— Реджи, — сказала она. — Он специалист по таким делам. Он все может. По-моему, сейчас у него никого нет, но иногда он находит потерявшихся собак. Он находит для них хозяев.
По подъездной дороге Рауди и я проследовали за Мими к заднему двору ее дома, где я увидела флигель по меньшей мере комнат на тридцать, четыре длинных, залитых бетоном вольера для собак и настоящий собачий дом, в котором они жили. Если бы у Мими вдруг возникли финансовые затруднения, она могла бы выдворить оттуда пойнтеров и брать по шестьсот, а то и по восемьсот долларов в месяц за каждую их квартиру.
Саншайн и еще один кобель стояли в своих вольерах и лаяли. Как я узнала потом, второго пойнтера звали Реджис. Он был охотничьей собакой Эда Николза. Третий пойнтер, низкорослая сука, подбежала к воротам своего вольера; она вся дрожала и тут же помочилась. Рауди гарцевал на поводке — снисходительно, как то и положено собаке, старшей по рангу, — приветствуя двух кобелей, и вместе с тем не упустил случая воспользоваться жалким положением бедной суки, чем до смерти напугал ее.
— С Зип это случается, — сказала Мими извиняющимся тоном. Из-за поднятого собаками шума я едва расслышала ее. — Либби говорит, что она не может сдержаться. Она над этим работает.
Либби была очень тактична. Может быть, хоть и маловероятно, проявляя бесконечное терпение, Либби смогла бы вылечить непроизвольное мочеиспускание — так это называется, — но горбатую спину, неправильный прикус и птичью грудь бедняжки Зип ей не удалось бы исправить. Должно быть, Мими прочла выражение моего лица.
— Я сама купила ее, — сказала она. — В зоомагазине. У нее есть документы. (Наличие документов ровно ничего не значит. Достаточно посмотреть на Зип) — Реджис был охотничьей собакой моего мужа, и после смерти Эда я стала брать его в дом для компании. А потом однажды, чисто импульсивно, решила, что ему нужен товарищ, выбежала и купила Зип. Обычно я так не поступаю.
— Как вы нашли Либби? — спросила я в основном затем, чтобы вовремя остановиться и не прочесть лекцию о вреде зоомагазинов. Да-да, именно вреде — я знаю, что говорю. Самое большее, что я куплю в магазине, где продают щенков и других животных, — это поводок или ошейник. — Рауди, прекрати. Тихо.
— Ее нашел мой отец, — ответила Мими. — Она была на Вестминстере, и там ее кто-то ему порекомендовал. (Для собачьих выставок Вестминстер то же самое, что Дерби в Кентукки для лошадиных бегов.) — Я знала, что Зип необходима помощь, и ей лучше, гораздо лучше. Да и Реджи к ней прекрасно относится. Либби где-то здесь. Либби!
В задних дверях дома появилась Либби, следом за ней шел Реджи. Хотя у обоих рубашки были заправлены, а джинсы застегнуты, мне показалось, что собачий лай поднял их обоих с постели, чего Мими скорее всего не поняла.
Раньше я всего пару раз слышала, как Реджи говорит, и сразу подумала, что он родом из самых восточных районов штата Мэн, округа Ханкок или Вашингтон, к северу от Элсворта и Бар Харбор, дальше которых туристы не забираются. И я не ошиблась.
— Вы из Мэна? — спросила я после того, как все поздоровались друг с другом.
— Родился в Пембруке, — ответил он. — Округ Вашингтон. Забытая Богом дыра. Вы о ней, наверное, и не слыхали?
— Нет, слыхала. Это недалеко от Деннисвилля, — сказала я. — Я бывала даже на водопадах-перевертышах. Дважды. Но только раз видела, как они перевертываются.
Реджи рассмеялся:
— Никогда там не был. Я вырос в Машиасе.
Его приятный, глубокий смех очень соответствовал его внешности, но я заметила нечто такое, что меня вовсе не удивило в молодом парне, выросшем в тех местах, — зубы слишком ровные и белые, явно не настоящие. Ему еще повезло, что у него вообще есть зубы, пусть даже искусственные. Округ Вашингтон с его бескрайними непроходимыми лесами и черничными пустошами, вполне оправдывающими свое название, суров, дик и прекрасен, но и донельзя беден. Основной источник дохода его жителей — пособия по безработице да те крохи, которые они выручают от продажи черники и рождественских венков. Этого не хватит на оплату счета обыкновенного зубного врача, не то что протезиста.
Мими рассказала про Клайда. После того как каждый высказал свое сочувствие, Реджи задал мне кучу вопросов о том, как Клайд выглядит, какого он нрава, куда он мог отправиться. Он оказался первым человеком после Бака и меня, который понимал, чем грозит исчезновение Клайда, и который был готов помочь мне в его поисках. Всякий, кто смог перебраться из округа Вашингтон, штат Мэн, почти что на Брэтл-стрит — даже на задворки дома почти на Брэтл-стрит, — чемпион по выживанию. Кроме того, он как следует повозился с Рауди, который сел, положил обе лапы в ладони Реджи и вылизал ему лицо.
Глава 11
Едва я успела вернуться от Мими, у меня в дверях появился Де Франко. — Хо-хо, — сказал он. — Частенько же вас не бывает дома. Последнее время вас никак не застать.
— Да. Пытаюсь разыскать пропавшую собаку.
Моя верная опора, мой свирепый телохранитель подошел сзади, обнюхал брюки Де Франко и развалился на линолеуме. Затем перевернулся на спину и задрыгал лапами в воздухе.
— Он нашелся, хм?
— Нет. Собственно, пропала собака моего отца.
— Не знал, что у него есть собаки. Я пропустила иронию мимо ушей.
— Та, которая была с ним на выставке, — сказала я. — Волчья собака. Клайд. Он помесь. Кевин помогает его искать. — Упоминание о Кевине имело целью намекнуть на законность всего предприятия. — Садитесь.
— Благодарю. Возможно, украли, — предположил Де Франко.
Веселый старый эльф.
— Большой рынок, — продолжал он.
— В самом деле?
— Красивая собака. Ребенок от нее без ума. Потом надоедает. Ее продают.
— Куда?
— В лабы.
— Лабы? — Мой внутренний словарный процессор моментально выдал первое значение — «лабрадорский ретривер», но я вспомнила и последнее: — Лаборатории?
— Да. Вы, кажется, специалист по собакам? Расскажите мне про ножницы для собак.
— Я мало что про них знаю.
— Во всяком случае больше моего.
— Они называются «груминговые ножницы», — сказала я. — Что вы хотите про них знать?
— Кто ими пользуется. Какими именно. Для чего. Мы говорим про большие. Длиной восемь с половиной дюймов.
— Хорошо, — сказала я. — Я не слишком в этом разбираюсь, но в одном вы правы: они большие. Уверена, что такие ножницы используют только для работы с длинношерстными породами, с собаками, у которых шерсть длинная и густая.
— Значит, в основном их используют для прически? А как насчет когтей?
— Нет.
— Никогда?
— Никогда. В таких случаях пользуются специальными кусачками. Ножницами когти никто не подстригает. Это просто физически невозможно. Они у собак очень толстые. Рауди, сидеть. Дай лапу.
Подавание лапы — один из любимых трюков Рауди главным образом потому, что это прекрасный предлог для рукопожатия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51