Эти посетители «Маленького цветка», расположенного в Ист-шопе на Уайт-плейнз, оказались первыми и последними, если не считать сборщиков налогов, контролеров за расходом электроэнергии и рассыльного, которого присылал этот ненормальный Фауд Банидех, вознамерившийся, по-видимому, похоронить Солли Мартина под горами исламских значков из дешевого желтого металла и перламутра.
Тогда Солли решил дать в местную газету объявление о продаже, но, когда услыхал, что нужно заплатить вперед наличными, просто вывесил его на витрине.
Объявление «Большая распродажа» не привлекло никакого внимания. Последовавшее за ним «Распродажа в связи с закрытием» имело тот же результат. Не больший эффект возымело и «Заключительная распродажа в связи с закрытием дела», а «Последние дни», хотя и не прибавило клиентов, зато привлекло внимание каких-то трех прохожих, которые, прочитав, стали перед магазином и зааплодировали, а ночью под вывеской кто-то приписал: «давно пора».
На «Бесплатную раздачу» клюнул какой-то подросток, предположивший, что «Маленький цветок» в Ист-шопе — порносалон, но, когда увидел, что никакой «порнухи» там нет, только презрительно ухмыльнулся и вышел вон.
Когда деньги кончились, а ящики с исламскими полумесяцами и знаменами ООП продолжали прибывать, Солли сделал то, что, как он полагал, делало большинство американских бизнесменов, обреченных на разорение. Он направился в пивную и там узнал, что в действительности делают обреченные на разорение американские бизнесмены, — они вовсе не напивались по такому случаю.
Там Солли и поведал свою печальную историю двум посетителям, оказавшимся рядом с ним у стойки. Слушая, они все время хрустели костяшками пальцев и, поглядывая друг на друга, кивали головами.
— И теперь я не просто разорен, но полностью завишу от этого араба, — говорил Солли.
— Ты не принял в расчет американскую психику, — сказал тот, что поменьше, по имени Моу Москалевич.
Второй, тот, что повыше, с рожей шпика, которую словно окунули в воск, а потом вывесили на солнце, кивнул.
— Совершенно верно, — подтвердил он. — Ты не принял в расчет американских психов.
— Психики, — поправил его Моу Москалевич. Эрни Фламио, с обреченным видом, проговорил, обращаясь к Солли:
— Есть только один выход. Солли вскинул голову.
— Я еще слишком молод, чтобы умирать, — сказал он.
— А кто говорит, умирать? — удивился Фламио.
— Это некорректно, — заметил Москалевич, речь которого изобиловала такого рода выражениями. — Никто и не упоминал о твоей преждевременной кончине.
— Верно, — подтвердил Эрни Фламио. — Никто не упоминал о твоей несвоевременной кончине.
— Преждевременной кончине, — поправил Моу Москалевич.
— Да, верно. Преждевременной кончине, — повторил Фламио.
— Тогда что же? — спросил Солли Мартин. Ни тот, ни другой не торопились с ответом. Они подозвали бармена, и тот наполнил стаканы. Расплатившись за выпивку — в первый раз с тех пор, как подсели к Солли Мартину, преисполненному жалости к самому себе, — они отвели его в угол зала и, сев за столик, заговорили шепотом.
— Мы говорим о пожаре, — сказал Москалевич.
— О пож... — начал было Мартин, но рот ему тотчас же закрыла широкая костлявая ладонь Фламио.
— Совершенно верно, — шепотом сказал Москалевич. — О пожаре. Всего лишь одна спичка. Достал, чиркнул, бросил — и все твои проблемы решены. Страховая компания вернет тебе все твои деньги. И ты сможешь начать новое дело и воплотить в жизнь еще какую-нибудь замечательную идею.
Солли задумался. Пожар — это неплохо. Он вспомнил, как постоянно шутили над ежегодными пожарами у дяди Натана, которые неизменно случались в тот самый момент, когда дела шли неважно. Но был в пожаре еще один положительный момент. Он избавлял Солли Мартина от необходимости покончить с собой, что, как он с некоторых пор считал, было для него единственным выходом.
— Ну, что ж, — сказал Солли и, сделав большой глоток из своего стакана с водочным коктейлем, настороженно огляделся вокруг, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Его собеседники дружно закивали. — Пожар, так пожар, — добавил он. — Но как...
— А как — это уже наше дело, — сказал Эрни Фламио. — Не зря же нас прозвали Огненными близнецами.
Солли готов был расцеловать их. Как добры были эти люди, решив помочь ему выпутаться из беды! И только когда все пропустили еще по три порции, выяснилось, что помощь эта будет отнюдь не бескорыстной. Содействие оценивалось в 2000 долларов и должно было быть оплачено вперед.
Эту сумму он может без труда раздобыть у своей матери. А потом он откроет новое дело. Такое, которое будет соответствовать уровню его клиентов. Ему надоело терпеть убытки из-за глупости. Глупость их устраивает? Будет им глупость.
Каких только глупостей он для них не сделает! Захотят гамбургеров из опилок — пожалуйста! Захотят кур в пакетах, содержащих 712 наименований вредных веществ, — пожалуйста! Захотят рыбу, которую любой человек, знакомый с запахом моря, не смог бы есть, — сколько угодно! А с попытками сделать жизнь в Америке лучше — покончено. Он представит им то, чего они заслуживают.
На следующее утро Солли Мартин проснулся со страшной головной болью. Вспомнив, что произошло с ним накануне вечером, он почувствовал себя еще хуже.
Он думал, что Моу Москалевич и Эрни Фламио будут ожидать его в «Маленьком цветке», но их там не оказалось. Вместо этого в начале одиннадцатого они ему позвонили.
— Совершенно ни к чему, чтобы нас там видели, — сказал Москалевич.
— Да. Верно, — согласился Солли, ломая голову, как бы от всего этого отказаться.
— Это произойдет завтра ночью, малыш, — сказал Москалевич. — Запомни, когда будешь уходить, оставь заднюю дверь незапертой. Замок мы сломаем, чтобы все выглядело как ограбление. И постарайся куда-нибудь убраться из города, чтобы никто не мог тебя ни в чем заподозрить.
— Хорошо, — сказал Солли и секунду помедлил, собираясь с духом, чтобы сказать, что он отказывается. Но тут взгляд его упал на пачку счетов, присланных ему иранцем Фаудом Банидехом, и он, сглотнув, добавил:
— Да. Хорошо. Завтра ночью.
Пусть пеняют на себя! Пусть все пеняют на себя! Может быть, эти двое устроят такой пожар, что дойдет до самого Ирана! Может быть, получив страховку, ему удастся договориться с Моу и Эрни, чтобы они подожгли и контору этого Банидеха в Нью-Йорке... может...
Вот тут в мозгу Солли и забрезжила идея.
* * *
Он понимал, что ему не следует туда идти. Он понимал, что это было рискованно. Но Солли Мартин не мог отказаться от желания увидеть все своими глазами. Идея, наметившаяся в его мозгу, начинала приобретать форму, и ему захотелось увидеть, узнать, выяснить, может ли из этого на самом деле что-нибудь выйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34