В настоящий момент вы все находитесь над атомной бомбой. Мощность ее не меньше той, что была сброшена на Хиросиму. В течение долгих месяцев под покровом ночи мы, со своей стороны, также готовились к приему. Но по-своему! Господин Окакис, это будет самым большим фейерверком, поскольку мы заминировали бомбу и установили взрыватель с дистанционным управлением, поэтому можем взорвать ее с большого расстояния.
Вопль пробегает по нашим рядам, будто на стадионе, когда из тоннеля на дорожку выскакивают марафонцы.
Слабонервная Алоха Келебатуза падает в обморок. Ла Кавале ищет глазами диван пошире, чтобы сделать то же самое. Господин Педе прижимает к груди свою высохшую бабушку, давно потерявшую нить происходящего, и кричит о своем нежелании отдавать Богу душу за просто так, у него-де слишком высокий пост, чтобы позволить себе подобные шутки, не говоря уже о связях в высших сферах и паре долматинов дома, которые без своего хозяина помрут от тоски.
- Спокойно! Спокойно! - призывает громкоговоритель. - Послушайте меня! Если мы взорвем бомбу, то остров будет буквально стерт с лица земли. Не будет ни вас, ни шикарной обстановки, которая вас окружает. Бежать вам тоже не удастся, поскольку в вашем распоряжении осталось лишь несколько маленьких лодочек, на которых мы испортили моторы. А на веслах вам понадобится не меньше суток, чтобы достаточно удалиться от эпицентра взрыва... Итак, если не договоримся, то ровно через сорок пять минут мы нажимаем на кнопку и остров прекращает свое существование.
Это называется разогреть атолл, как говаривали в эпоху ядерного испытания на атолле Бикини. Грустное дело, честно говоря! Думайте что хотите, но осознавать себя сидящим задницей на атомной бомбе не очень весело. Вот вам, пожалуйста, и новая ситуация. Если б я хоть на секунду мог представить, что со мной такое случится! Поспешно пытаюсь ухватиться за малейшую надежду, повторяя про себя, что, наверное, это чья-то чудовищная шутка, фарс! Но мой природный ум уверяет меня в обратном. Параллельно со строительными работами проводились и другие, и обнаруженный на дне труп интенданта в сетке-рабице служит тому доказательством! Ящики, найденные на дне, очевидно, не что иное, как звуковое оборудование, обеспечивающее работу микрофонов, тайно установленных прямо в зале приемов. Вы подумайте только, подводная лодка! Мощь организации
"Зет" приведет в трепет кого угодно!
Нервозность достигает своего апогея. Все кричат, плачут, умоляют, протестуют, угрожают, сквернословят и выкрикивают: мол, я принц, я королева, я богат, я генерал, а я просто светлость, аристократ или звезда! И никто из них не хочет отправляться к благородным праотцам. Есть такие, кто предлагает немедленно поднять восстание, бороться и не сдаваться, а некоторые советуют вступить в переговоры с противником, обвести врага вокруг пальца, заставить отступить или перековаться в мирных граждан. Слабаки рвутся утопиться, амбициозные - возвыситься. Одни затягивают "Отче наш", другие грозят кулаком в горизонт, уверяя, что "им это так просто не пройдет!". Каждый за себя и сам по себе в общем бедламе. Но нависшая катастрофа скоро объединяет всех в какофонический хор: протестанты и католики, мусульмане и израелиты (из элиты), буддисты, ученики Конфуция, страдающие за Далай-ламу печенью, запорами, простатитом, литературным поносом, европейцы и вегетарианцы. Нестройный хор империи страха! Паника среди крыс тонущего корабля! Свергнутые со своих тронов через черный ход монархи всех мастей чувствуют себя брошенными, отвергнутыми, бредущими в страшном болоте с задранными штанинами. Конец династиям, господа! Голубая кровь свертывается, как и всякая другая. Если эта проклятая бомба чихнет, сливки вселенной и их услужливые рабы моментально объединятся в форме одного атомного гриба.
Я смотрю на Антигону. Уткнувшись лицом в мой смокинг, она дрожит, как птенчик, которому показывают мультфильмы "Том и Джерри". Глория в задумчивости закуривает сигарету - она обмозговывает свою дальнейшую карьеру спец агента. Я подмигиваю ей и говорю:
- Зато мы теперь знаем, что к чему, а, куколка?
Что касается Берю, то он находит момент вполне подходящим, чтобы налить себе большой бокал шампанского. Пьет с шумом спускаемой в унитазе воды, затем громко отделывается от излишнего углекислого газа и так же громко заявляет, как всегда к месту:
- Господа и дамы, похоже, морская прогулка их величеств закончится на облаках! - Потом радостно улыбается и развивает свою демократическую мысль: - Хорошо бы, эти облака пролились дождем на Париж! Тогда бы вновь зацвела резеда в садах!
Некоторое время голос молчит, давая возможность коллективным страстям во дворце как следует накалиться.
Несчастный Окакис хватает микрофон и кричит:
- Но что вы от нас хотите? Снова с треском включается громкоговоритель, и усиленный киловаттами голос изрекает:
- Мы как раз собирались вам это сказать, господин Окакис. Но вам придется прибыть к нам на борт... В точности следуйте нашим инструкциям. Возьмите лодку в порту и гребите к нам. Пусть вас сопровождает или ваша жена, или кто-либо из ваших детей. Не пытайтесь предпринимать самостоятельных действий, потому что мы будем за вами следить. На вас будет направлен прожектор, а заодно и пулемет. Один неверный шаг - и мы будем стрелять.
- Да что вам от меня нужно?
- Когда подниметесь к нам на борт, мы обязательно сообщим вам об этом. Немедленно исполняйте то, что я вам сказал. Если все пройдет хорошо и мы будем удовлетворены, бомба взорвана не будет! Все!
И динамик с треском отключается. Окакис выпускает из рук микрофон и в отчаянии плюхается в кресло.
- Это ужасно, это безумие! - стонет он. Я подхожу к нему.
- Сделайте, как они просят.
Все хором душевно настаивают на том же:
- Да, да, поезжайте к ним! Сломленный судовладелец поднимается.
- Но они потребовали от меня взять с собой жену или одного из моих детей... - Он озирается вокруг, глаза безумные. - Где Экзема?
- У постели вашего сына, - говорю я быстро. - Возьмите с собой Антигону!
- Да, отец, - подхватывает милое дитя, к которому, похоже, вернулась природная энергия, - я поеду с вами!
Окакис глубоко вздыхает и выходит, держась за руку своей дочери. Я следую за ними, подав знак Берю и Глории сделать то же самое. Мне не хочется разговаривать в комнате, поскольку там, возможно, установлены подслушивающие микрофоны.
* * *
Мы проходим несколько десятков метров в направлении порта. Дойдя до лужайки, я останавливаю свою группу решительным жестом.
- Будем держать совет! - объявляю я. Окакис смотрит на меня, будто лунатик,
неожиданно разбуженный в тот момент, когда
он залез на печную трубу.
- Слушайте меня все, - говорю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Вопль пробегает по нашим рядам, будто на стадионе, когда из тоннеля на дорожку выскакивают марафонцы.
Слабонервная Алоха Келебатуза падает в обморок. Ла Кавале ищет глазами диван пошире, чтобы сделать то же самое. Господин Педе прижимает к груди свою высохшую бабушку, давно потерявшую нить происходящего, и кричит о своем нежелании отдавать Богу душу за просто так, у него-де слишком высокий пост, чтобы позволить себе подобные шутки, не говоря уже о связях в высших сферах и паре долматинов дома, которые без своего хозяина помрут от тоски.
- Спокойно! Спокойно! - призывает громкоговоритель. - Послушайте меня! Если мы взорвем бомбу, то остров будет буквально стерт с лица земли. Не будет ни вас, ни шикарной обстановки, которая вас окружает. Бежать вам тоже не удастся, поскольку в вашем распоряжении осталось лишь несколько маленьких лодочек, на которых мы испортили моторы. А на веслах вам понадобится не меньше суток, чтобы достаточно удалиться от эпицентра взрыва... Итак, если не договоримся, то ровно через сорок пять минут мы нажимаем на кнопку и остров прекращает свое существование.
Это называется разогреть атолл, как говаривали в эпоху ядерного испытания на атолле Бикини. Грустное дело, честно говоря! Думайте что хотите, но осознавать себя сидящим задницей на атомной бомбе не очень весело. Вот вам, пожалуйста, и новая ситуация. Если б я хоть на секунду мог представить, что со мной такое случится! Поспешно пытаюсь ухватиться за малейшую надежду, повторяя про себя, что, наверное, это чья-то чудовищная шутка, фарс! Но мой природный ум уверяет меня в обратном. Параллельно со строительными работами проводились и другие, и обнаруженный на дне труп интенданта в сетке-рабице служит тому доказательством! Ящики, найденные на дне, очевидно, не что иное, как звуковое оборудование, обеспечивающее работу микрофонов, тайно установленных прямо в зале приемов. Вы подумайте только, подводная лодка! Мощь организации
"Зет" приведет в трепет кого угодно!
Нервозность достигает своего апогея. Все кричат, плачут, умоляют, протестуют, угрожают, сквернословят и выкрикивают: мол, я принц, я королева, я богат, я генерал, а я просто светлость, аристократ или звезда! И никто из них не хочет отправляться к благородным праотцам. Есть такие, кто предлагает немедленно поднять восстание, бороться и не сдаваться, а некоторые советуют вступить в переговоры с противником, обвести врага вокруг пальца, заставить отступить или перековаться в мирных граждан. Слабаки рвутся утопиться, амбициозные - возвыситься. Одни затягивают "Отче наш", другие грозят кулаком в горизонт, уверяя, что "им это так просто не пройдет!". Каждый за себя и сам по себе в общем бедламе. Но нависшая катастрофа скоро объединяет всех в какофонический хор: протестанты и католики, мусульмане и израелиты (из элиты), буддисты, ученики Конфуция, страдающие за Далай-ламу печенью, запорами, простатитом, литературным поносом, европейцы и вегетарианцы. Нестройный хор империи страха! Паника среди крыс тонущего корабля! Свергнутые со своих тронов через черный ход монархи всех мастей чувствуют себя брошенными, отвергнутыми, бредущими в страшном болоте с задранными штанинами. Конец династиям, господа! Голубая кровь свертывается, как и всякая другая. Если эта проклятая бомба чихнет, сливки вселенной и их услужливые рабы моментально объединятся в форме одного атомного гриба.
Я смотрю на Антигону. Уткнувшись лицом в мой смокинг, она дрожит, как птенчик, которому показывают мультфильмы "Том и Джерри". Глория в задумчивости закуривает сигарету - она обмозговывает свою дальнейшую карьеру спец агента. Я подмигиваю ей и говорю:
- Зато мы теперь знаем, что к чему, а, куколка?
Что касается Берю, то он находит момент вполне подходящим, чтобы налить себе большой бокал шампанского. Пьет с шумом спускаемой в унитазе воды, затем громко отделывается от излишнего углекислого газа и так же громко заявляет, как всегда к месту:
- Господа и дамы, похоже, морская прогулка их величеств закончится на облаках! - Потом радостно улыбается и развивает свою демократическую мысль: - Хорошо бы, эти облака пролились дождем на Париж! Тогда бы вновь зацвела резеда в садах!
Некоторое время голос молчит, давая возможность коллективным страстям во дворце как следует накалиться.
Несчастный Окакис хватает микрофон и кричит:
- Но что вы от нас хотите? Снова с треском включается громкоговоритель, и усиленный киловаттами голос изрекает:
- Мы как раз собирались вам это сказать, господин Окакис. Но вам придется прибыть к нам на борт... В точности следуйте нашим инструкциям. Возьмите лодку в порту и гребите к нам. Пусть вас сопровождает или ваша жена, или кто-либо из ваших детей. Не пытайтесь предпринимать самостоятельных действий, потому что мы будем за вами следить. На вас будет направлен прожектор, а заодно и пулемет. Один неверный шаг - и мы будем стрелять.
- Да что вам от меня нужно?
- Когда подниметесь к нам на борт, мы обязательно сообщим вам об этом. Немедленно исполняйте то, что я вам сказал. Если все пройдет хорошо и мы будем удовлетворены, бомба взорвана не будет! Все!
И динамик с треском отключается. Окакис выпускает из рук микрофон и в отчаянии плюхается в кресло.
- Это ужасно, это безумие! - стонет он. Я подхожу к нему.
- Сделайте, как они просят.
Все хором душевно настаивают на том же:
- Да, да, поезжайте к ним! Сломленный судовладелец поднимается.
- Но они потребовали от меня взять с собой жену или одного из моих детей... - Он озирается вокруг, глаза безумные. - Где Экзема?
- У постели вашего сына, - говорю я быстро. - Возьмите с собой Антигону!
- Да, отец, - подхватывает милое дитя, к которому, похоже, вернулась природная энергия, - я поеду с вами!
Окакис глубоко вздыхает и выходит, держась за руку своей дочери. Я следую за ними, подав знак Берю и Глории сделать то же самое. Мне не хочется разговаривать в комнате, поскольку там, возможно, установлены подслушивающие микрофоны.
* * *
Мы проходим несколько десятков метров в направлении порта. Дойдя до лужайки, я останавливаю свою группу решительным жестом.
- Будем держать совет! - объявляю я. Окакис смотрит на меня, будто лунатик,
неожиданно разбуженный в тот момент, когда
он залез на печную трубу.
- Слушайте меня все, - говорю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50