Мол, он вооружен и очень опасен, а потому живым брать его необязательно, понимаешь меня, Павлуша? – Завадский опустился на стул, словно разговор с бестолковым подчиненным совершенно вымотал его, обессилил. – Кинь личный состав на облаву, пусть прочесывают лес, устраивают засады, ищут его с «вертушек». Компьютер потом найдешь среди личных вещей убитого.
– Могу предложить еще один вариант, – бодро сказал Конягин.
– Ну-ка, ну-ка?
– Хорошо бы на Хвата чеченцев натравить. Сообщить им, что это он Черного Ворона завалил, и дать его приблизительные координаты.
– Умно! – воскликнул Завадский. – Очень умно! Так действуй, Павлуша.
– Нет, – возразил Конягин уже не приподнятым, а каким-то замогильным голосом. – Бесполезно все это. Уйдет Хват. Уже ушел.
– Вздор! Из четырнадцатого квадрата просто так не выберешься!.. Слушай, – Завадский хлопнул себя по лбу, сраженный внезапной идеей, – а этот Хват больше на связь не выйдет? Можно было бы его запеленговать и…
– Вот и попробуй. Флаг тебе в руки.
– Какой флаг?
– Известно какой. – Конягин пьяно захихикал. – Волобуев, вот вам буй.
– А, Волобуев, значит, – протянул Завадский с угрозой. – Гляди, как бы тебе твои смехуечки боком не вышли. Как бы этот самый буй у тебя в заднем проходе не оказался…
– Не пугай меня, Николай. Финита ла комедиа. Петкун подкрался незаметно, говоря по-русски. – После продолжительного бульканья в трубке опять раздался голос Конягина, очень тихий, очень усталый, почти безжизненный: – Дальше сам эту кашу расхлебывай. Прощай. Не поминай лихом.
– Что значит «не поминай»? – взвизгнул Завадский таким пронзительным голосом, словно был он не генералом, а бабой, застигнутой с голой задницей в укромном местечке.
– Сейчас поймешь, – прошептала трубка. – Слушай…
Секунда… Три… Пять…
Хлесткий звук выстрела… Слабый стон… Глухой стук… Тишина.
Мертвая тишина.
– Павлуша, – запоздало крикнул Завадский, после чего отнял онемевшую трубку от уха.
Он сделал это так осторожно, как будто оттуда могла брызнуть кровь, пролитая подчиненным за тридевять земель от Москвы.
А когда в комнату опять заглянула Марина, не на шутку встревоженная по поводу своего до сих пор не отработанного гонорара, она в первое мгновение подумала, что ошиблась адресом. Ее и без того немолодой клиент постарел лет на десять, превратившись за время ее отсутствия в дряхлого старика, у которого уже ни отростка не наблюдалось, ни желания ублажать этот отросток.
А в глазах его, медленно обратившихся на Марину, всплыло столько тоскливого страха, что у нее самой защемило в груди, и ощущение это прошло лишь после того, как клиент, расплатившись с нею сполна, выставил ее за дверь.
Глава 17
«Кошки-мышки» в преисподней
Дым от сбитого вертолета стоял коромыслом. Черный столб поднимался в небо почти вертикально, словно оповещая возможных преследователей о местонахождении Хвата и его спутницы.
И вскоре они должны были появиться, в этом можно было не сомневаться. В очередной раз повторилась вечная история предательства и подлости, начавшаяся с сотворения первых людей. Как написал бы по этому поводу классик: «Хват сделал свое дело, Хват может уходить». Не на все четыре стороны, не куда глаза глядят. В Леса Счастливой Охоты, как называют эту местность индейцы. На тот свет. В мир иной.
Ломать голову над причинами столь резкой перемены в планах генерала Конягина и его приближенных не было смысла. Взывать к его совести – тем паче. Вместо этого, вспоминая топографические линии виденной однажды карты, Хват размышлял, куда лучше податься. Как тот витязь на распутье, которому в принципе без разницы, куда сворачивать, лишь бы подальше от верной погибели.
– Успокоилась? – спросил Хват, переждав приступ истерики, сотрясавшей Алису.
– Надеюсь, – сказала она, вытирая слезы.
Она делала это совершенно по-мальчишески: кулаками, зло, решительно. Ее перепачканные травяной зеленью колени кровоточили, майка изодралась в клочья, юбка перекрутилась задом наперед. Но взгляд Хвата задержался на ее ступнях, кое-как защищенных протершимися до дыр носками. Путешествие с босой девушкой по предгорьям Кавказа не сулило ничего хорошего ни ей самой, ни тому, кто взялся ее опекать. То есть Михаилу Хвату, и без того влипшему в дерьмо по самые…
– По самые помидоры, – пробормотал он.
– Ты о чем? – удивилась Алиса. – Какие помидоры?
– Те самые, которые растут на кудыкиных горах, – кое-как отшутился Хват, после чего сказал девушке: – Отсюда надо уходить. Но сначала нужно сделать одно небольшое дельце.
– Мне бы сначала… – Она не договорила, вертя головой по сторонам.
– Потерпи, – попросил Хват, шагая прочь. – Сейчас у тебя появится возможность совместить приятное с полезным.
– Какое приятное? С каким полезным?
Алиса так и не дождалась разъяснений. Оставив ее одну, Хват молча сбежал вниз по откосу, а через несколько минут возвратился, чтобы швырнуть перед ней офицерскую рубаху и ботинки.
– Одевайся, – сказал он. – Штаны на господине офицере подгорели, но зато все остальное в целости и сохранности.
– Ты снял это с мертвеца? – спросила Алиса, медленно поднимаясь на ноги.
– Нет, с медведя. Шлялся, знаешь ли, в военной одежке поблизости, пижонил.
– Не смешно. Я ни за что не оденусь в одежду мертвого.
– Иначе нельзя, – сухо возразил Хват. – Неизвестно, сколько километров нам придется пройти. Не в таком же виде. – Он скептически взглянул на Алису. – Твоего наряда часа на полтора хватит в лучшем случае.
Она подняла рубаху двумя пальцами и тут же уронила обратно:
– На рукаве кровь. И на воротнике тоже. Я не смогу.
– Еще как сможешь.
– А я говорю тебе: нет.
– А я говорю тебе: да.
Хват неожиданно развернул Алису к себе спиной и рванул на ней майку, тут же расползшуюся на клочки. Перебросил через ее плечо рубаху с заблаговременно оторванными погонами. Сунул ей в руки ботинки. Подтолкнул в направлении груды камней:
– На туалет у тебя ровно семь минут. Потом тебе придется догонять меня вприпрыжку. Если, конечно, ты сообразишь, в каком направлении я ушел.
– Ну и уходи, – топнула ногой Алиса.
– Пожалуйста. – Хват повернулся к ней спиной.
– Подожди!
– Жду. Осталось шесть минут сорок две секунды.
– Я тебе не солдат!
– Шесть минут тридцать восемь секунд.
– Меня просто бесит твоя бесцеремонность!
– Тридцать пять секунд…
– Обращаешься со мной, как со своей собственностью!
– Тридцать секунд…
– Только попробуй меня здесь бросить, – угрожающе произнесла Алиса, метнувшись к валунам.
– А я тебя не брошу, – пробормотал оставшийся один Хват.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Могу предложить еще один вариант, – бодро сказал Конягин.
– Ну-ка, ну-ка?
– Хорошо бы на Хвата чеченцев натравить. Сообщить им, что это он Черного Ворона завалил, и дать его приблизительные координаты.
– Умно! – воскликнул Завадский. – Очень умно! Так действуй, Павлуша.
– Нет, – возразил Конягин уже не приподнятым, а каким-то замогильным голосом. – Бесполезно все это. Уйдет Хват. Уже ушел.
– Вздор! Из четырнадцатого квадрата просто так не выберешься!.. Слушай, – Завадский хлопнул себя по лбу, сраженный внезапной идеей, – а этот Хват больше на связь не выйдет? Можно было бы его запеленговать и…
– Вот и попробуй. Флаг тебе в руки.
– Какой флаг?
– Известно какой. – Конягин пьяно захихикал. – Волобуев, вот вам буй.
– А, Волобуев, значит, – протянул Завадский с угрозой. – Гляди, как бы тебе твои смехуечки боком не вышли. Как бы этот самый буй у тебя в заднем проходе не оказался…
– Не пугай меня, Николай. Финита ла комедиа. Петкун подкрался незаметно, говоря по-русски. – После продолжительного бульканья в трубке опять раздался голос Конягина, очень тихий, очень усталый, почти безжизненный: – Дальше сам эту кашу расхлебывай. Прощай. Не поминай лихом.
– Что значит «не поминай»? – взвизгнул Завадский таким пронзительным голосом, словно был он не генералом, а бабой, застигнутой с голой задницей в укромном местечке.
– Сейчас поймешь, – прошептала трубка. – Слушай…
Секунда… Три… Пять…
Хлесткий звук выстрела… Слабый стон… Глухой стук… Тишина.
Мертвая тишина.
– Павлуша, – запоздало крикнул Завадский, после чего отнял онемевшую трубку от уха.
Он сделал это так осторожно, как будто оттуда могла брызнуть кровь, пролитая подчиненным за тридевять земель от Москвы.
А когда в комнату опять заглянула Марина, не на шутку встревоженная по поводу своего до сих пор не отработанного гонорара, она в первое мгновение подумала, что ошиблась адресом. Ее и без того немолодой клиент постарел лет на десять, превратившись за время ее отсутствия в дряхлого старика, у которого уже ни отростка не наблюдалось, ни желания ублажать этот отросток.
А в глазах его, медленно обратившихся на Марину, всплыло столько тоскливого страха, что у нее самой защемило в груди, и ощущение это прошло лишь после того, как клиент, расплатившись с нею сполна, выставил ее за дверь.
Глава 17
«Кошки-мышки» в преисподней
Дым от сбитого вертолета стоял коромыслом. Черный столб поднимался в небо почти вертикально, словно оповещая возможных преследователей о местонахождении Хвата и его спутницы.
И вскоре они должны были появиться, в этом можно было не сомневаться. В очередной раз повторилась вечная история предательства и подлости, начавшаяся с сотворения первых людей. Как написал бы по этому поводу классик: «Хват сделал свое дело, Хват может уходить». Не на все четыре стороны, не куда глаза глядят. В Леса Счастливой Охоты, как называют эту местность индейцы. На тот свет. В мир иной.
Ломать голову над причинами столь резкой перемены в планах генерала Конягина и его приближенных не было смысла. Взывать к его совести – тем паче. Вместо этого, вспоминая топографические линии виденной однажды карты, Хват размышлял, куда лучше податься. Как тот витязь на распутье, которому в принципе без разницы, куда сворачивать, лишь бы подальше от верной погибели.
– Успокоилась? – спросил Хват, переждав приступ истерики, сотрясавшей Алису.
– Надеюсь, – сказала она, вытирая слезы.
Она делала это совершенно по-мальчишески: кулаками, зло, решительно. Ее перепачканные травяной зеленью колени кровоточили, майка изодралась в клочья, юбка перекрутилась задом наперед. Но взгляд Хвата задержался на ее ступнях, кое-как защищенных протершимися до дыр носками. Путешествие с босой девушкой по предгорьям Кавказа не сулило ничего хорошего ни ей самой, ни тому, кто взялся ее опекать. То есть Михаилу Хвату, и без того влипшему в дерьмо по самые…
– По самые помидоры, – пробормотал он.
– Ты о чем? – удивилась Алиса. – Какие помидоры?
– Те самые, которые растут на кудыкиных горах, – кое-как отшутился Хват, после чего сказал девушке: – Отсюда надо уходить. Но сначала нужно сделать одно небольшое дельце.
– Мне бы сначала… – Она не договорила, вертя головой по сторонам.
– Потерпи, – попросил Хват, шагая прочь. – Сейчас у тебя появится возможность совместить приятное с полезным.
– Какое приятное? С каким полезным?
Алиса так и не дождалась разъяснений. Оставив ее одну, Хват молча сбежал вниз по откосу, а через несколько минут возвратился, чтобы швырнуть перед ней офицерскую рубаху и ботинки.
– Одевайся, – сказал он. – Штаны на господине офицере подгорели, но зато все остальное в целости и сохранности.
– Ты снял это с мертвеца? – спросила Алиса, медленно поднимаясь на ноги.
– Нет, с медведя. Шлялся, знаешь ли, в военной одежке поблизости, пижонил.
– Не смешно. Я ни за что не оденусь в одежду мертвого.
– Иначе нельзя, – сухо возразил Хват. – Неизвестно, сколько километров нам придется пройти. Не в таком же виде. – Он скептически взглянул на Алису. – Твоего наряда часа на полтора хватит в лучшем случае.
Она подняла рубаху двумя пальцами и тут же уронила обратно:
– На рукаве кровь. И на воротнике тоже. Я не смогу.
– Еще как сможешь.
– А я говорю тебе: нет.
– А я говорю тебе: да.
Хват неожиданно развернул Алису к себе спиной и рванул на ней майку, тут же расползшуюся на клочки. Перебросил через ее плечо рубаху с заблаговременно оторванными погонами. Сунул ей в руки ботинки. Подтолкнул в направлении груды камней:
– На туалет у тебя ровно семь минут. Потом тебе придется догонять меня вприпрыжку. Если, конечно, ты сообразишь, в каком направлении я ушел.
– Ну и уходи, – топнула ногой Алиса.
– Пожалуйста. – Хват повернулся к ней спиной.
– Подожди!
– Жду. Осталось шесть минут сорок две секунды.
– Я тебе не солдат!
– Шесть минут тридцать восемь секунд.
– Меня просто бесит твоя бесцеремонность!
– Тридцать пять секунд…
– Обращаешься со мной, как со своей собственностью!
– Тридцать секунд…
– Только попробуй меня здесь бросить, – угрожающе произнесла Алиса, метнувшись к валунам.
– А я тебя не брошу, – пробормотал оставшийся один Хват.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92