— отозвалась Инга.
— Не советую, керье… Море еще холодное… Однако не будем дожидаться того времени, когда оно превратится в парное молоко. Передавайте привет вашим друзьям.
— Мечтаю, чтобы они стали общими, — закончила Инга.
Повесив трубку, Инга задумалась. Она прекрасно понимала, что Лимон попал в сложную ситуацию.
По сути, сам нарвался на албанскую группировку.
Выбор у него не богат — либо, чуть поднакопив силы, мотать из Греции, либо начинать неравную войну с Ходжой. И то и другое было бы для него смертельно опасным. Солон не простит его побега и немедленно передаст материалы в Интерпол. Но и начинать борьбу с Ходжой, не заручившись благосклонностью карт, было бы безумием. Две бессонные ночи, проведенные Ингой у постели Лимона, были заполнены мыслями о даме пик. Вероятнее всего, карта не исчезла бесследно. Ее следовало искать у Ольги. Уж если заблудшая душа умоляет Ингу вернуть перстень, значит, за этой девицей многое числится. Черный агат на пальце Ольги раздражал Ингу. Но она делала вид, что не замечает перстня. Разговор с Солоном подталкивал к какому-нибудь решению, но Инга боялась сообщать о нем Лимону. Единственное, на что она решилась, так это выбросить его костюм. Тем более что пиджак был залит кровью. Лимону об этом она не сказала, решив к его выздоровлению купить и привезти новый. Она не знала, что Ика, об одежде которого позаботиться было некому, вытащил из большого черного пакета для мусора брюки от костюма и спрятал у себя в комнате.
Разумеется, прежде всего он, на всякий случай, проверил содержимое карманов, но ничего не нашел, кроме обгоревшей карты — дамы пик. Повертев ее в руках, Ика сунул карту обратно в карман.
Он с детства любил карты и относился к ним с почти мистическим уважением. Так дама пик, о которой мечтала Инга, осталась на своем месте.
Лимон лежал с открытыми глазами. Силы медленно возвращались к нему. Большая потеря крови и воспалительный процесс, начавшийся было в плече, ослабили его организм. Стараниями Инги он преодолел кризис. Левая рука посинела и не двигалась. До сих пор он не мог понять, как умудрился раненой рукой поймать гранату, спасшую ему жизнь.
Обе девушки — и Ольга, и Инга, сменявшие возле него друг дружку, плохо выглядели, и он старался с ними не заговаривать. А собственные мысли крутились вокруг Ходжи. Самое важное заключалось в том, что Лимон не ощущал в себе достаточно злости, чтобы обрушиться на Ходжу. Но, с другой стороны, оставить их конфликт без последствий значило расписаться в собственном бессилии. Об этом быстро станет известно в Москве, а значит, и везде. Он лишится ореола, который во многом служил ему защитой против многочисленных шакалов, готовых в любой подходящий момент напасть на него целой стаей и разорвать на клочья. Сказать самому себе: «Кранты, я завязываю» — просто. А как это сделать? Попробуй он купить ферму в Новой Зеландии, сменить фамилию, отпустить бороду — и там его найдут. В его профессии от дел уходят только в могилу. В этом и заключается ее печальный финал. Даже когда у тебя достаточно денег, нужно тянуть эту кровавую лямку.
Кроме того, Лимона нервировала ситуация, из которой он уже не видел выхода. Это касалось отношения к обеим любовницам. Он вообще не был избалован женским вниманием. А годы, прожитые с Ингой, отдалили его от нормальных отношений между мужчиной и женщиной. Инга стала для него судьбой, знамением, роком. Она вдохновляла на дела, она же их и выстраивала. Она прикрывала ему спину, отводила в сторону любые напасти, а взамен требовала подчинения своей воле. Была ли между ними любовь? Раньше Лимон об этом не задумывался. В их отношениях присутствовало что-то животное, необузданное. Было много страсти, но мало ласки. Впрочем, ласкать Лимон не умел. Разве что мысленно. Ольга появилась на его пути настолько неожиданно, что он и не успел разобраться, на кой черт она ему нужна. Но именно к ней в душе созревала нежность. Видать, судьба сама подстраивала события так, чтобы Лимон вынужден был постоянно спасать Ольгу. А что может быть для мужчины дороже спасенной им женщины? Здесь уже возникала какая-то отеческая забота, добровольное принятие на себя участия в ее судьбе. Но ведь и это все нельзя назвать любовью. В таком случае Ольга является оборотной стороной Инги. Однажды, вероятно сразу после ранения, Лимону приснился сон, в котором постоянно путались лица обеих дам. Это возбуждало и отвращало одновременно. Он мучился от неопределенности. Он путался в желаниях и чувствовал, что они над ним издеваются. Когда Лимон открыл глаза, то увидел спящую рядом в кресле Ольгу и обрадовался ей.
Эмоционально он чувствовал себя с ней намного раскованнее и спокойнее, чем с Ингой. Начинать новую жизнь приличного, преуспевающего бизнесмена, конечно, следовало бы с ней. А возможно ли продолжать прошлую жизнь вдвоем? Лимон понимал, что нельзя. Значит, возвращаться к Инге? Становиться орудием ее колдовского инстинкта? Продолжать разрушать уже без какой-либо надежды на освобождение? Неужели и он, самый свободный человек на земле, обречен жить в неволе однажды избранного им пути? Но что тогда впереди? Ведь если Инга — это конец, то Ольга всего лишь начало того же конца…
Лимон твердо решил сделать Ольге новый паспорт, снабдить деньгами и отправить в Америку.
Пусть хоть одна душа в мире останется ему навсегда благодарна. Как только решение было принято, его здоровье быстро пошло на поправку, и к вечеру того дня, когда раздался звонок Солона, Лимон впервые встал с постели и поднялся на красноватую от заходящего солнца ретере.
В шезлонге сидела Инга и читала старинную книгу. Внизу, на песчаном пляже, Ольга делала какие-то спортивные упражнения, а неподалеку от нее Ика, забравшись с ногами на лавочку, курил и крутил головой по сторонам.
— Не опасно? — Лимон кивнул в сторону княгини.
— Дом и берег охраняются, — не отрываясь от книги, объяснила Инга.
— Кем?
— Нашими друзьями. Они — в курсе событий и ждут от тебя согласия.
Лимон сел в качающийся шезлонг, скривился от боли в руке.
— Очень уж смахивает на провокацию с их стороны.
— Не думаю. У них есть осведомители, отсюда и информация. Сама судьба столкнула меня с Ходжой…
— Судьба?! — вдруг вскрикнул Лимон. — Или твои пасьянсы? Я ведь совсем забыл, что имею дело с ведьмой. Ты поколдовала над картами. И — готово! Никакая полиция, никакой Интерпол не придумает лучшей операции, чем расклады твоих пасьянсов. Ну, теперь ты довольна? Я по уши увяз в новом дерьме. Мною готовы таранить албанские укрепления, моя жизнь — снова в твоих руках, и ты можешь спокойно обзаводиться роскошной мебелью для своей виллы!
— Мебель будем выбирать вместе, — спокойно ответила Инга и отложила книжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Не советую, керье… Море еще холодное… Однако не будем дожидаться того времени, когда оно превратится в парное молоко. Передавайте привет вашим друзьям.
— Мечтаю, чтобы они стали общими, — закончила Инга.
Повесив трубку, Инга задумалась. Она прекрасно понимала, что Лимон попал в сложную ситуацию.
По сути, сам нарвался на албанскую группировку.
Выбор у него не богат — либо, чуть поднакопив силы, мотать из Греции, либо начинать неравную войну с Ходжой. И то и другое было бы для него смертельно опасным. Солон не простит его побега и немедленно передаст материалы в Интерпол. Но и начинать борьбу с Ходжой, не заручившись благосклонностью карт, было бы безумием. Две бессонные ночи, проведенные Ингой у постели Лимона, были заполнены мыслями о даме пик. Вероятнее всего, карта не исчезла бесследно. Ее следовало искать у Ольги. Уж если заблудшая душа умоляет Ингу вернуть перстень, значит, за этой девицей многое числится. Черный агат на пальце Ольги раздражал Ингу. Но она делала вид, что не замечает перстня. Разговор с Солоном подталкивал к какому-нибудь решению, но Инга боялась сообщать о нем Лимону. Единственное, на что она решилась, так это выбросить его костюм. Тем более что пиджак был залит кровью. Лимону об этом она не сказала, решив к его выздоровлению купить и привезти новый. Она не знала, что Ика, об одежде которого позаботиться было некому, вытащил из большого черного пакета для мусора брюки от костюма и спрятал у себя в комнате.
Разумеется, прежде всего он, на всякий случай, проверил содержимое карманов, но ничего не нашел, кроме обгоревшей карты — дамы пик. Повертев ее в руках, Ика сунул карту обратно в карман.
Он с детства любил карты и относился к ним с почти мистическим уважением. Так дама пик, о которой мечтала Инга, осталась на своем месте.
Лимон лежал с открытыми глазами. Силы медленно возвращались к нему. Большая потеря крови и воспалительный процесс, начавшийся было в плече, ослабили его организм. Стараниями Инги он преодолел кризис. Левая рука посинела и не двигалась. До сих пор он не мог понять, как умудрился раненой рукой поймать гранату, спасшую ему жизнь.
Обе девушки — и Ольга, и Инга, сменявшие возле него друг дружку, плохо выглядели, и он старался с ними не заговаривать. А собственные мысли крутились вокруг Ходжи. Самое важное заключалось в том, что Лимон не ощущал в себе достаточно злости, чтобы обрушиться на Ходжу. Но, с другой стороны, оставить их конфликт без последствий значило расписаться в собственном бессилии. Об этом быстро станет известно в Москве, а значит, и везде. Он лишится ореола, который во многом служил ему защитой против многочисленных шакалов, готовых в любой подходящий момент напасть на него целой стаей и разорвать на клочья. Сказать самому себе: «Кранты, я завязываю» — просто. А как это сделать? Попробуй он купить ферму в Новой Зеландии, сменить фамилию, отпустить бороду — и там его найдут. В его профессии от дел уходят только в могилу. В этом и заключается ее печальный финал. Даже когда у тебя достаточно денег, нужно тянуть эту кровавую лямку.
Кроме того, Лимона нервировала ситуация, из которой он уже не видел выхода. Это касалось отношения к обеим любовницам. Он вообще не был избалован женским вниманием. А годы, прожитые с Ингой, отдалили его от нормальных отношений между мужчиной и женщиной. Инга стала для него судьбой, знамением, роком. Она вдохновляла на дела, она же их и выстраивала. Она прикрывала ему спину, отводила в сторону любые напасти, а взамен требовала подчинения своей воле. Была ли между ними любовь? Раньше Лимон об этом не задумывался. В их отношениях присутствовало что-то животное, необузданное. Было много страсти, но мало ласки. Впрочем, ласкать Лимон не умел. Разве что мысленно. Ольга появилась на его пути настолько неожиданно, что он и не успел разобраться, на кой черт она ему нужна. Но именно к ней в душе созревала нежность. Видать, судьба сама подстраивала события так, чтобы Лимон вынужден был постоянно спасать Ольгу. А что может быть для мужчины дороже спасенной им женщины? Здесь уже возникала какая-то отеческая забота, добровольное принятие на себя участия в ее судьбе. Но ведь и это все нельзя назвать любовью. В таком случае Ольга является оборотной стороной Инги. Однажды, вероятно сразу после ранения, Лимону приснился сон, в котором постоянно путались лица обеих дам. Это возбуждало и отвращало одновременно. Он мучился от неопределенности. Он путался в желаниях и чувствовал, что они над ним издеваются. Когда Лимон открыл глаза, то увидел спящую рядом в кресле Ольгу и обрадовался ей.
Эмоционально он чувствовал себя с ней намного раскованнее и спокойнее, чем с Ингой. Начинать новую жизнь приличного, преуспевающего бизнесмена, конечно, следовало бы с ней. А возможно ли продолжать прошлую жизнь вдвоем? Лимон понимал, что нельзя. Значит, возвращаться к Инге? Становиться орудием ее колдовского инстинкта? Продолжать разрушать уже без какой-либо надежды на освобождение? Неужели и он, самый свободный человек на земле, обречен жить в неволе однажды избранного им пути? Но что тогда впереди? Ведь если Инга — это конец, то Ольга всего лишь начало того же конца…
Лимон твердо решил сделать Ольге новый паспорт, снабдить деньгами и отправить в Америку.
Пусть хоть одна душа в мире останется ему навсегда благодарна. Как только решение было принято, его здоровье быстро пошло на поправку, и к вечеру того дня, когда раздался звонок Солона, Лимон впервые встал с постели и поднялся на красноватую от заходящего солнца ретере.
В шезлонге сидела Инга и читала старинную книгу. Внизу, на песчаном пляже, Ольга делала какие-то спортивные упражнения, а неподалеку от нее Ика, забравшись с ногами на лавочку, курил и крутил головой по сторонам.
— Не опасно? — Лимон кивнул в сторону княгини.
— Дом и берег охраняются, — не отрываясь от книги, объяснила Инга.
— Кем?
— Нашими друзьями. Они — в курсе событий и ждут от тебя согласия.
Лимон сел в качающийся шезлонг, скривился от боли в руке.
— Очень уж смахивает на провокацию с их стороны.
— Не думаю. У них есть осведомители, отсюда и информация. Сама судьба столкнула меня с Ходжой…
— Судьба?! — вдруг вскрикнул Лимон. — Или твои пасьянсы? Я ведь совсем забыл, что имею дело с ведьмой. Ты поколдовала над картами. И — готово! Никакая полиция, никакой Интерпол не придумает лучшей операции, чем расклады твоих пасьянсов. Ну, теперь ты довольна? Я по уши увяз в новом дерьме. Мною готовы таранить албанские укрепления, моя жизнь — снова в твоих руках, и ты можешь спокойно обзаводиться роскошной мебелью для своей виллы!
— Мебель будем выбирать вместе, — спокойно ответила Инга и отложила книжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69