На востоке небо было по-прежнему белесовато-голубым, точно вылинявшая на солнце тельняшка. Такой контраст между начавшимся штормом с одной стороны и светящимся бледно-голубой улыбкой небом – с другой, не вызывал у команды «Вэндженса» никакого удивления. Такое случалось здесь часто. Когда небо на западе было черным и дождливым, небесный свод над Тихим океаном иной раз поражал своей безоблачной густою синевой.
Но всем было понятно, что на этот раз идущий с северо-запада фронт затянет серо-сизой пеленой и восточный окоем и скорее всего домчится до Минамитори. Ядовито-желтые молнии разрезали плотную небесную завесу яркими зигзагами, зловещие раскаты грома взрывали бурлящую бездну циклона, и вся эта лавина содрогающегося неба, вздыбленных волн и обрушивающегося в них огня неслась сейчас в восточном направлении.
– И нас накроет, – провидчески заметил Назарет.
– Как пить дать! – подтвердил Палермо. – Вовремя мы с ромом управились.
На его смуглом, немного вытянутом лице растеклось выражение крайнего удовлетворения. Но оно внезапно исчезло, уступив место озабоченности. Его черные глаза, похожие в минуты тревоги или напряженного раздумья на провалы, метнули в Назарета черную молнию вопроса, словно Палермо терялся в догадках, как тот прореагирует на его следующее замечание.
– Я вообще не понимаю, зачем нужно было так рисковать с наркотой, если на роме можно не меньшие бабки делать?
– Вот ты чудак италийский, – добродушно усмехнулся Назарет, – так это чтоб ее на дно спустить. Это не для коммерции. Вы, итальянцы, народ торговый, не можете понять русского бескорыстия.
– Особенно когда оно налетает порывами, прямо как ветер, – засмеялся Палермо, поправляя наушники. – Между прочим, Америку мой земляк открыл, так что прошу не записывать нас в торговцы!
– И что потом было? – иронично посмотрел на горделиво приподнявшего подбородок Палермо Назарет.
– Что было? Слава и золото! – воскликнул радист.
– Вот именно! Скольких людей покоцали, и все ради наживы!
– А мы не тем же самым занимаемся? – насмешливо глянул на радиометриста Палермо.
– Не в таких пропорциях, – усмехнулся тот.
– Черт бы побрал этот шторм! – с досадой воскликнул Палермо.
– Не терпится денежки за пойло получить? – поддел его Назарет.
– Только не корчь из себя Иисуса Христа, – сказал Палермо и сам прыснул со смеху.
Кому, как не Назарету, было корчить из себя Христа! Его лицо, волнистые волосы и борода часто заставляли вспомнить облик рожденного в Вифлееме Учителя.
– Стоп! – Палермо взял телефонную трубку. – Кто-то ресницами шуршит.
– «Вэндженс», – коротко сказал он. – Да… да… сейчас.
Палермо связался по внутренней связи с Рокотовым.
– Лист звонит по спутниковому, дело есть к тебе. Принести «трубу» или сам придешь?
– Сам, – ответил Рокотов и отправился в рубку.
Рокотов поднялся по трапу на палубу, где боцман, пыхтя сигарой, что-то энергично объяснял Киму. Вскоре к ним подошел Дудник.
– Что, кэп, – подмигнул Череватенко Рокотову, – погода дрянь, мать ее в цюцюрку! Сколько тут еще зависать будем?! Может, чего крепкого?
Он заговорщицки взглянул на Кима. В раскосых глазах, как и на всей физиономии последнего, было невозможно прочесть ни одной эмоции.
– Можно, только не напиваться! – строго предупредил Рок и поспешил в рубку.
Войдя, он схватил трубку спутникового телефона.
– Слушаю.
– Слышь, Рок, – узнал он сипловато-раскатистый голос Феклистова, – здесь вот какое дело: Михей чего-то с тобой перетереть хочет. Я сказал ему…
Вызванные бурей помехи смыли конец фразы. Потом из скрипяще-жужжащего облака снова выплыл голос Феклистова.
– Черт, что за бл..! Не знаю, я ему сказал… я, говорю, с Роком дел не веду. Он у меня номер твой спрашивал, так я не дал.
– Молодец. И что хочет Михей?
– Говорю же, базар у него к тебе есть, – ответил Феклистов.
– Не о чем мне с ним говорить, – отрезал Рокотов.
– Он предлагает встретиться в «Сороковой параллели» завтра в десять. Ты как? Если не согласишься, этот мудила подумает, что я тебе ничего не передал или что ты сдрейфил, – сипло рассмеялся Феклистов.
– Нечего мне бояться, – скрывая раздражение, проговорил Рок.
– Ну так что мне ему передать? – не отставал Феклистов.
– Передай, что я подумаю. Или, может, ты сам…
– Не-ет, я разговаривать с Михеем не буду, – снова рассмеялся Феклистов. – Ты уж сам.
– Ну так перезвони мне завтра, скажем, часиков в семь вечера. Я дам ответ.
– Заметано, – обрадованно подытожил Феклистов. – Как тебе тайфунчик? – с добродушной усмешкой спросил он.
– Ничего себе, – улыбнулся невидимому собеседнику Рок.
– В такую погоду только водку жрать да баб трахать! – с сухим надрывом засмеялся Феклистов. – Ну, бывай!
Феклистов, еще один предводитель пиратской братии, с которым когда-то вместе посещал местный спортивный клуб Рокотов, особо с Михеем дружбу не водил, если можно говорить о дружбе в воровской среде, но на скандалы не нарывался. Пока их противостояние было подобно тому равновесию скрытой злобы и трезвого расчета, какое установилось между СССР и США в период «холодной войны». Феклистов был единственным бандитом, чьи суда Рокотов не грабил. И если их отношения с Феклистовым, известным в широких кругах под кличкой Лист, тоже нельзя было назвать пламенной дружбой, все же они друг другу старались помочь, если это не слишком их напрягало. Это было спокойное деловое приятельство, в некоторых случаях стоившее горячей, но переменчивой дружбы, когда друзья то лобызаются, то дерутся в кровь.
К тому моменту, когда Рок переговорил с Листом и перебросился парой слов с Палермо и Назаретом, команда «Вэндженса» собралась в кают-компании. Клочья бури, ее тревожные позывы долетали и до этой мирной бухты, столь гостеприимной и знакомой. Тяжелые чернильно-серые волны докатывались до «Вэндженса», приглушенные полукружьями скал, образующих нечто вроде ворот. Непогода была темой общей беседы. Как обычно, громогласный баритон боцмана перекрывал все голоса.
– Ну и буча, – урчал он, сам подобный разбуженному морю, – этак нас к Гавайям отнесет. Давай, парусник ганзейский, – кивнул он Шурику, исполнявшему обязанности гарса, – разливай «доктора»!
На столе, кроме приборов, были расставлены блюда с закусками, мягко говоря, необычными для рациона моряков: салат из капусты со свининой, заправленный соевым соусом, знаменитое кимовское хе, корейская морковь, сбрызнутая лимонным соком, лососина и черная икра.
– А картошка? А сало, чтоб кашалот меня изуродовал как камбалу? – рокотал Череватенко.
– Сашка, – посмотрел на разлившего спирт по чашкам гарса Дудник, – сгоняй на камбуз за картошкой с салом, а то боцману закусить нечем!
– А ты не смейся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89