Кто-то истошным голосом завопил:
— Что за чертовщина там происходит?
Все нормально! Не совсем то, что нужно, но все же неплохо.
На этом тихий и скрытный этап операции закончился. Болан вложил «беретту» в кобуру — настала пора заявить о себе во весь голос.
* * *
Даже без высоких ковбойских сапог, в которые Джим Толуччи, по кличке Низкочастотник, обулся сразу по приезде в Техас, его рост составлял добрых пять с половиной футов. Весил он за двести сорок фунтов, и с его массивной фигурой резко контрастировало лицо, которое даже в состоянии покоя носило печать кипучей энергии и необузданного, дикого нрава.
Толуччи командовал всем, что происходило на участке Клингмана. Контингент местного гарнизона — мексиканцы по национальности — с самого приезда Джима на нефтеразработки стал называть его «капитаном». Такое обращение явно льстило и нравилось выходцу из каменных джунглей Америки, взращенному в уличных потасовках. Иногда, чтобы снискать его благосклонность и расположение, парни из мафиозной элиты тоже так его называли, правда, это случалось редко. Между собой мафиози окрестили своего босса Зверем. Чаще всего в обиходе была кличка Низкочастотник, но при непосредственном обращении всегда звучало «мистер Толуччи».
Низкочастотник имел в своем активе полный букет из уголовных преступлений, в том числе и несколько убийств, когда мафия устроила ему в двадцатилетнем возрасте «вступительные экзамены». Никто не считал его образцом уголовного совершенства или безупречным мафиози, даже капо, который лично санкционирован его прием в члены Организации, но никто не мог и отрицать его звериное чутье, коварство и инстинктивную жестокость, со временем обеспечившие Джиму Толуччи высокое положение в иерархии Организации.
Джим Толуччи заработал свое прозвище Низкочастотник в возрасте двадцати пяти лет, после страшной драки в салуне, в ходе которой кто-то полоснул ему «розочкой» по горлу и повредил при этом голосовые связки. С тех пор его голос напоминал хриплое ворчание старого сторожевого пса: бесцветные монотонные звуки срывались с его губ, как сиплое тявканье.
Когда Толуччи нервничал, в горле у него клокотало, и этот звук напоминал едва сдерживаемое рычание рассерженного медведя. Потому-то люди Джима Толуччи называли его между собой Зверем.
Зверь прохрипел:
— Эй, Микки! Иди посмотри, что за самолет сел в конце полосы! Наверное, у пилота мозги съехали набекрень! Он даже не удосужился запросить по радио разрешение на посадку...
Зверь не закончил фразу, потому что в предрассветной мгле раздался чей-то отчаянный крик, сменившийся жутким бульканьем. Джим Толуччи всем корпусом повернулся в ту сторону, откуда донесся крик.
— Черт возьми! Что у вас там происходит?
Не получив на этот вопрос никакого ответа, Зверь резким взмахом здоровенной лапищи послал туда трех охранников.
— Сходите и разберитесь!
В этот самый момент произошло нечто совершенно неожиданное. Ангар и административная пристройка, находившаяся за спиной у Толуччи, внезапно взлетели в воздух, окутанные вихрями багрового пламени. Оглушительный грохот мощного взрыва тяжело ударил по барабанным перепонкам и бросил всех наземь.
Не успел Толуччи прийти в себя и оценить обстановку, как раздался второй взрыв, вызванный, очевидно, пожаром в хранилище горюче-смазочных материалов. Из взметнувшегося высоко в темное небо грибовидного пурпурного облака на землю обрушился обильный огненный дождь.
Но Господь не отпустил Джиму время, чтобы осмыслить происходящее. Обломок подорванного здания рухнул прямо на плечи коленопреклоненного колосса, повергнув его в красноватую техасскую пыль, и, прежде чем свет померк в его глазах, «капитан» мельком увидел на фоне пожарища высокую фигуру в черном, хладнокровно шагнувшую в этот кромешный ад, поливая все вокруг убийственным огнем из автомата. Низкочастотник проводил черный силуэт взглядом стекленеющих глаз и в последнем проблеске сознания подумал: «Черт побери... Этого не может быть... Не может...»
Самому Болану в этот момент было не до рассуждений, возможно ли такое. По-видимому, брошенная наобум граната угодила в самую точку: вторичный взрыв горючего пришелся как нельзя кстати, и пока операция развивалась весьма успешно.
Стараясь не выходить из глубокой темноты, Мак короткими очередями из автомата расстреливали оказавшихся в секторе нападения гангстеров, которые в полной панике беспорядочно метались в поисках спасительного укрытия.
«Да, — мелькнуло у Болана в голове, — оказывается, и такое вполне возможно в этом безумном мире...»
* * *
Она вдруг проснулась и несколько секунд лежала без движения, пытаясь понять, что же разбудило ее, затем торопливо нашарила кнопку маленькой ночной лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке, и включила свет.
Где-то за окном опять громыхнуло, темное небо озарилось сполохами огня, а по стенам комнаты заплясали фантастические тени.
Раздались одиночные пистолетные выстрелы, их перекрыло стаккато автоматных очередей. Послышались встревоженные, громкие крики. Похоже, где-то у ангара шел настоящий бой. Судорожно прижав к груди одеяло, она со страхом и надеждой прислушивалась к доносившемуся со двора шуму: кто-то истерически кричал на испанском, за окном топали десятки ног, раздавались отрывистые команды, ругань.
Стихшая было стрельба возобновилась вновь, но теперь уже ближе. Опять что-то бабахнуло.
Слава Богу, наконец-то!
Она встала с постели, набросила тонкое одеяло на голые плечи и, преодолевая слабость в ногах, шагнула к двери. Ее рассудок был ясен, вот только тело не совсем хотело слушаться приказов мозга.
Дверь была по-прежнему заперта. Проклятый замок!
Она забарабанила в дверь слабыми кулачками. Бесполезно. Вернувшись к кровати, она осторожно переставила лампу на пол и из последних сил швырнула пустую тумбочку в окно.
Стекло разлетелось вдребезги с таким звоном, что он показался ей просто оглушительным. Тумбочка, отлетев от мелкой стальной решетки, которой было забрано окно снаружи, сбила ее с ног.
Во дворе снова что-то громко ухнуло. Кто-то вскрикнул, и за дверью опять торопливо застучали каблуки бегущих людей.
Девушка поднялась на ноги и попыталась закутаться в одеяло, но вдруг почувствовала, что снаружи кто-то стоит у разбитого окна и пристально смотрит на нее. Как же это страшно: сверкающие глаза на черном провале лица! А есть ли у этого призрака лицо?!
Она вздрогнула и, испуганно прижав ко рту руки, попыталась что-то произнести, но голос у нее пропал и губы шевелились беззвучно, будто она читала про себя какую-то молитву.
Жуткие глаза за окном вдруг исчезли, словно их и не было, и она засомневалась, уж не привиделись ли они ей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38