Это, конечно, не угрюмый оперативник угрозыска в потертых джинсах и в рубашке с закатанными по локоть рукавами. Круг общения накладывает определенный отпечаток. Одно дело работать в розыске и возиться со всякой «телогреечкой» мразью. Правда, позже, в девяностые годы, клиенты уголовного розыска пересядут из троллейбусов в «мерседесы» и понесутся на них по волнам шикарной жизни. Но профессиональный преступник застойных времен — это туберкулезник, вечно слоняющийся по зонам и выходящий для того, чтобы снова сесть. Другое дело — общаться с подопечными ОБХСС. Это пуганые, хорошо одетые фарцовщики, жующие под одеялом бутерброды с икрой, торгаши, закапывающие на шести сотках в огороде драгоценности, то есть люди с деньгами, с запросами, с амбициями. У них оперативник в потертых брюках вызывает презрение, разрушает контакт. В застиранной старой рубашке может ходить лишь неудачник. А какой смысл откровенничать с таким человеком?
Внешний вид сотрудников ОБХСС порождал легенды о всеобщей продажности службы. «Берет, как обэхээсник» — значит, берет много. Действительно ли хапали? Все зависело не столько от должности, сколько от человека. Там были и кристально чистые, бескомпромиссные сотрудники, часто сильно страдавшие от своей несгибаемости, поскольку имели дело с крупными ворюгами. За борьбу с ними они расплачивались должностями, а порой и жизнями. Были и такие, которые не считали зазорным протоптать тропку к черным ходам магазинов, забрести на «торгашеское эльдорадо», где можно было найти все. Возможность «достать» в условиях дефицита ценилась порой гораздо больше, чем просто деньги… Некоторые сотрудники начинали тихо брать на лапу. Наиболее «честный» и пристойный способ — брать по обрубленным концам. В процессе расследования крупного хозяйственного дела возникает множество бесперспективных линий — сведения о темных делишках, которые заведомо недоказуемы и обрубаются в процессе следствия. По ним чаще всего и хапают. Перепуганный торгаш готов заплатить любые деньги, лишь бы от него отвязались. Ему излишнее внимание ОБХСС ни к чему. Иногда просто возникает недоказуемая оперативная информация, реализовать которую невозможно, а взять за нее можно немало… Следующая стадия хапужничества — взятки за похеривание материалов, которые можно превратить в уголовные дела. Эту грань могут перешагнуть немногие… Самое поганое дело — торговля оперативной информацией по группам, находящимся в разработке, консультации преступников, получение «заработной платы» с преступных структур. Это уже полная деградация. До такого Докатывались в застой немногие…
Количество хапающих обэхээсников, сотрудников милиции, судов, да и вообще работников любых государственных органов возрастало по мере продвижения с севера на юг. В некоторых южных республиках оно перевалило за Девяносто процентов. В том же Узбекистане или Азербайджане встречались честные сотрудники, но, к сожалению, Работали и жили они не слишком долго… Кстати, справедливости ради надо отметить, что среди служб МВД коррумпированность ОБХСС далеко не самая высокая. Проведенные еще в восьмидесятые годы закрытые исследования Показали, что ею больше всего поражены исправительно-трудовые учреждения. Серебряную медаль можно дать ГАИ Оперативные службы толпятся где-то в конце…
— Виктор готов пролить свет на тайны новоселовского двора, — сказал Пашка.
— Да ничего я не готов пролить, — отмахнулся Мамлюков. — Есть кое-какие соображения. Только договоримся — я у вас не был. Норгулин — мой старый приятель, вот я и согласился кое-что рассказать. Но если начальство узнает, что я прокуратуре бесплатные консультации даю…
— Да уж, твое начальство с удовольствием давало бы платные консультации, — хмыкнул Пашка.
— Перестань чушь пороть.
— Критика снизу, Вить, это лекарство. Критика сверху — яд.
— Что было с комбинатом? — вступил я в разговор.
— Ничего особенного. За последние годы, с приходом Новоселова, он начал разрастаться, подбирая под себя мастерские, прачечные. Даже кафетерий открылся, хотя непонятно, с какого боку он туда влез.
— Были нарушения?
— Районные оперативники, конечно, устраивали проверки, проводили контрольные закупки. Масса мелких нарушений, как везде. Сдачу не правильно дадут. В квитанции сумму исправят, нолик уберут — разницу в карман. Отремонтируют пылесос на государственных запчастях по-дружески, без квитанции — деньги себе. Все копеечные дела… Но копейка рубль бережет.
— С каждого по рублю — за месяц немало набежит.
— Верно. Несколько сотен для рядового работника — запросто. Но это не означает, что все они пойдут тебе в карман. Надо делиться. Есть множество «поборников». Рубль заработал — пятьдесят копеек отдай начальнику. А у того свой начальник. А кому все в результате?
— Новоселову, — кивнул я.
— Но ведь и ему нужно делиться, — произнес Мамлюков.
— С обэхээсниками, — поддакнул Пашка.
— Да иди ты!
— И на почве, удобренной этими рубликами и гривенными, вырастает у Новоселова уютная каменная избушка, автомашина, драгоценности для жены и антиквариат. А хватит на все? — спросил я.
— Трудно сказать, — пожал плечами Мамлюков.
— Вы не пробовали всю цепочку потянуть? Ухватиться за одного мелкого воришку и дойти до конца, вытащить всех за ушко, да на солнышко.
— Очень трудно. Да и зачем?
— Вот слова истинного обэхээсника, — Пашка ехидно хихикнул. — Живи и дай другим жить.
— Схохмил, да?.. Очень трудно вытянуть цепочку. Сил нет. Один оперативник обслуживает восемьдесят объектов, и на большинстве из них поборы, мелкие хищения. К нам приезжали ученые из московской криминологической лаборатории, проводили опросы на заводе металлоконструкций. Знаете, к какому выводу пришли? Пятнадцать тысяч мелких хищений в год. Материалов из них всего на двадцать фактов. И только два уголовных дела… Все воруют. По мелочам. По маленькой. На бутылку. На сапоги жене. На обновку ребенку. На новый телевизор. Копейка к копейке. А что делать, если на том же комбинате у людей по сотне зарплата? Они и на работу туда идут с прицелом, чтобы заниматься поборами. «Поборники», одно слово.
— Взяли же первую автобазу.
На первой автобазе хапали все и за все. За ремонт, за путевки, за хорошее отношение. ОБХСС тогда придумал такой фокус. Переписали номера купюр, выданных на зарплату рабочим, потом устроили обыск у руководителей, и выяснилось, что немало этих купюр оказалось в их сейфах. Пересажали человек двадцать.
— И теперь на автобазе берут почти столько же, сколько брали, — кивнул Мамлюков. — Нужно гайки по всем линиям закручивать. Раздолбайство это всеобщее нас до большой беды доведет. Люди привыкли воровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Внешний вид сотрудников ОБХСС порождал легенды о всеобщей продажности службы. «Берет, как обэхээсник» — значит, берет много. Действительно ли хапали? Все зависело не столько от должности, сколько от человека. Там были и кристально чистые, бескомпромиссные сотрудники, часто сильно страдавшие от своей несгибаемости, поскольку имели дело с крупными ворюгами. За борьбу с ними они расплачивались должностями, а порой и жизнями. Были и такие, которые не считали зазорным протоптать тропку к черным ходам магазинов, забрести на «торгашеское эльдорадо», где можно было найти все. Возможность «достать» в условиях дефицита ценилась порой гораздо больше, чем просто деньги… Некоторые сотрудники начинали тихо брать на лапу. Наиболее «честный» и пристойный способ — брать по обрубленным концам. В процессе расследования крупного хозяйственного дела возникает множество бесперспективных линий — сведения о темных делишках, которые заведомо недоказуемы и обрубаются в процессе следствия. По ним чаще всего и хапают. Перепуганный торгаш готов заплатить любые деньги, лишь бы от него отвязались. Ему излишнее внимание ОБХСС ни к чему. Иногда просто возникает недоказуемая оперативная информация, реализовать которую невозможно, а взять за нее можно немало… Следующая стадия хапужничества — взятки за похеривание материалов, которые можно превратить в уголовные дела. Эту грань могут перешагнуть немногие… Самое поганое дело — торговля оперативной информацией по группам, находящимся в разработке, консультации преступников, получение «заработной платы» с преступных структур. Это уже полная деградация. До такого Докатывались в застой немногие…
Количество хапающих обэхээсников, сотрудников милиции, судов, да и вообще работников любых государственных органов возрастало по мере продвижения с севера на юг. В некоторых южных республиках оно перевалило за Девяносто процентов. В том же Узбекистане или Азербайджане встречались честные сотрудники, но, к сожалению, Работали и жили они не слишком долго… Кстати, справедливости ради надо отметить, что среди служб МВД коррумпированность ОБХСС далеко не самая высокая. Проведенные еще в восьмидесятые годы закрытые исследования Показали, что ею больше всего поражены исправительно-трудовые учреждения. Серебряную медаль можно дать ГАИ Оперативные службы толпятся где-то в конце…
— Виктор готов пролить свет на тайны новоселовского двора, — сказал Пашка.
— Да ничего я не готов пролить, — отмахнулся Мамлюков. — Есть кое-какие соображения. Только договоримся — я у вас не был. Норгулин — мой старый приятель, вот я и согласился кое-что рассказать. Но если начальство узнает, что я прокуратуре бесплатные консультации даю…
— Да уж, твое начальство с удовольствием давало бы платные консультации, — хмыкнул Пашка.
— Перестань чушь пороть.
— Критика снизу, Вить, это лекарство. Критика сверху — яд.
— Что было с комбинатом? — вступил я в разговор.
— Ничего особенного. За последние годы, с приходом Новоселова, он начал разрастаться, подбирая под себя мастерские, прачечные. Даже кафетерий открылся, хотя непонятно, с какого боку он туда влез.
— Были нарушения?
— Районные оперативники, конечно, устраивали проверки, проводили контрольные закупки. Масса мелких нарушений, как везде. Сдачу не правильно дадут. В квитанции сумму исправят, нолик уберут — разницу в карман. Отремонтируют пылесос на государственных запчастях по-дружески, без квитанции — деньги себе. Все копеечные дела… Но копейка рубль бережет.
— С каждого по рублю — за месяц немало набежит.
— Верно. Несколько сотен для рядового работника — запросто. Но это не означает, что все они пойдут тебе в карман. Надо делиться. Есть множество «поборников». Рубль заработал — пятьдесят копеек отдай начальнику. А у того свой начальник. А кому все в результате?
— Новоселову, — кивнул я.
— Но ведь и ему нужно делиться, — произнес Мамлюков.
— С обэхээсниками, — поддакнул Пашка.
— Да иди ты!
— И на почве, удобренной этими рубликами и гривенными, вырастает у Новоселова уютная каменная избушка, автомашина, драгоценности для жены и антиквариат. А хватит на все? — спросил я.
— Трудно сказать, — пожал плечами Мамлюков.
— Вы не пробовали всю цепочку потянуть? Ухватиться за одного мелкого воришку и дойти до конца, вытащить всех за ушко, да на солнышко.
— Очень трудно. Да и зачем?
— Вот слова истинного обэхээсника, — Пашка ехидно хихикнул. — Живи и дай другим жить.
— Схохмил, да?.. Очень трудно вытянуть цепочку. Сил нет. Один оперативник обслуживает восемьдесят объектов, и на большинстве из них поборы, мелкие хищения. К нам приезжали ученые из московской криминологической лаборатории, проводили опросы на заводе металлоконструкций. Знаете, к какому выводу пришли? Пятнадцать тысяч мелких хищений в год. Материалов из них всего на двадцать фактов. И только два уголовных дела… Все воруют. По мелочам. По маленькой. На бутылку. На сапоги жене. На обновку ребенку. На новый телевизор. Копейка к копейке. А что делать, если на том же комбинате у людей по сотне зарплата? Они и на работу туда идут с прицелом, чтобы заниматься поборами. «Поборники», одно слово.
— Взяли же первую автобазу.
На первой автобазе хапали все и за все. За ремонт, за путевки, за хорошее отношение. ОБХСС тогда придумал такой фокус. Переписали номера купюр, выданных на зарплату рабочим, потом устроили обыск у руководителей, и выяснилось, что немало этих купюр оказалось в их сейфах. Пересажали человек двадцать.
— И теперь на автобазе берут почти столько же, сколько брали, — кивнул Мамлюков. — Нужно гайки по всем линиям закручивать. Раздолбайство это всеобщее нас до большой беды доведет. Люди привыкли воровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74