кортолии, усилиями которых были починены часы на башне Кумашара, мы назначаем первого ректором Дворца Познания, а второго нашим новым часовщиком. Доктору Борэ и часовщику Йийиму за верную многолетнюю службу присуждается пенсия. Доктор Борэ назначается почетным членом комиссии по планированию городского строительства.
— Кто сказал, что я хочу быть часовщиком? — прошептал Джориан Карадуру.
— Не волнуйся, сынок. Должен же ты чем-нибудь заниматься, пока я пытаюсь вернуть твою жену, а жалованье щедрое.
— Ну, ладно. А Борэ, похоже, не в восторге от того, что его отправили на пенсию.
— Ничего удивительного: его доход уменьшится вдвое. За почетное членство жалованья не платят.
— Тогда надо держать ухо востро, у нас еще один враг.
— Ты слишком уж мнителен...
— А теперь, господа, — сказал король, — пора домой, в наше бедное жилище. Доктор Карадур и господин Джориан, имеем удовольствие просить вас сегодня отобедать с нами.
Джориан с Карадуром проехали через огромные ворота и попали на территорию дворца, окруженную стеной. На воротах сверху торчали железные колья, на один из них была насажена человеческая голова.
— Врата Счастья, — пояснил Карадур.
— Этот парень наверху, похоже, не очень-то счастлив, — заметил Джориан, показывая на голову.
— А, этот! Здесь по традиции выставляют головы преступников.
— Врата Счастья, ну и название! У кого-то была богатая фантазия.
— Ты прав, сынок. Однако теперешний монарх — человек мягкий и жалостливый, поэтому в последнее время здесь редко увидишь больше одной головы. Консерваторы ворчат, что такое милосердие поощряет злоумышленников.
Прибыв во дворец, король отпустил вельмож, которые несли паланкин. Джориана и Карадура проводили в личную королевскую столовую, где они и откушали вместе с королем, можно сказать, без посторонних, если не считать двоих стражников, стоявших в углах, секретаря, делавшего на листке заметки, и слуги, который обязан был пробовать еду.
После обмена любезностями Джориан упомянул в разговоре о пиратах из Альгарта, встретившихся ему во время путешествия.
— Мне показалось, — заметил он, — что у здешних берегов они нахальнее, чем где бы то ни было. Ваше Величество, верно, знает, какие следует принять меры.
Король Ишбахар заметно погрустнел.
— Герекит, — сказал он секретарю, — напомни мне переговорить с адмиралом Кьяром. Ах, если бы мы только могли уговорить этих негодников честно трудиться и жить, как все люди! — снова обратился он к Джориану. — Неблагодарные! Знаешь ли ты, до чего обнаглели эти мошенники? Им, видишь ли, мало тех даров, которые они получают ежегодно. Требуют еще!
— Так Ваше Величество, что же, платит им д... да... — Джориан осекся, почувствовав, как Карадур ударил его под столом по голени, — Я хотел сказать... ваше правительство выплачивает этим господам некоторые суммы...
— Можно сказать, что так. Да, так оно и есть. Я знаю, жесткая политика имеет свои плюсы. Мы не раз обсуждали это на заседаниях. Но наш выдающийся философ Реббим считает, что альгартийцев нельзя осуждать. Их архипелаг — скопление бесплодных, изрезанных морем скал, на которых трудно что-нибудь вырастить. У жителей этой суровой страны нет иного выхода, им остается либо пиратствовать, либо умереть с голоду. Поэтому ежегодные выплаты, обеспечивающие неприкосновенность наших судов, мы сочли наиболее человечной и великодушной мерой.
Кроме того, выплаты сперва составляли лишь крохотную долю той суммы, что выделялась ранее на усиление нашего флота. Знаете, сколько сейчас получает в день загребной на галере? Три монеты! Есть же ненасытные люди. — Король покачал головой, и щеки при этом затряслись. — Но давайте переключимся на что-нибудь более приятное. Попробуйте носорожьей печенки с соусом из мозгов миноги. Вот увидите, вы никогда еще не ели ничего подобного... хых, хых.
Джориан попробовал.
— Должен сознаться, вы правы, — сказал он, мужественно проглатывая печенку. — Ваш покорный слуга и впрямь ничего похожего не едал. Но, хотя желание Вашего Величества для меня закон, я, что называется, дошел до точки: жевать могу, глотать нет. Наелся до отвала.
— Шутишь! Такой рослый, здоровый парень? Да сколько ты съел? Птичке впору. И та долго не протянет.
— Смотря какая птичка, сир. За обедом я обычно съедаю раза в три меньше. Это как в истории о короле Фузиньяне и зубах Гримнора, помните, я рассказывал?
Щеки короля затряслись от смеха.
— Ах, Джориан! Если бы боги послали мне ребенка, хотел бы я иметь такого сына, как ты!
Джориан взглянул на него с изумлением.
— Ваше Величество, я безмерно польщен. Но... — Он вопросительно поднял бровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Это мое дело! — вскричал Амазлук. — Когда я вижу, как ты морочишь голову молодому чужеземцу, ничего не понимающему...
— Морочу голову! — возмутился Вег. — Ну, знаешь!
— Господа, господа! — вмешались другие придворные, разводя в разные стороны разозлившихся предводителей.
— Во всяком случае, — заявил Амазлук. — В моей партии не водится изменников, сбежавших в провинцию подымать бунт!
Он повернулся кругом и гордо удалился.
— Что он говорил? — спросил Джориан с наивным видом.
— Он имел в виду этого негодяя Мажана, лидера группы диссидентов, который был членом моей почтенной организации, пока мы его не исключили. Никуда не денешься от экстремистов, жаждущих кровопролития, в семье не без урода. У нас вот — Мажан.
— Да?
— Видишь ли, Джориан, мы, то есть партия Штанов, держимся золотой середины. Мы за выборный королевский совет, наделенный законодательной властью. Нам чужды обе крайности, существующие в Иразе: и консерваторы вроде Амазлука, враги прогресса, от которых попахивает плесенью; и маньяки вроде Мажана, которые вообще отменили бы монархию. Кроме нас, в Иразе нет здравомыслящих людей.
— Что такое? Мажан убежал?
— Он и несколько его сторонников исчезли. Ходят слухи, будто они сбежали из города, когда провалилась попытка Мажана занять мое место. С тех пор их никто не видел. У меня есть подозрение, что все это дело рук богатых молодчиков Амазлука, они выследили группу Мажана и, явившись на какое-нибудь тайное совещание, всех их перерезали, а уж потом состряпали историю о побеге, чтобы опозорить партию Штанов. Когда...
— Господа! — пропыхтел король. — Мы, пожалуй, уже насмотрелись. Давайте спустимся во двор, нам надо кое-что вам сказать.
Когда все оказались во дворе, королевские гвардейцы расступились и король Ишбахар встал в середине образованного пустого пространства.
— Мы имеем удовольствие объявить, — сказал он, — что за особые заслуги перед нашей короной и государством доктора Карадура из Мальваны и господина Джориана из Кортолии, усилиями которых были починены часы на башне Кумашара, мы назначаем первого ректором Дворца Познания, а второго нашим новым часовщиком. Доктору Борэ и часовщику Йийиму за верную многолетнюю службу присуждается пенсия. Доктор Борэ назначается почетным членом комиссии по планированию городского строительства.
— Кто сказал, что я хочу быть часовщиком? — прошептал Джориан Карадуру.
— Не волнуйся, сынок. Должен же ты чем-нибудь заниматься, пока я пытаюсь вернуть твою жену, а жалованье щедрое.
— Ну, ладно. А Борэ, похоже, не в восторге от того, что его отправили на пенсию.
— Ничего удивительного: его доход уменьшится вдвое. За почетное членство жалованья не платят.
— Тогда надо держать ухо востро, у нас еще один враг.
— Ты слишком уж мнителен...
— А теперь, господа, — сказал король, — пора домой, в наше бедное жилище. Доктор Карадур и господин Джориан, имеем удовольствие просить вас сегодня отобедать с нами.
Джориан с Карадуром проехали через огромные ворота и попали на территорию дворца, окруженную стеной. На воротах сверху торчали железные колья, на один из них была насажена человеческая голова.
— Врата Счастья, — пояснил Карадур.
— Этот парень наверху, похоже, не очень-то счастлив, — заметил Джориан, показывая на голову.
— А, этот! Здесь по традиции выставляют головы преступников.
— Врата Счастья, ну и название! У кого-то была богатая фантазия.
— Ты прав, сынок. Однако теперешний монарх — человек мягкий и жалостливый, поэтому в последнее время здесь редко увидишь больше одной головы. Консерваторы ворчат, что такое милосердие поощряет злоумышленников.
Прибыв во дворец, король отпустил вельмож, которые несли паланкин. Джориана и Карадура проводили в личную королевскую столовую, где они и откушали вместе с королем, можно сказать, без посторонних, если не считать двоих стражников, стоявших в углах, секретаря, делавшего на листке заметки, и слуги, который обязан был пробовать еду.
После обмена любезностями Джориан упомянул в разговоре о пиратах из Альгарта, встретившихся ему во время путешествия.
— Мне показалось, — заметил он, — что у здешних берегов они нахальнее, чем где бы то ни было. Ваше Величество, верно, знает, какие следует принять меры.
Король Ишбахар заметно погрустнел.
— Герекит, — сказал он секретарю, — напомни мне переговорить с адмиралом Кьяром. Ах, если бы мы только могли уговорить этих негодников честно трудиться и жить, как все люди! — снова обратился он к Джориану. — Неблагодарные! Знаешь ли ты, до чего обнаглели эти мошенники? Им, видишь ли, мало тех даров, которые они получают ежегодно. Требуют еще!
— Так Ваше Величество, что же, платит им д... да... — Джориан осекся, почувствовав, как Карадур ударил его под столом по голени, — Я хотел сказать... ваше правительство выплачивает этим господам некоторые суммы...
— Можно сказать, что так. Да, так оно и есть. Я знаю, жесткая политика имеет свои плюсы. Мы не раз обсуждали это на заседаниях. Но наш выдающийся философ Реббим считает, что альгартийцев нельзя осуждать. Их архипелаг — скопление бесплодных, изрезанных морем скал, на которых трудно что-нибудь вырастить. У жителей этой суровой страны нет иного выхода, им остается либо пиратствовать, либо умереть с голоду. Поэтому ежегодные выплаты, обеспечивающие неприкосновенность наших судов, мы сочли наиболее человечной и великодушной мерой.
Кроме того, выплаты сперва составляли лишь крохотную долю той суммы, что выделялась ранее на усиление нашего флота. Знаете, сколько сейчас получает в день загребной на галере? Три монеты! Есть же ненасытные люди. — Король покачал головой, и щеки при этом затряслись. — Но давайте переключимся на что-нибудь более приятное. Попробуйте носорожьей печенки с соусом из мозгов миноги. Вот увидите, вы никогда еще не ели ничего подобного... хых, хых.
Джориан попробовал.
— Должен сознаться, вы правы, — сказал он, мужественно проглатывая печенку. — Ваш покорный слуга и впрямь ничего похожего не едал. Но, хотя желание Вашего Величества для меня закон, я, что называется, дошел до точки: жевать могу, глотать нет. Наелся до отвала.
— Шутишь! Такой рослый, здоровый парень? Да сколько ты съел? Птичке впору. И та долго не протянет.
— Смотря какая птичка, сир. За обедом я обычно съедаю раза в три меньше. Это как в истории о короле Фузиньяне и зубах Гримнора, помните, я рассказывал?
Щеки короля затряслись от смеха.
— Ах, Джориан! Если бы боги послали мне ребенка, хотел бы я иметь такого сына, как ты!
Джориан взглянул на него с изумлением.
— Ваше Величество, я безмерно польщен. Но... — Он вопросительно поднял бровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45