!
Еще более смутившись, молодой человек поднялся и попытался сменить тему.
– Вы уже уходите? – спросил он.
Но инспектора не так легко было сбить с толку. Он взял Фандора за плечо:
– Отвечай же!
Юноша опустил глаза и тихо сказал:
– Я шел за вами…
– Вот как? И откуда же?
– От самого вашего дома.
– Так-так… Значит, ты за мной следил?!
Фандор мучительно покраснел:
– Это так, господин Жюв. Я давно уже следил за вами. Каждый день.
Инспектор казался совершенно пораженным.
– Каждый день?! – переспросил он. – И я этого ни разу не заметил? Ну, ты молодчина, дружок! У тебя задатки настоящего сыщика!
Молодой человек молчал. Полицейский взял его за лацкан и спросил:
– Но, дьявол тебя побери, ты можешь мне объяснить, зачем это тебе нужно?
Глядя в пол, Фандор произнес:
– Ради всего святого, простите меня. Но я думал, что… Что вы и есть Фантомас!
– Я? Фантомас?!
Жюв рухнул в кресло, сгибаясь от хохота.
– Ну и ну, – выдавил он. – С твоей бы фантазией, да в романисты. А позволено мне будет узнать, что натолкнуло тебя на эту приятную мысль? Может, ты обнаружил, что по ночам я режу глотки прохожим?
Юноша помолчал, потом неуверенно начал:
– Видите ли, мсье Жюв… Я дал клятву, что найду преступника, который сломал всю мою жизнь. Но где его искать? Единственное, что мне было известно точно, это то, что Фантомас – человек невероятно ловкий и дерзкий. Я перебрал всех, кто так или иначе имеет отношение к убийству маркизы де Лангрюн и пришел к выводу, что вы единственный, кто подходит под эти данные. Понимаете, методом исключения… Ну я и стал за вами следить.
– Послушай, малыш, – откликнулся инспектор. – Спору нет, ты меня ошарашил своими предположениями, но надо признаться, что в логике тебе не откажешь. Да и в оперативном навыке тоже я не помню случая, чтобы за мной так долго следили, а я бы этого не заметил. Того и гляди, ты бы еще упек меня за решетку!
Жюв улыбнулся, потом снова посерьезнел.
– Ну, а теперь скажи откровенно – оправдались твои подозрения?
Фандор посмотрел ему в глаза:
– Нет, мсье.
– И когда же они были с меня сняты?
– В тот момент, когда я увидел, что вы входите в этот дом. Фантомас никогда бы не вернулся в квартиру Гарна, это точно.
Жюв бросил на молодого человека пронзительный взгляд и произнес:
– Знаешь, что… Если на выбранном нами с тобой поприще ты будешь проявлять такой же острый ум и такую же инициативу, то можешь мне поверить – ты вскоре станешь самым выдающимся криминальным хроникером Парижа.
Он дружески подтолкнул собеседника к выходу.
– Пойдем. Мне уже давно пора быть во Дворце Правосудия. Чего доброго, меня начнут искать.
Глаза юноши заблестели:
– А что, нашли что-то новенькое?
– Да есть кое-что, – усмехнулся Жюв. – Теперь я хочу допросить по делу Гарна одного интереснейшего свидетеля. Надеюсь, он мне поможет.
Назойливый дождь, моросивший весь день, наконец прекратился. Управляющий Доллон убедился в этом, высунув руку за окно. Затем он сделал несколько шагов по комнате и позвал сына:
– Жак! Ты где?
– В мастерской, папа!
Доллон улыбнулся.
После смерти маркизы де Лангрюн старый управляющий остался без работы. Баронесса де Вибрей, не желая терять столь преданного слугу, взяла его к себе на службу. Доллон занял один из павильонов в ее имении в Кереле. В то время он еще не знал, что новое назначение круто изменит судьбу его детей.
Госпожа де Вибрей искренне привязалась к юной Элизабет, подружке Терезы Овернуа, и маленькому Жаку. Она считала, что парнишка слишком умен, чтобы не оказать ему помощь в выборе жизненного пути. Имея множество знакомых в художественном мире Парижа и неплохо разбираясь в искусстве, баронесса была поражена способностями, которые юный Доллон проявлял к скульптуре. Те небольшие статуэтки, которые мальчик во множестве лепил из глины, казались ей просто прелестными.
Нельзя сказать, чтобы старику-отцу пришлось по душе увлечение сына – к любой богеме он относился со здоровой провинциальной подозрительностью. Тем не менее он не стал возражать, когда хозяйка подарила Жаку набор инструментов для занятия скульптурой. С тех пор юноша все свободное время проводил в мастерской. Вот и сейчас он вышел оттуда, вытирая руки ветошью.
– Не хочешь пойти со мной? – обратился к нему Доллон. – Мне надо на ручей, проверить шлюзы.
– Что ж, пожалуй.
Сопровождаемый сыном, управляющий спустился с пригорка и отправился к небольшому ручью, текущему по парку имения баронессы. Внезапно молодой человек догнал его и тронул за плечо.
– Посмотрите-ка, отец, – проговорил он. – Почтальон подает нам какие-то знаки.
Служащий, занимающийся доставкой почты в Керель, приблизился к ним. Как всегда, вид у него был мрачнее тучи, хотя всем было известно, что у него доброе сердце. Подойдя, он принялся ворчать:
– Не знаю уж, господин Доллон, как вас в случае надобности разыскивают ваши хозяева, но я сегодня уже в третий раз пытаюсь это сделать. Вы будто специально от меня бегаете. А вам письмо, деловое к тому же. С указанием передать в собственные руки.
Доллон взял конверт и вскрыл его.
– Вот так-так! – озадаченно протянул он, взглянув на печать в верхней части листа. – Из Дворца Правосудия! Какого дьявола им от меня понадобилось?
Он прочел вслух:
– Мсье! Не имея возможности передать вам это послание через судебного исполнителя, прошу вас немедленно по получении прибыть в Париж и прийти в мой кабинет во Дворце Правосудия. Ваши свидетельские показания необходимы по делу, интересующему нас обоих. Также прошу вас взять с собой все без исключения бумаги, выданные вам судебной канцелярией Каора после закрытия дела об убийстве маркизы де Лангрюн.
– А чья подпись? – спросил Жак, с любопытством заглядывая через плечо отца.
Тот пригляделся:
– Жермен Фузилье. Мне приходилось встречать его имя в газетах. По-моему, это весьма известный следователь. Такие люди вряд ли будут шутить…
Управляющий еще раз перечитал письмо, сложил его и повернулся к почтальону:
– Большое спасибо, дорогой Милло. Не хотите ли стаканчик вина?
– Еще бы! – ухмыльнулся служащий. – Я еще никогда от этого не отказывался.
– Вот и хорошо. Зайдите тогда в дом, а я пока составлю текст телеграммы. Жак вас угостит. А на обратном пути вы отправите мой ответ.
В то время, как почтальон с удовольствием потягивал вино, Доллон писал:
"Уважаемому господину Фузилье, следователю, Париж, Дворец Правосудия.
Выезжаю из Верьера завтра вечером, двенадцатого ноября, поездом девятнадцать двадцать. Прибуду в Париж в пять утра. Телеграфируйте о времени нашей встречи по адресу: Париж, отель Франс-Буржуа, сто пятьдесят два, улица Дю Бак. Доллон".
Подписавшись, старик перечел написанное и задумчиво сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Еще более смутившись, молодой человек поднялся и попытался сменить тему.
– Вы уже уходите? – спросил он.
Но инспектора не так легко было сбить с толку. Он взял Фандора за плечо:
– Отвечай же!
Юноша опустил глаза и тихо сказал:
– Я шел за вами…
– Вот как? И откуда же?
– От самого вашего дома.
– Так-так… Значит, ты за мной следил?!
Фандор мучительно покраснел:
– Это так, господин Жюв. Я давно уже следил за вами. Каждый день.
Инспектор казался совершенно пораженным.
– Каждый день?! – переспросил он. – И я этого ни разу не заметил? Ну, ты молодчина, дружок! У тебя задатки настоящего сыщика!
Молодой человек молчал. Полицейский взял его за лацкан и спросил:
– Но, дьявол тебя побери, ты можешь мне объяснить, зачем это тебе нужно?
Глядя в пол, Фандор произнес:
– Ради всего святого, простите меня. Но я думал, что… Что вы и есть Фантомас!
– Я? Фантомас?!
Жюв рухнул в кресло, сгибаясь от хохота.
– Ну и ну, – выдавил он. – С твоей бы фантазией, да в романисты. А позволено мне будет узнать, что натолкнуло тебя на эту приятную мысль? Может, ты обнаружил, что по ночам я режу глотки прохожим?
Юноша помолчал, потом неуверенно начал:
– Видите ли, мсье Жюв… Я дал клятву, что найду преступника, который сломал всю мою жизнь. Но где его искать? Единственное, что мне было известно точно, это то, что Фантомас – человек невероятно ловкий и дерзкий. Я перебрал всех, кто так или иначе имеет отношение к убийству маркизы де Лангрюн и пришел к выводу, что вы единственный, кто подходит под эти данные. Понимаете, методом исключения… Ну я и стал за вами следить.
– Послушай, малыш, – откликнулся инспектор. – Спору нет, ты меня ошарашил своими предположениями, но надо признаться, что в логике тебе не откажешь. Да и в оперативном навыке тоже я не помню случая, чтобы за мной так долго следили, а я бы этого не заметил. Того и гляди, ты бы еще упек меня за решетку!
Жюв улыбнулся, потом снова посерьезнел.
– Ну, а теперь скажи откровенно – оправдались твои подозрения?
Фандор посмотрел ему в глаза:
– Нет, мсье.
– И когда же они были с меня сняты?
– В тот момент, когда я увидел, что вы входите в этот дом. Фантомас никогда бы не вернулся в квартиру Гарна, это точно.
Жюв бросил на молодого человека пронзительный взгляд и произнес:
– Знаешь, что… Если на выбранном нами с тобой поприще ты будешь проявлять такой же острый ум и такую же инициативу, то можешь мне поверить – ты вскоре станешь самым выдающимся криминальным хроникером Парижа.
Он дружески подтолкнул собеседника к выходу.
– Пойдем. Мне уже давно пора быть во Дворце Правосудия. Чего доброго, меня начнут искать.
Глаза юноши заблестели:
– А что, нашли что-то новенькое?
– Да есть кое-что, – усмехнулся Жюв. – Теперь я хочу допросить по делу Гарна одного интереснейшего свидетеля. Надеюсь, он мне поможет.
Назойливый дождь, моросивший весь день, наконец прекратился. Управляющий Доллон убедился в этом, высунув руку за окно. Затем он сделал несколько шагов по комнате и позвал сына:
– Жак! Ты где?
– В мастерской, папа!
Доллон улыбнулся.
После смерти маркизы де Лангрюн старый управляющий остался без работы. Баронесса де Вибрей, не желая терять столь преданного слугу, взяла его к себе на службу. Доллон занял один из павильонов в ее имении в Кереле. В то время он еще не знал, что новое назначение круто изменит судьбу его детей.
Госпожа де Вибрей искренне привязалась к юной Элизабет, подружке Терезы Овернуа, и маленькому Жаку. Она считала, что парнишка слишком умен, чтобы не оказать ему помощь в выборе жизненного пути. Имея множество знакомых в художественном мире Парижа и неплохо разбираясь в искусстве, баронесса была поражена способностями, которые юный Доллон проявлял к скульптуре. Те небольшие статуэтки, которые мальчик во множестве лепил из глины, казались ей просто прелестными.
Нельзя сказать, чтобы старику-отцу пришлось по душе увлечение сына – к любой богеме он относился со здоровой провинциальной подозрительностью. Тем не менее он не стал возражать, когда хозяйка подарила Жаку набор инструментов для занятия скульптурой. С тех пор юноша все свободное время проводил в мастерской. Вот и сейчас он вышел оттуда, вытирая руки ветошью.
– Не хочешь пойти со мной? – обратился к нему Доллон. – Мне надо на ручей, проверить шлюзы.
– Что ж, пожалуй.
Сопровождаемый сыном, управляющий спустился с пригорка и отправился к небольшому ручью, текущему по парку имения баронессы. Внезапно молодой человек догнал его и тронул за плечо.
– Посмотрите-ка, отец, – проговорил он. – Почтальон подает нам какие-то знаки.
Служащий, занимающийся доставкой почты в Керель, приблизился к ним. Как всегда, вид у него был мрачнее тучи, хотя всем было известно, что у него доброе сердце. Подойдя, он принялся ворчать:
– Не знаю уж, господин Доллон, как вас в случае надобности разыскивают ваши хозяева, но я сегодня уже в третий раз пытаюсь это сделать. Вы будто специально от меня бегаете. А вам письмо, деловое к тому же. С указанием передать в собственные руки.
Доллон взял конверт и вскрыл его.
– Вот так-так! – озадаченно протянул он, взглянув на печать в верхней части листа. – Из Дворца Правосудия! Какого дьявола им от меня понадобилось?
Он прочел вслух:
– Мсье! Не имея возможности передать вам это послание через судебного исполнителя, прошу вас немедленно по получении прибыть в Париж и прийти в мой кабинет во Дворце Правосудия. Ваши свидетельские показания необходимы по делу, интересующему нас обоих. Также прошу вас взять с собой все без исключения бумаги, выданные вам судебной канцелярией Каора после закрытия дела об убийстве маркизы де Лангрюн.
– А чья подпись? – спросил Жак, с любопытством заглядывая через плечо отца.
Тот пригляделся:
– Жермен Фузилье. Мне приходилось встречать его имя в газетах. По-моему, это весьма известный следователь. Такие люди вряд ли будут шутить…
Управляющий еще раз перечитал письмо, сложил его и повернулся к почтальону:
– Большое спасибо, дорогой Милло. Не хотите ли стаканчик вина?
– Еще бы! – ухмыльнулся служащий. – Я еще никогда от этого не отказывался.
– Вот и хорошо. Зайдите тогда в дом, а я пока составлю текст телеграммы. Жак вас угостит. А на обратном пути вы отправите мой ответ.
В то время, как почтальон с удовольствием потягивал вино, Доллон писал:
"Уважаемому господину Фузилье, следователю, Париж, Дворец Правосудия.
Выезжаю из Верьера завтра вечером, двенадцатого ноября, поездом девятнадцать двадцать. Прибуду в Париж в пять утра. Телеграфируйте о времени нашей встречи по адресу: Париж, отель Франс-Буржуа, сто пятьдесят два, улица Дю Бак. Доллон".
Подписавшись, старик перечел написанное и задумчиво сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78