Вместе мы пошли к командующему фронтом.
У входа в домик командующего нас нетерпеливо поджидал его адъютант. Оказалось, что генерал Кирпонос уже приказал вызвать к нему командующего военно-воздушными силами, начальника артиллерии, начальника инженерных войск, начальника разведки и меня.
Генерал Пуркаев направился в кабинет командующего, а я остался в просторной комнате, стены которой были увешаны картами. Пришел генерал-лейтенант авиации Ф. А. Астахов. В туго перетянутой широким ремнем гимнастерке с голубыми петлицами он выглядел по-прежнему молодцевато, несмотря на усталость. Как всегда, стремительно ворвался высокий и еще больше похудевший начальник артиллерии фронта генерал Парсегов. Гимнастерка, брюки, сапоги да и сам он, казалось, насквозь пропитались едкой пылью летних проселочных дорог. На осунувшемся загорелом лице живо сверкали темно-карие глаза. Увидев Астахова, он сразу кинулся к нему и начал о чем-то возбужденно расспрашивать.
Когда все были в сборе, из соседней комнаты вышли М. П. Кирпонос, Н. С. Хрущев, секретарь ЦК КП (б) У М. А. Бурмистенко и секретарь Киевского обкома партии М. П. Мишин.
Командующий фронтом, несмотря на каторжный труд по двадцать часов в сутки, казался довольно бодрым, только еще резче стали глубокие морщины на его продолговатом лице.
Сказав, что обстановка за последние дни резко ухудшилась, генерал Кирпонос предоставил слово начальнику штаба.
Генерал Пуркаев подошел к карте.
Он начал с сообщения о том, что нашим войскам не удалось остановить противника на линии старых укрепленных районов, которые мы так и не успели восстановить и подготовить к обороне. Танковые и моторизованные дивизии противника 7 июля прорвали Новоград-Волынский укрепрайон. Сегодня они уже оказались перед Киевским укрепрайоном, то есть в 20 километрах от города. Попытки 5-й и 6-й армий встречными ударами закрыть образовавшуюся в линии фронта брешь пока не увенчались успехом.
— Какие немецкие части подошли к городу? — спросил командующий.
— Пока установлена тринадцатая танковая дивизия.
— По Житомирскому шоссе отмечается непрерывное выдвижение танковых колонн к Киеву, — вставил генерал Астахов.
— По-видимому, это остальные дивизии третьего моторизованного корпуса из танковой группы Клейста, — высказал предположение Пуркаев.
Начальник штаба провел указкой по линии фронта. Она теперь начиналась примерно в 50 километрах к западу от Коростеня, затем севернее Новоград-Волынского резко поворачивала на восток, достигала переднего края Киевского укрепленного района, пролегавшего по реке Ирпень. Далее — резкий излом на запад в сторону Бердичева, от него линия нашей обороны тянулась вдоль железной дороги Бердичев — Шепетовка до Любара и через города Острополь, Летичев, Бар и Копай-Город. Противник пробил длинный коридор, по которому сейчас подтягивает войска к Киеву.
Подробно охарактеризовав положение и боевой состав войск фронта, Пуркаев особо подчеркнул тяжелое положение 7-го стрелкового корпуса, который вместе со 199-й стрелковой дивизией уже четвертый день сражается во вражеском кольце севернее Нового Мирополя. Несколько часов назад фашистское командование предложило (уже в который раз) окруженным сложить оружие. Наши бойцы и командиры снова ответили на это яростными контратаками.
Пуркаев отметил, что противник стремится любой ценой прорваться в Киев, овладеть им и его мостовыми переправами через Днепр. Это дало бы ему возможность нанести удар вдоль правого берега Днепра в тыл главным силам не только нашего фронта, но и соседнего. Южного. Кроме того — и это главное, — с захватом Киева он смог бы вторгнуться в Левобережную Украину, установить локтевую связь с южным крылом группы армий «Центр» и таким образом открыть широкие перспективы для дальнейшего продолжения войны против Советского Союза.
По мнению начальника штаба фронта, командование группы армий «Юг» попытается немедленно использовать успех, достигнутый танковыми войсками Клейста. В этой обстановке для нас чрезвычайно важно не только удержать Киев, но и не допустить выхода противника к Днепру южнее города.
Генерал Пуркаев касался лишь военных вопросов. Однако все мы прекрасно понимали, что удержание столицы Украины имеет огромное политическое значение. Было ясно, что гитлеровское командование захватом республики преследовало не только чисто военные цели — разгром одной из наиболее мощных группировок Красной Армии. Фашисты стремились поскорее заполучить Украину и по другим, не менее важным причинам. Они мечтали завладеть ее богатствами: хлебом, криворожской рудой, никопольским марганцем, донецким углем, металлургической и химической промышленностью. Они собирались обессилить украинский народ, оторвать его от других братских народов и обречь на рабство.
Пока над Киевом развевается Красное знамя, гитлеровцам трудно рассчитывать на осуществление своих целей на Украине. До тех пор пока бьется сердце республики — Киев, фашистским войскам нельзя всерьез рассчитывать на оккупацию Украины.
Вот почему Военный совет фронта приложил много усилий для того, чтобы решающее значение развернувшихся на киевском направлении боев стало понятным не только командирам и политработникам, но и рядовым бойцам.
Политическое значение удержания Киева для хода дальнейших боевых действий на Украине было ясно всем. Требовалось мобилизовать все силы на оборону города, который становился центром сражения войск Юго-Западного фронта.
Генерал Пуркаев предложил все выходящие из окружения части после приведения в порядок и пополнения направлять на усиление Киевского укрепрайона, а пока предельно массировать удары авиации против рвущихся на Киев мощных вражеских танковых и моторизованных колонн.
Кирпонос спросил Астахова, что делается для этого. Командующий военно-воздушными силами доложил, что в результате нанесенного сегодня утром авиационного удара по 13-й немецкой танковой дивизии ее части растеклись по лесам, прекратив дальнейшее выдвижение на непосредственные подступы к позициям Киевского укрепрайона. Он добавил, что часть сил бомбардировочной и штурмовой авиации содействует войскам 5-й и 6-й армий в контратаках против бердичевской группировки врага.
Кирпонос потребовал активизировать воздушную разведку, усилить удары по прорвавшимся к Киеву фашистским дивизиям, закрыть Житомирское шоссе для движения колонн противника и максимально усилить налеты на передовые вражеские аэродромы.
— Это мы и стараемся делать, товарищ командующий, но, — огорченно развел руками Астахов, — у нас сейчас мало осталось исправных самолетов.
— Товарищ Астахов, я отчетливо представляю себе состояние нашей авиации после тех потерь, которые она понесла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
У входа в домик командующего нас нетерпеливо поджидал его адъютант. Оказалось, что генерал Кирпонос уже приказал вызвать к нему командующего военно-воздушными силами, начальника артиллерии, начальника инженерных войск, начальника разведки и меня.
Генерал Пуркаев направился в кабинет командующего, а я остался в просторной комнате, стены которой были увешаны картами. Пришел генерал-лейтенант авиации Ф. А. Астахов. В туго перетянутой широким ремнем гимнастерке с голубыми петлицами он выглядел по-прежнему молодцевато, несмотря на усталость. Как всегда, стремительно ворвался высокий и еще больше похудевший начальник артиллерии фронта генерал Парсегов. Гимнастерка, брюки, сапоги да и сам он, казалось, насквозь пропитались едкой пылью летних проселочных дорог. На осунувшемся загорелом лице живо сверкали темно-карие глаза. Увидев Астахова, он сразу кинулся к нему и начал о чем-то возбужденно расспрашивать.
Когда все были в сборе, из соседней комнаты вышли М. П. Кирпонос, Н. С. Хрущев, секретарь ЦК КП (б) У М. А. Бурмистенко и секретарь Киевского обкома партии М. П. Мишин.
Командующий фронтом, несмотря на каторжный труд по двадцать часов в сутки, казался довольно бодрым, только еще резче стали глубокие морщины на его продолговатом лице.
Сказав, что обстановка за последние дни резко ухудшилась, генерал Кирпонос предоставил слово начальнику штаба.
Генерал Пуркаев подошел к карте.
Он начал с сообщения о том, что нашим войскам не удалось остановить противника на линии старых укрепленных районов, которые мы так и не успели восстановить и подготовить к обороне. Танковые и моторизованные дивизии противника 7 июля прорвали Новоград-Волынский укрепрайон. Сегодня они уже оказались перед Киевским укрепрайоном, то есть в 20 километрах от города. Попытки 5-й и 6-й армий встречными ударами закрыть образовавшуюся в линии фронта брешь пока не увенчались успехом.
— Какие немецкие части подошли к городу? — спросил командующий.
— Пока установлена тринадцатая танковая дивизия.
— По Житомирскому шоссе отмечается непрерывное выдвижение танковых колонн к Киеву, — вставил генерал Астахов.
— По-видимому, это остальные дивизии третьего моторизованного корпуса из танковой группы Клейста, — высказал предположение Пуркаев.
Начальник штаба провел указкой по линии фронта. Она теперь начиналась примерно в 50 километрах к западу от Коростеня, затем севернее Новоград-Волынского резко поворачивала на восток, достигала переднего края Киевского укрепленного района, пролегавшего по реке Ирпень. Далее — резкий излом на запад в сторону Бердичева, от него линия нашей обороны тянулась вдоль железной дороги Бердичев — Шепетовка до Любара и через города Острополь, Летичев, Бар и Копай-Город. Противник пробил длинный коридор, по которому сейчас подтягивает войска к Киеву.
Подробно охарактеризовав положение и боевой состав войск фронта, Пуркаев особо подчеркнул тяжелое положение 7-го стрелкового корпуса, который вместе со 199-й стрелковой дивизией уже четвертый день сражается во вражеском кольце севернее Нового Мирополя. Несколько часов назад фашистское командование предложило (уже в который раз) окруженным сложить оружие. Наши бойцы и командиры снова ответили на это яростными контратаками.
Пуркаев отметил, что противник стремится любой ценой прорваться в Киев, овладеть им и его мостовыми переправами через Днепр. Это дало бы ему возможность нанести удар вдоль правого берега Днепра в тыл главным силам не только нашего фронта, но и соседнего. Южного. Кроме того — и это главное, — с захватом Киева он смог бы вторгнуться в Левобережную Украину, установить локтевую связь с южным крылом группы армий «Центр» и таким образом открыть широкие перспективы для дальнейшего продолжения войны против Советского Союза.
По мнению начальника штаба фронта, командование группы армий «Юг» попытается немедленно использовать успех, достигнутый танковыми войсками Клейста. В этой обстановке для нас чрезвычайно важно не только удержать Киев, но и не допустить выхода противника к Днепру южнее города.
Генерал Пуркаев касался лишь военных вопросов. Однако все мы прекрасно понимали, что удержание столицы Украины имеет огромное политическое значение. Было ясно, что гитлеровское командование захватом республики преследовало не только чисто военные цели — разгром одной из наиболее мощных группировок Красной Армии. Фашисты стремились поскорее заполучить Украину и по другим, не менее важным причинам. Они мечтали завладеть ее богатствами: хлебом, криворожской рудой, никопольским марганцем, донецким углем, металлургической и химической промышленностью. Они собирались обессилить украинский народ, оторвать его от других братских народов и обречь на рабство.
Пока над Киевом развевается Красное знамя, гитлеровцам трудно рассчитывать на осуществление своих целей на Украине. До тех пор пока бьется сердце республики — Киев, фашистским войскам нельзя всерьез рассчитывать на оккупацию Украины.
Вот почему Военный совет фронта приложил много усилий для того, чтобы решающее значение развернувшихся на киевском направлении боев стало понятным не только командирам и политработникам, но и рядовым бойцам.
Политическое значение удержания Киева для хода дальнейших боевых действий на Украине было ясно всем. Требовалось мобилизовать все силы на оборону города, который становился центром сражения войск Юго-Западного фронта.
Генерал Пуркаев предложил все выходящие из окружения части после приведения в порядок и пополнения направлять на усиление Киевского укрепрайона, а пока предельно массировать удары авиации против рвущихся на Киев мощных вражеских танковых и моторизованных колонн.
Кирпонос спросил Астахова, что делается для этого. Командующий военно-воздушными силами доложил, что в результате нанесенного сегодня утром авиационного удара по 13-й немецкой танковой дивизии ее части растеклись по лесам, прекратив дальнейшее выдвижение на непосредственные подступы к позициям Киевского укрепрайона. Он добавил, что часть сил бомбардировочной и штурмовой авиации содействует войскам 5-й и 6-й армий в контратаках против бердичевской группировки врага.
Кирпонос потребовал активизировать воздушную разведку, усилить удары по прорвавшимся к Киеву фашистским дивизиям, закрыть Житомирское шоссе для движения колонн противника и максимально усилить налеты на передовые вражеские аэродромы.
— Это мы и стараемся делать, товарищ командующий, но, — огорченно развел руками Астахов, — у нас сейчас мало осталось исправных самолетов.
— Товарищ Астахов, я отчетливо представляю себе состояние нашей авиации после тех потерь, которые она понесла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154