- Эй, вы!.. Шавку свою уймите, если не хотите, чтоб её пристрелили!
Мои замерли, а я тем более похолодел: показалось мне, что я этот голос узнал.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Константин, не говоря худого слова, шагает в свою комнату, вытягивает из-под своего топчана охотничье ружье (охотничий билет имеется, на всякий случай, на меня оформлен, но я ни разу в жизни не охотился, разве что, один раз уток ходил пострелять, да и то без особого толку, поэтому ружьем сыновья мои пользуются, как кому из них приспичит по лесам за дичью пошастать), и, на ходу заряжая оба ствола, идет к двери. У двери двумя выключателями щелкает, так что у нас в доме свет гаснет, а фонарь над входом, освещающий передний двор, загорается. Поэтому теперь мы для тех, кто снаружи, невидимы, а они перед Константином как на ладони.
И я скажу, что не слишком резко он себя повел, а именно так, как надо. Когда к тебе посреди ночи с такими угрозами ломятся, то лучше сразу отпор давать.
- Эй, вы! - закричал Константин, отворив окно возле входной двери и выставляя ружье на незваных гостей. - С-щас я вас всех положу и мне ничего не будет, потому что это - допустимая самооборона получится! Как с обоих стволов пальну, зарядом на кабана!..
Там, у калитки, замешательство возникло, а потом другой голос, тягучий такой и немного жалобный:
- Костик! Да погорячились ребята, никто никого стрелять не хочет! Надо просто зайти, мирный разговор есть.
Это, значит, Виталик Горбылкин, придурок местный, он всегда так разговаривает, потому что его, как говорится, в детстве головкой ушибли. Без царя в голове пацан, тем и опасен. Ворует что ни попадя, даже у ближайших соседей все прет. А чуть его обвинишь, когда его вина уж совсем очевидна - психануть может. А грузный такой силуэт рядом с ним - это его дядя, точно, Антон Николаич Горбылкин. Себе на уме мужик и краденое скупать любит. Племянника пригрел, потому что тот все более-менее ценное, что в городе толкануть можно, дядьке волочит, а дядька ему на самогонку кинет, Виталик и доволен. Сам-то Антон говорит, что из любви к племяннику он того поддерживает, но, я так понимаю, Виталик ему немалые барыши приносит. И хитрый ведь мужик - если "Горбыль" вещь притаскивает, на которой засыпаться можно, то не связывается, его самого отправляет в город, на барахолке эту вещь продавать.
А за ними ещё два или три силуэта вырисовываются.
- Валите отсюда с вашим мирным разговором! - крикнул в ответ Константин. - Когда мирный разговор, то не посреди ночи ходят, и собаке и хозяевам не грозят!
- Да брось ты, Костик! - откликнулся другой голос. Голос Кольки Смальцева - тоже из шпаны хорошей парень, но не вредный, и, надо сказать, слово свое держать старается, если уж даст. У них с Константином нормальные отношения, почти приятельские. - Правда, срочное дело. А Толик, ты ж понимаешь, он привык в городе с непонятливыми разговаривать - забыл, что у нас в деревне все понятливые, и не надо на них давить.
Ну, точно, не ошибся я - Толик Чужак (фамилия у него такая - Чужак, а вообще-то он из своих) первые угрозы выкрикнул. И нехорошо мне становится. Потому что Чужак - как раз тот хитрован, которого я мысленно нашаривал. Два раза над ним зона висела, и выкрутился ведь, и даже своим подельщикам срока сбил: получили они два и три года, вместо пяти и семи, которые им светили. Я не вникал, как он это сделал, хотя Колька Смальцев один раз Константину обмолвился, что там главное было добиться, чтобы дело к совсем другой судье на слушанье попала, от "зверя" к "понятливой"... Словом, есть у Чужака голова на плечах. Вот с него сталось бы, если не без его участия с "таджичкой" расправились, взять и зарыть её на кладбище, хотя бы временно, ради какой-то своей игры...
А если так, то все понятно. Они приехали труп забирать, а на этом месте уже другой человек похоронен, и крест с табличкой стоит. Кто могилу Аристархичу копал? А Яков Михалыч копал, кто же еще! А подать сюда Якова Михалыча, пусть докладывает, что ему о прежнем трупе известно и куда он его задевал!
Вот так-то. И, чувствую я, мне моя тысяча рублей ещё не раз аукнется.
Так лучше сразу с ними поговорить, чем потом, верно? Ведь если их сейчас прогнать, они совсем озвереют и могут потом невесть что со мной учинить - мне прятаться некуда!
- Впусти их, - сказал я Константину. - У них, кажись, и правда дело есть.
Зинка и Константин на меня покосились, нехорошие подозрения у них в глазах прыгают, а потом Константин крикнул:
- Отец говорит впустить, гостями, мол, будете! Сейчас выйду, собаку придержу, только вы без глупостей!
А Зинка, пока Константин во двор выходил и собаку придерживал, быстренько деньги со стола сгребла и спрятала за стенку кухонной тумбочки.
И вот входят они, и всего их оказывается шестеро. Толик Чужак, значит, Колька Смальцев, дядя и племянник Горбылкины и ещё двое. Эти двое - точно из городских. В чистых рубашках, хмурые и с той короткой стрижкой, которая на деревенскую кустарную не похожа - очень аккуратно у них волосы стрижены.. И постарше они всех остальных - кроме Горбылкина-дяди, разумеется. Не молодняк уже, а так, лет по тридцати, если не за тридцать.
И глаза у обоих такие въедливые-въедливые... Словом, если искать убийц "таджички", то вот они, передо мной. Я так понимаю, во всяком случае.
И видно, что все к ним с почтением относятся, даже Чужак, и что они тут музыку заказывают.
- Владимир, - представляется один из них.
- Николай, - говорит другой.
Тезка, значит, Смальцева. Уже два Николая выходит, на нашу компанию. Ну, имя это у нас частое, принятое. Я ж говорил, какое отношение к Николаю-угоднику.. Без него в житейской жизни шагу не ступишь, по всей Руси великой, вот и называют новорожденных его именем.
- А я, - говорю, - Яков Михалыч. Жена моя, Зинаида. Сын младший, Константин. Остальные нам, вроде как, не чужие, представляться не надо, так что милости прошу к нашему шалашу.
- Что отмечаем-то? - спрашивает Чужак.
- Как что? - говорю. - Емельянова поминаем, Николая Аристарховича.
- И больше никого?
- А кого ещё поминать-то? - изумился я.
- Ну, например, деваху какую-нибудь молодую...
Я совсем обмер. Если бы в голове не шумело, то они бы заметили, конечно, что у меня коленки затряслись. Но сквозь мою похмельную заторможенность фига с два что ещё разглядишь!
- Что за деваха? - с тревожным подозрением спрашивает Зинка.
- Да так, - отвечает Чужак. - Яков твой взял то, что ему не принадлежит, вот пусть и вернет теперь, без шума и пыли.
Зинка руками всплеснула.
- Так я и знала!.. Украл он эти деньги - украл, подлец! И надумал, главное, у кого воровать - видно, последние мозги пропил! Нате, забирайте все, только нас не трогайте!..
Вытаскивает из тайника тысячу рублей и бухает на стол.
У Горбылкиных глаза жадным огнем полыхнули, Колька Смальцев тоже малость напрягся, а остальные переглянулись с недоумением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89