У меня уже был случай, когда любознательная молодежь отрезала древнюю трубку. Пришлось тогда с помощью Цокина самому ликвидировать последствия аварии.
Телефон, однако, был цел. Я пару секунд послушал тембр гудка, улыбнулся и набрал номер.
Трубку взяли сразу же. Меня ждали.
— Вас слушают! — напряженно сказал чей-то голос. Это был голос уже не дежурной шестерки, а настоящего ШЕФА. Кого-то из хозяев. Босса, как выразился бы Цокин.
— Я насчет дискеты, — спокойно проговорил я. — Надеюсь, вы в курсе?
— Так, значит, это вы…
Босс, взявший трубку, кажется, тоже успокоился. Я подумал, что они наверняка боялись, что похититель может не позвонить. Сейчас они будут высчитывать, откуда говорит этот злоумышленник. Ну-ну, поищите.
— Именно я, — подтвердил я. — Поговорим об обмене?
Я просто почувствовал, как там, в особнячке на улице Щусева, мой собеседник облегченно вздохнул. Видимо, он принял меня за обычного вымогателя. Ну, не совсем обычного — удачливого. Который знал, где и что красть.
— Сколько вы хотите за дискету? — тут же поинтересовался он. — Полмиллиона баксов?
Я промолчал.
— Мало? Миллион?
Легкость, с которой этот уполномоченный босс называл такие цифры, означало одно из двух. Либо нам в руки действительно попало что-то серьезное, либо платить они все равно не собираются, а надеются отобрать похищенное просто так. Но, скорее всего, верны все-таки сразу оба этих либо. Человека, который унес что-то ТАКОЕ, невозможно оставлять в живых. А покойнику баксы без надобности.
Человек на том конце провода принял мое молчание за знак несогласия с последней цифрой.
— Ладно, полтора миллиона в мелких купюрах — и вы возвращаете дискету. Согласны наконец? Да отвечайте вы!
В голосе его мне послышалось раздражение. Как видно, ему только что донесли, что отследить телефон не удалось. Прекрасно.
Я выдержал еще легкую паузу и произнес:
— Деньги мне не нужны.
— Так что же вам нужно? — со злобным нетерпением спросил босс.
— Мне необходим, — произнес я с расстановкой, — текст романа Стивена Макдональда «Второе лицо». Того самого, который собирается издать «Меркурий». Меня вполне устроит запись на дискете.
— Что-о-о-о?!! — воскликнул босс. Такого ответа он не ожидал.
Я с удовольствием повторил свои слова.
— Вы сумасшедший? — с некоторым страхом полюбопытствовал мой собеседник. — Вы отказываетесь от полутора миллионов зеленых и просите какой-то… какое-то…
— Я просто очень люблю романы Стивена Макдональда, — мягко перебил я. — Не могу, знаете, дождаться выхода книги. Невтерпеж…
Кажется, человек на том конце провода окончательно уверился, что имеет дело с опасным психом. Хотя, конечно, в каком-то смысле я действительно был психом. Но не будем отвлекаться.
— Итак, — с нажимом произнес я. — Вы отказываетесь?
— Да нет, — покорно ответил голос в трубке. Там поняли, что сумасшедшему не надо противоречить. И правильно. — Где и когда хотите произвести обмен?
— Завтра, — коротко сказал я. И не торопясь объяснил ГДЕ. — В двенадцать ноль-ноль.
— Это невозможно! — взвыл голос. — Там всегда полно народа!
— Совершенно верно, — подтвердил я. — Но там, где мало народа, у вас может возникнуть искушение меня прикончить. А я этого не люблю.
— Да, но… — начал было собеседник. Я не дал ему договорить.
— И без глупостей, — предупредил я. — Не вздумайте меня кинуть. Вам же будет хуже. Захватите с собой машинку, чтобы я смог проверить, ту ли дискету вы мне принесли. Поняли, босс?
На другом конце провода тяжело вздохнули:
— Да кто вы такой, черт возьми?
Недолго думая, я ответил моей любимой цитатой из классика:
— Я — часть того зла, которою вечно на вас не хватает…
В Фаусте эти слова звучали немного по-другому, однако мне нравилось именно так.
Глава 4
ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ
Здание спорткомплекса «Олимпиец», центра московской книжной торговли и мекки книжных паломников всея Руси, издали сильно смахивало не то на огромный серебристый обрезок коленвала, почему-то поставленный на попа, не то на перевернутый граненый стакан с отрезанным донышком. Насколько я знаю, такой архитектурный стиль в 20-е годы именовался конструктивизмом. Однако именно эта неуклюжая махина из стекла и бетона к 20-м никакого отношения не имела, а сооружалась ударными темпами в самом конце 70-х, в преддверии великого спортивного события в Стране Советов. Предполагалось, что на Олимпиаде-80 все флаги в гости будут к нам и что представителям всего прогрессивного человечества найдется вдоволь места на трибунах. К сожалению, проектировщиков спорткомплекса забыли поставить в известность об одной познавательной экскурсии в 1979-м некоторого количества наших танков в одну маленькую мусульманскую страну; оттого-то годом позже прекрасные вместительные трибуны оказались наполовину пусты (или наполовину полны — как кому больше нравится). После того как все-таки отзвучали какие-то гимны, вручились какие-то медали и надутый гелием талисман Миша ушел в небеса, выяснилось, что эта громадина Москве не особенно нужна. Лужники прекрасно справлялись со своими обязанностями, и дублеров этому стадиону отнюдь не требовалось. Несколько лет подряд «Олимпиец» вел поистине жалкое существование: мероприятий в нем почти не проводилось, по огромным кольцеобразным коридорам здания-коленвала гуляли сквозняки, канализация выходила из стоя с регулярностью полнолуний. Звезды эстрады, рискнувшие арендовать главный зал «Олимпийца» для своих гала-концертов, простужались, теряли голоса и поклонников, а потому навсегда зарекались когда-либо иметь дело с этим архитектурным продуктом советской гигантомании…
«Олимпиец» спасли не спортсмены и не эстрадные певцы. Во второй половине 80-х, когда задули ветры перемен, в Москве возникли деловые люди, которым было плевать на сквозняки. Книжники сперва взяли в аренду, а затем и вовсе откупили у российского НОК спорткомплекс со всеми потрохами. Здание, плохо рассчитанное на публичные выступления, прекрасно сгодилось для крупномасштабных торговых операций; и когда руководители Лужников, спохватившись, стали отдавать свои воскресные трибуны неорганизованным барахольщикам, в «Олимпийце» уже давным-давно господствовали товарно-денежные отношения и царил тщательно продуманный порядок постоянно действующей книжной ярмарки. Отныне здесь было почти все, что выходило в стране из-под гутенбергова пресса. Это был водоворот, который засасывал в свою пасть миллионы томов в переплетах и обложках, в целлофане и в суперах. И это же был одновременно рог изобилия, через который любое издание, вышедшее где угодно, могло попасть в какую угодно точку страны. «Олимпиец» был биржей, барометром, академией наук и мотопомпой, великим магнитом для тех, кто готов был тратить деньги на бумагу, измазанную типографской краской и переплетенную ин-кварто или ин-фолио, и тем более для тех, кто умел обращать эту бумагу в деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Телефон, однако, был цел. Я пару секунд послушал тембр гудка, улыбнулся и набрал номер.
Трубку взяли сразу же. Меня ждали.
— Вас слушают! — напряженно сказал чей-то голос. Это был голос уже не дежурной шестерки, а настоящего ШЕФА. Кого-то из хозяев. Босса, как выразился бы Цокин.
— Я насчет дискеты, — спокойно проговорил я. — Надеюсь, вы в курсе?
— Так, значит, это вы…
Босс, взявший трубку, кажется, тоже успокоился. Я подумал, что они наверняка боялись, что похититель может не позвонить. Сейчас они будут высчитывать, откуда говорит этот злоумышленник. Ну-ну, поищите.
— Именно я, — подтвердил я. — Поговорим об обмене?
Я просто почувствовал, как там, в особнячке на улице Щусева, мой собеседник облегченно вздохнул. Видимо, он принял меня за обычного вымогателя. Ну, не совсем обычного — удачливого. Который знал, где и что красть.
— Сколько вы хотите за дискету? — тут же поинтересовался он. — Полмиллиона баксов?
Я промолчал.
— Мало? Миллион?
Легкость, с которой этот уполномоченный босс называл такие цифры, означало одно из двух. Либо нам в руки действительно попало что-то серьезное, либо платить они все равно не собираются, а надеются отобрать похищенное просто так. Но, скорее всего, верны все-таки сразу оба этих либо. Человека, который унес что-то ТАКОЕ, невозможно оставлять в живых. А покойнику баксы без надобности.
Человек на том конце провода принял мое молчание за знак несогласия с последней цифрой.
— Ладно, полтора миллиона в мелких купюрах — и вы возвращаете дискету. Согласны наконец? Да отвечайте вы!
В голосе его мне послышалось раздражение. Как видно, ему только что донесли, что отследить телефон не удалось. Прекрасно.
Я выдержал еще легкую паузу и произнес:
— Деньги мне не нужны.
— Так что же вам нужно? — со злобным нетерпением спросил босс.
— Мне необходим, — произнес я с расстановкой, — текст романа Стивена Макдональда «Второе лицо». Того самого, который собирается издать «Меркурий». Меня вполне устроит запись на дискете.
— Что-о-о-о?!! — воскликнул босс. Такого ответа он не ожидал.
Я с удовольствием повторил свои слова.
— Вы сумасшедший? — с некоторым страхом полюбопытствовал мой собеседник. — Вы отказываетесь от полутора миллионов зеленых и просите какой-то… какое-то…
— Я просто очень люблю романы Стивена Макдональда, — мягко перебил я. — Не могу, знаете, дождаться выхода книги. Невтерпеж…
Кажется, человек на том конце провода окончательно уверился, что имеет дело с опасным психом. Хотя, конечно, в каком-то смысле я действительно был психом. Но не будем отвлекаться.
— Итак, — с нажимом произнес я. — Вы отказываетесь?
— Да нет, — покорно ответил голос в трубке. Там поняли, что сумасшедшему не надо противоречить. И правильно. — Где и когда хотите произвести обмен?
— Завтра, — коротко сказал я. И не торопясь объяснил ГДЕ. — В двенадцать ноль-ноль.
— Это невозможно! — взвыл голос. — Там всегда полно народа!
— Совершенно верно, — подтвердил я. — Но там, где мало народа, у вас может возникнуть искушение меня прикончить. А я этого не люблю.
— Да, но… — начал было собеседник. Я не дал ему договорить.
— И без глупостей, — предупредил я. — Не вздумайте меня кинуть. Вам же будет хуже. Захватите с собой машинку, чтобы я смог проверить, ту ли дискету вы мне принесли. Поняли, босс?
На другом конце провода тяжело вздохнули:
— Да кто вы такой, черт возьми?
Недолго думая, я ответил моей любимой цитатой из классика:
— Я — часть того зла, которою вечно на вас не хватает…
В Фаусте эти слова звучали немного по-другому, однако мне нравилось именно так.
Глава 4
ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ
Здание спорткомплекса «Олимпиец», центра московской книжной торговли и мекки книжных паломников всея Руси, издали сильно смахивало не то на огромный серебристый обрезок коленвала, почему-то поставленный на попа, не то на перевернутый граненый стакан с отрезанным донышком. Насколько я знаю, такой архитектурный стиль в 20-е годы именовался конструктивизмом. Однако именно эта неуклюжая махина из стекла и бетона к 20-м никакого отношения не имела, а сооружалась ударными темпами в самом конце 70-х, в преддверии великого спортивного события в Стране Советов. Предполагалось, что на Олимпиаде-80 все флаги в гости будут к нам и что представителям всего прогрессивного человечества найдется вдоволь места на трибунах. К сожалению, проектировщиков спорткомплекса забыли поставить в известность об одной познавательной экскурсии в 1979-м некоторого количества наших танков в одну маленькую мусульманскую страну; оттого-то годом позже прекрасные вместительные трибуны оказались наполовину пусты (или наполовину полны — как кому больше нравится). После того как все-таки отзвучали какие-то гимны, вручились какие-то медали и надутый гелием талисман Миша ушел в небеса, выяснилось, что эта громадина Москве не особенно нужна. Лужники прекрасно справлялись со своими обязанностями, и дублеров этому стадиону отнюдь не требовалось. Несколько лет подряд «Олимпиец» вел поистине жалкое существование: мероприятий в нем почти не проводилось, по огромным кольцеобразным коридорам здания-коленвала гуляли сквозняки, канализация выходила из стоя с регулярностью полнолуний. Звезды эстрады, рискнувшие арендовать главный зал «Олимпийца» для своих гала-концертов, простужались, теряли голоса и поклонников, а потому навсегда зарекались когда-либо иметь дело с этим архитектурным продуктом советской гигантомании…
«Олимпиец» спасли не спортсмены и не эстрадные певцы. Во второй половине 80-х, когда задули ветры перемен, в Москве возникли деловые люди, которым было плевать на сквозняки. Книжники сперва взяли в аренду, а затем и вовсе откупили у российского НОК спорткомплекс со всеми потрохами. Здание, плохо рассчитанное на публичные выступления, прекрасно сгодилось для крупномасштабных торговых операций; и когда руководители Лужников, спохватившись, стали отдавать свои воскресные трибуны неорганизованным барахольщикам, в «Олимпийце» уже давным-давно господствовали товарно-денежные отношения и царил тщательно продуманный порядок постоянно действующей книжной ярмарки. Отныне здесь было почти все, что выходило в стране из-под гутенбергова пресса. Это был водоворот, который засасывал в свою пасть миллионы томов в переплетах и обложках, в целлофане и в суперах. И это же был одновременно рог изобилия, через который любое издание, вышедшее где угодно, могло попасть в какую угодно точку страны. «Олимпиец» был биржей, барометром, академией наук и мотопомпой, великим магнитом для тех, кто готов был тратить деньги на бумагу, измазанную типографской краской и переплетенную ин-кварто или ин-фолио, и тем более для тех, кто умел обращать эту бумагу в деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101