Снаружи бушевала буря, а в доме было тепло и тихо: окна она успела задраить раньше. Спустившись в подвал, она разожгла огонь в водогрее, чтобы все промокшие и озябшие могли бы принять горячую ванну, а сама занялась ужином.
Вдруг обе собаки залаяли и помчались в холл.
Входная дверь с треском распахнулась, и в дом ввалились дети, Зойка и Николай с Толиком, которые несли какого-то человека, бывшего, явно, без сознания. Зойка поддерживала другого, который шел сам, но, хромал и одной рукой придерживал на весу другую, лицо у него было окровавлено, одежда, мокрая и грязная, кое-где была порвана.
Появление этой группы было встречено яростным лаем и рычанием обоих псов. Они хрипели и скалились на идущего раненого, что заставило его побледнеть еще сильнее, он пошатнулся и чуть не упал. Зойка подхватила его и помогла сесть в кожаное кресло.
Алла остолбенела, увидев эту картину.
— Что случилось? — только и смогла промолвить она.
— Мы их на шоссе у въезда к нам нашли. Ехали на мотоцикле, ветром их сбило на полном ходу. Алла Сергеевна, их нужно переодеть, и покрывало какое-нибудь дайте, чтобы обивку на диване не испачкать.
Когда пострадавшие были переодеты, умыты, перевязаны и уложены в мансарде, Алла вызвала Николая в кухню и шепотом, чтобы не услыхали остальные, сказала:
— Николай, их нужно в больницу!
— Это невозможно, в городе нет электричества, генератор в больнице испорчен…
Тут в кухню ворвались дети и хором закричали:
— Мам, представляешь, у Машки аппендицит! Ей только успели операцию сделать и шов зашить, свет погас!
— Вы откуда знаете?
— Мы в больнице были. Темнотища, генератор не работает, нянечки стали свечки зажигать!
— Ага, а тут приезжают дядя Коля с Толиком и Зойка с ними…
— Толик, где же вы были, почему домой не вернулись?
— Да мы с Зоей погулять пошли. Договорились, что приеду за ребятами в шесть. Звонил вам, звонил — не ответил никто, ну, я поехал за ними, а их нету, в больнице у подружки, говорят, мы туда, а потом и Николай приехал…
— Мам, какой шторм ужасный! Мы еле проехали — волны почти до шоссе доставали, сейчас уже, наверное, достают…
Юлька стала толкать брата, чтобы тот умолк и не выдавал матери лишнюю информацию, но Алла уже успела представить себе, что было бы, если бы волна достала до шоссе, и побледнела.
— Мамочка, успокойся, все ведь обошлось, все хорошо.
— Так значит, врач не сумеет проехать…Я подумала, что, может быть, съездить за врачом.
— Что вы, вот утром увидите — весь пляж будет под водой, а ведь шоссе за туннелем ближе к морю подходит, чем ваш участок.
— Что же с ними делать?
— Во-первых, нужно попробовать их напоить и накормить чем-нибудь горячим. Перевязал я их по всем правилам, сыворотку противостолбнячную вколол, болеутоляющее. Нужно еще снотворного им дать. А утром посмотрим, будем действовать по обстановке. Вкусно пахнет! Покормите нас?
Все собрались на кухне за большим обеденным столом. Псы лежали снаружи: в кухню им заходить запрещалось, а поели они раньше — Алла всегда кормила их до людей, чтобы собаки не завидовали.
Алла смотрела на своих невольных домочадцев и думала, как по-разному все едят, и как манера есть выдает характер человека.
Толик ел истово, как и полагается молодому человеку, солдату, которому надоела казенная кухня. У него, что называется, « за ушами трещало», а лицо выражало блаженство.
Николай ел со сдержанным аппетитом, быстро, но не жадно.
Зойка лениво ковырялась в тарелке и еле жевала, весь вид ее выражал скуку. Несколько раз она вынимала сигарету из кармана своей бессменной курточки, но, словно опомнившись, быстро взглядывала на Аллу и прятала обратно в карман.
Алла порадовалась, что дети приняли ванну до ужина. Они сидели в своих пижамках и халатах такие чистенькие и умилительные, такой румянец сиял на их загорелых мордахах, что у нее заныло сердце в странном предчувствии непонятно чего.
Глаза у них слипались, но ели они довольно активно, правда, всего не съели и отправились спать, предварительно «клюнув» Аллу с двух сторон в щеки теплыми носами.
— Зубы почистите, — сказала Алла им вслед, и дети вышли из кухни. Ральф поплелся за ними.
Только— только Алла открыла рот, чтобы заговорить, как раздался дикий крик двух детских голосов, одного мужского и бешеный лай Ральфа. Николай тут же вскочив и, выхватив откуда-то из своей одежды пистолет, кинулся на крик. Рекс бежал впереди адъютанта,
Алла бросилась за ними.
— Держитесь за мной, — коротко кинул Николай ей, а сам широкими прыжками через несколько ступеней помчался вверх по лестнице следом за собакой.
На втором этаже возле кабинета хозяина жался к стене один из мотоциклистов — тот, что шел сам, — Ральф лаял, рычал и наскакивал на него с одной стороны, Рекс с другой, а на ковре сидели дети и плакали.
— Что здесь происходит? — мрачно спросил Николай, — Алла Сергеевна, отгоните собак, вас они слушаются.
— Да вот, я пить захотел… а дети… я не знаю…— он с ужасом косился то на собак, то на пистолет в руке Николая и был, судя по всему, напуган не меньше детей.
— Ребятки, что с вами, почему вы кричали? — обнимая и целуя детей, спрашивала Алла.
— Да-ааа, мы ид-дд-дем, а-а-а тут кто-то… мы ис… ис… испугались.
— Так ведь вы же знали, что наверху люди.
— Мы заб… забылиии…
— Вы есть хотите? — спросил Николай больного. — Кстати, питьевая вода у вас в комнате есть, я специально графин со свежей поставил.
— Да, не отказался бы, есть хочется. Не увидел я графин, извините.
— Да, при чем тут «извините»! Просто можно было не вставать, вам отдых нужен. А как ваш друг?
— Он спит.
Николай подошел к перилам и свесившись вниз позвал негромко:
— Анатолий, ко мне.
Толик выскочил из кухни, тоже с пистолетом в руке и примчался наверх.
— Проводи человека до кухни и покормите его, а мы с Аллой Сергеевной детей уложим.
Толик пистолетом велел больному идти вперед, но тот зашатался и ухватился за перила. Толик поддержал его, и они стали медленно и осторожно спускаться, причем ужас больного перед пистолетом, который Толик так и держал в руке, выражался в том, что он все старался отодвинуться от своего провожатого и спускался, почти лежа на перилах.
Николай и Алла с детьми поднялись в мансарду. Алла пошла с ребятами в их комнату, а Николай заглянул в спальню, где лежал пострадавший.
— Мамочка, ты посидишь с нами? — спросила Юлька.
— Конечно, мои хорошие, ложитесь и засыпайте, все будет в порядке.
Дети уснули быстро, и Алла спустилась в кухню, оставив перед дверью детской Ральфа.
Внутри у нее все дрожало мелкой дрожью, и она подумала, что нужно бы выпить рюмку коньяка, чтобы успокоиться.
Захватив из бара в гостиной бутылку, она вошла в кухню.
Больной ел под присмотром Толика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20