– Я всегда мог себя защитить и уверен, что справлюсь с этим и в будущем.
– Но почему вы так боитесь за меня? Разве я не проявляю осторожности?
– Дорогая, но вы женщина! Женщина, которую я люблю! И у меня сердце кровью обливается при мысли, что в нужную минуту меня может не оказаться рядом с вами.
Девушка благодарно опустила головку на плечо возлюбленного.
– Доверьтесь мне, – прошептала она. – Я уверена, что когда-нибудь мы еще будем счастливы. Только нужны мужество и терпение!
Высвободившись из объятий молодого человека, Элен поглядела на часики и вздохнула:
– Увы, мой друг, мне придется вас оставить. Мне пора.
Фандор схватил ее за руку:
– Уже? Но когда мы увидимся вновь?
– Не знаю… Завтра или послезавтра. Точнее я сказать не могу.
Несколько мгновений журналист молчал, потом медленно проговорил:
– Давайте будем откровенны. За всеми вашими внезапными исчезновениями должна скрываться какая-то серьезная причина. А изменились вы с того самого дня, когда был убит Рене Бодри.
– Возможно, – тихо ответила Элен. – Но вы должны признать, Жером, что с того дня вы тоже стали вести себя по-другому. Вы упрекаете меня за частые отлучки, но ведь и вас никогда невозможно застать! Вы хотите знать все обо мне, порой я думаю, что сами вы ведете двойную жизнь!
Репортер примиряюще улыбнулся.
– Хорошо, дорогая, не будем настаивать, – сказал он, обнимая девушку. – Конечно, вы вольны поступать так, как сочтете нужным. А что до меня… Вести самостоятельные расследования – моя профессия. А когда становишься сыщиком, у тебя поневоле появляются тайны. К тому же за всем этим мне мерещится Фантомас…
Элен медленно кивнула:
– Мне тоже…
– Вот как? – вскинул голову журналист. – Вам что-то известно?
Девушка покачала головой:
– Увы, почти ничего. Но у этого покойного… у него было столько имен, столько самых разных знакомых… Я пытаюсь познакомиться с некоторыми из них. Но для этого мне приходится принимать такие меры предосторожности, что даже вам, Жером, я не могу открыться. Не пытайтесь меня расспрашивать. Настанет время, и я сама вам все расскажу.
Фандор открыл уже рот, чтобы протестовать, но Элен повелительно подняла руку:
– Не надо больше слов, Жером! Доверьтесь мне, и закончим на этом.
А что же Жоржетта Симоно? Как сложилась ее судьба после того, как она встретилась на бульваре Мальзерб с пожилым красивым мужчиной, назвавшимся Флориссаном д'Оржель?
Мужчина не считал нужным скрывать своих намерений. У него есть прекрасная шкатулка, и он хотел бы украсить ее не уступающей по красоте жемчужиной. Шкатулкой был шикарный особняк на улице Лало, а жемчужиной – сама Жоржетта. Чтобы не быть голословным, Флориссан предложил немедленно взглянуть на особняк.
О, мсье д'Оржель выбрал подходящее время, чтобы заполучить свою «жемчужину». Именно сейчас, когда Жоржетта Симоно переживала самые тяжелые дни в своей жизни, ей как нельзя кстати пришелся щедрый подарок. Ее именем запестрели все газеты; за считанные часы подробности ее личной жизни стали известны всему Парижу; ее называли «роковой женщиной», «женщиной, приносящей гибель», а один журналист окрестил бедняжку «женщиной-вамп с улицы Батиньоль», красочно описав ее пыл и необузданность в любовных утехах. Газеты настойчиво убеждали читателей, что именно Жоржетта стала причиной смерти несчастного Рене Бодри, которого прикончил или ее муж, или отвергнутый любовник.
«Как жить теперь?» – думала Жоржетта. Весь ее уютный буржуазный мирок разлетелся вдребезги. Ее муж вынужден жить в одной квартире с ее любовником, а сама она осталась без малейшей поддержки, вынужденная сносить брань и оскорбления соседских кумушек. И даже если все это наконец кончится, если выяснится, что она не причастна к убийству, то сможет ли Поль Симоно по-прежнему жить с женщиной, по вине которой он лишился своего доброго имени?
А она сама? Сможет ли она жить с этим человеком? Настала пора сказать себе правду – Жоржетта была давно уже сыта по горло своим мужем. Пусть он добропорядочный, добрый, скромный, пусть он тысячу раз достойный человек, но разве он когда-нибудь понимал ее? Разве он когда-нибудь пытался это сделать?!
Жоржетта уже сама не понимала, как она могла годами влачить такое жалкое существование. Ей хотелось изменить все – обстановку, друзей, образ жизни, что называется, «сменить кожу». Да, она завела себе любовника, потом еще одного. Но кто вправе осудить ее? Только тот, кто не проводил множество вечеров подряд на улице Батиньоль, слушая бесконечно нудные рассказы неопрятного толстяка об очередном биржевом курсе. Как быть, если ты знаешь, что твой кругозор шире и способность чувствовать у тебя во сто крат больше, чем у этого человека?!
Да, Жоржетта психологически давно была готова к тому, чтобы стать чьей-нибудь содержанкой. Она с восторгом читала в газетах о молодых дамах полусвета, меняющих наряды, особняки и любовников. Разве они не были содержанками? И в то же время они пользовались известностью и всеобщим уважением.
Казалось бы, скандал, разгоревшийся после трагедии в Сен-Жермен, должен был навеки похоронить надежды на лучшее будущее. Да, она стала знаменитой, ее именем пестрят все газеты – но что с того? Ведь ни один писака не выразил сочувствия, не сказал о ней доброго слова!
Однако у каждой медали есть оборотная сторона, о которой Жоржетта совсем не думала. Ведь есть мужчины, для которых в высшей степени интересно познакомиться с такой женщиной – гонимой, романтичной, окутанной тайной.
И мужчина не замедлил появиться. Именно благодаря ему Жоржетта Симоно через три дня после освобождения из тюрьмы очутилась на улице Лало, в особняке, поражавшем воображение. Здесь было все, о чем только можно мечтать.
Флориссан д'Оржель оказался любезным кавалером и интересным человеком. Несмотря на седину, цвет лица у него был великолепный, а глаза светились умом и энергией. Да и голос был звонким, чистым и совсем молодым. Несколько удивляла его манера одеваться – так, словно он скрывал какой-то недостаток фигуры. Одежда ниспадала мягкими складками, и даже поля фетровой шляпы были значительно шире, чем у всех остальных. Его можно было принять за разбогатевшего художника.
Проведя Жоржетту по всему особняку, хозяин учтиво поклонился и сказал:
– Чувствуйте здесь себя, мадам, как дома. Это все ваше.
Он почтительно поцеловал руку своей гостье и добавил:
– У нас большая разница в годах, дитя мое. Поэтому не принимайте меня за молодого повесу. У каждого возраста свои удовольствия. Для меня наслаждение – видеть вас рядом, любоваться вашей красотой и исполнять любые ваши прихоти. Я буду нежен и заботлив, но постараюсь не переступать границ галантности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Но почему вы так боитесь за меня? Разве я не проявляю осторожности?
– Дорогая, но вы женщина! Женщина, которую я люблю! И у меня сердце кровью обливается при мысли, что в нужную минуту меня может не оказаться рядом с вами.
Девушка благодарно опустила головку на плечо возлюбленного.
– Доверьтесь мне, – прошептала она. – Я уверена, что когда-нибудь мы еще будем счастливы. Только нужны мужество и терпение!
Высвободившись из объятий молодого человека, Элен поглядела на часики и вздохнула:
– Увы, мой друг, мне придется вас оставить. Мне пора.
Фандор схватил ее за руку:
– Уже? Но когда мы увидимся вновь?
– Не знаю… Завтра или послезавтра. Точнее я сказать не могу.
Несколько мгновений журналист молчал, потом медленно проговорил:
– Давайте будем откровенны. За всеми вашими внезапными исчезновениями должна скрываться какая-то серьезная причина. А изменились вы с того самого дня, когда был убит Рене Бодри.
– Возможно, – тихо ответила Элен. – Но вы должны признать, Жером, что с того дня вы тоже стали вести себя по-другому. Вы упрекаете меня за частые отлучки, но ведь и вас никогда невозможно застать! Вы хотите знать все обо мне, порой я думаю, что сами вы ведете двойную жизнь!
Репортер примиряюще улыбнулся.
– Хорошо, дорогая, не будем настаивать, – сказал он, обнимая девушку. – Конечно, вы вольны поступать так, как сочтете нужным. А что до меня… Вести самостоятельные расследования – моя профессия. А когда становишься сыщиком, у тебя поневоле появляются тайны. К тому же за всем этим мне мерещится Фантомас…
Элен медленно кивнула:
– Мне тоже…
– Вот как? – вскинул голову журналист. – Вам что-то известно?
Девушка покачала головой:
– Увы, почти ничего. Но у этого покойного… у него было столько имен, столько самых разных знакомых… Я пытаюсь познакомиться с некоторыми из них. Но для этого мне приходится принимать такие меры предосторожности, что даже вам, Жером, я не могу открыться. Не пытайтесь меня расспрашивать. Настанет время, и я сама вам все расскажу.
Фандор открыл уже рот, чтобы протестовать, но Элен повелительно подняла руку:
– Не надо больше слов, Жером! Доверьтесь мне, и закончим на этом.
А что же Жоржетта Симоно? Как сложилась ее судьба после того, как она встретилась на бульваре Мальзерб с пожилым красивым мужчиной, назвавшимся Флориссаном д'Оржель?
Мужчина не считал нужным скрывать своих намерений. У него есть прекрасная шкатулка, и он хотел бы украсить ее не уступающей по красоте жемчужиной. Шкатулкой был шикарный особняк на улице Лало, а жемчужиной – сама Жоржетта. Чтобы не быть голословным, Флориссан предложил немедленно взглянуть на особняк.
О, мсье д'Оржель выбрал подходящее время, чтобы заполучить свою «жемчужину». Именно сейчас, когда Жоржетта Симоно переживала самые тяжелые дни в своей жизни, ей как нельзя кстати пришелся щедрый подарок. Ее именем запестрели все газеты; за считанные часы подробности ее личной жизни стали известны всему Парижу; ее называли «роковой женщиной», «женщиной, приносящей гибель», а один журналист окрестил бедняжку «женщиной-вамп с улицы Батиньоль», красочно описав ее пыл и необузданность в любовных утехах. Газеты настойчиво убеждали читателей, что именно Жоржетта стала причиной смерти несчастного Рене Бодри, которого прикончил или ее муж, или отвергнутый любовник.
«Как жить теперь?» – думала Жоржетта. Весь ее уютный буржуазный мирок разлетелся вдребезги. Ее муж вынужден жить в одной квартире с ее любовником, а сама она осталась без малейшей поддержки, вынужденная сносить брань и оскорбления соседских кумушек. И даже если все это наконец кончится, если выяснится, что она не причастна к убийству, то сможет ли Поль Симоно по-прежнему жить с женщиной, по вине которой он лишился своего доброго имени?
А она сама? Сможет ли она жить с этим человеком? Настала пора сказать себе правду – Жоржетта была давно уже сыта по горло своим мужем. Пусть он добропорядочный, добрый, скромный, пусть он тысячу раз достойный человек, но разве он когда-нибудь понимал ее? Разве он когда-нибудь пытался это сделать?!
Жоржетта уже сама не понимала, как она могла годами влачить такое жалкое существование. Ей хотелось изменить все – обстановку, друзей, образ жизни, что называется, «сменить кожу». Да, она завела себе любовника, потом еще одного. Но кто вправе осудить ее? Только тот, кто не проводил множество вечеров подряд на улице Батиньоль, слушая бесконечно нудные рассказы неопрятного толстяка об очередном биржевом курсе. Как быть, если ты знаешь, что твой кругозор шире и способность чувствовать у тебя во сто крат больше, чем у этого человека?!
Да, Жоржетта психологически давно была готова к тому, чтобы стать чьей-нибудь содержанкой. Она с восторгом читала в газетах о молодых дамах полусвета, меняющих наряды, особняки и любовников. Разве они не были содержанками? И в то же время они пользовались известностью и всеобщим уважением.
Казалось бы, скандал, разгоревшийся после трагедии в Сен-Жермен, должен был навеки похоронить надежды на лучшее будущее. Да, она стала знаменитой, ее именем пестрят все газеты – но что с того? Ведь ни один писака не выразил сочувствия, не сказал о ней доброго слова!
Однако у каждой медали есть оборотная сторона, о которой Жоржетта совсем не думала. Ведь есть мужчины, для которых в высшей степени интересно познакомиться с такой женщиной – гонимой, романтичной, окутанной тайной.
И мужчина не замедлил появиться. Именно благодаря ему Жоржетта Симоно через три дня после освобождения из тюрьмы очутилась на улице Лало, в особняке, поражавшем воображение. Здесь было все, о чем только можно мечтать.
Флориссан д'Оржель оказался любезным кавалером и интересным человеком. Несмотря на седину, цвет лица у него был великолепный, а глаза светились умом и энергией. Да и голос был звонким, чистым и совсем молодым. Несколько удивляла его манера одеваться – так, словно он скрывал какой-то недостаток фигуры. Одежда ниспадала мягкими складками, и даже поля фетровой шляпы были значительно шире, чем у всех остальных. Его можно было принять за разбогатевшего художника.
Проведя Жоржетту по всему особняку, хозяин учтиво поклонился и сказал:
– Чувствуйте здесь себя, мадам, как дома. Это все ваше.
Он почтительно поцеловал руку своей гостье и добавил:
– У нас большая разница в годах, дитя мое. Поэтому не принимайте меня за молодого повесу. У каждого возраста свои удовольствия. Для меня наслаждение – видеть вас рядом, любоваться вашей красотой и исполнять любые ваши прихоти. Я буду нежен и заботлив, но постараюсь не переступать границ галантности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76