Такого идиотизма мои преследователи и похитители просто представить себе не могли. И добросовестно создавали сложные комбинации, которых я просто не замечала.
— А, кстати, ты этих самых злоумышленников-то прихватил?
— Прихватил, но, скажу честно, не методом дедукции. Просто пошел в соответствующее министерство к дяденьке, от которого у нас очень многое зависит в области парфюмерно-косметического сотрудничества с заграницей. Прикинулся шлангом и начал его расспрашивать о деле этого твоего Жана Марэ, мол, надежно ли, не мафия ли какая, да что за польза для великой России? Он мне, конечно, наплел семь бочек арестантов, а потом послал за конкретными сведениями эшелоном пониже, к одному из своих помощников. Прихожу: ба! Сидит один из моих «крестников», которого я в первый раз посадил за злостное хулиганство — пьяного избил и ограбил, а второй раз — за перепродажу краденых машин. Теперь, смотрю: стильный костюмчик, дорогие сигареты, кабинет — закачаешься. И мне он, сама понимаешь, не очень обрадовался. Но про фирму рассказал все. И про то, что Асин друг попросил кое-кого забрать у тебя кое-какие неприятные для него документы — тоже.
— Микропленка в ручке?
— Правильно. Я же доходчиво объяснил ему: отдаст мне тех, кто тебя пасет, никто ничего о его прошлом не узнает, если сам, конечно, не проболтается. Не устраивает его такой вариант, иду обратно к его боссу и «на голубом глазу» объясняю, что он, наивный и благородный радетель за благо России, пригрел на своей груди змеюку поганую. Просто, как апельсин.
— Как все гениальное, — подольстилась я.
— Ну, пусть гениальное, — не стал возражать Володя. — Как ты думаешь, какой вариант мой «крестник» выбрал? Правильно думаешь, первый вариант ему куда больше улыбался. И, как миленький, написал мне на бумажке адреса всех конкретных исполнителей, с фамилией, именем, отчеством и даже номерами телефонов. Только что размер костюмов и ботинок не указал. Короче, благодаря твоим авантюрам удалось задержать двух красавчиков, которые давным-давно в розыске числятся. Они обменный пункт обчистили и одного из наших коллег ранили. Этих, вестимо, посадим, никто за них заступаться не будет, поскольку полезной информации у них — ноль целых хрен десятых, нанимали через того «джинсового», который тебя из аэропорта пытался увезти. Хотя и его они знают постольку-поскольку: получили задание — доложили об исполнении — положили в карман гонорар. Может быть, и найдем, но ведь и он — «шестерка».
— А покрупнее никто не попался?
— Попался, но… Знаешь, почему тебе та баба в Париже не понравилась?
— Противная и любопытная — вот почему.
— Это само собой. А в основном потому, что никакой бабы там не было, а следил за тобой один и тот же мужик. Ближайший помощник Аськиного приятеля. Он и в номер к тебе залез, пудреницу подменил. Он же и духи спер. Но это все было в Париже, доказать невозможно. Пытался твоего мужа побить, а кто оказался побитым? Кстати, первую пудреницу я у него изъял — теперь у тебя целых две будет, на всю жизнь хватит.
И Володя королевским жестом протянул мне точную копию той, которая лежала у меня в сумке. Точную, да не совсем. Лепесток одной из лилий, как мне сразу и показалось, был слегка деформирован.
— Она! — ахнула я. — Та самая, парижская.
— Вот, сразу видно, что ты — не профессионал. А в нашем деле нужно учитывать любую мелочь. Не мог же лепесток сам по себе распрямиться? Значит, нужно было эту игрушку изучить вдоль и поперек и понять, в чем секрет такой метаморфозы. А ты уши развесила — и хлопаешь ими…
— Не впадай, пожалуйста, в репертуар моего мужа, — попросила я. — Все это и еще многое, чего мне предстоит услышать дома. И, подозреваю, — не один раз.
— Ладно, не буду, — великодушно согласился Володя. — Я сегодня добрый. Хоть и пешек задержали, но все-таки хоть какой-то навар…
— Бульон это из-под яиц, а не навар! — возмутилась я. — А сам «джинсовый»? А мужик этот, который баба, то есть, тьфу, наоборот? А Полиграф Полиграфович, эта гиена в сиропе? Им ничего не будет?
— «Джинсового» ищем, но боюсь тебя обнадеживать — вряд ли найдем. Ты его лицо описать можешь? Особые приметы? Вот видишь, не можешь. А костюмчик переодеть — плевое дело. Да и «Жигулей» красных в Москве — пруд пруди. Может, ты номерочек запомнила? Так скажи, не таи. Уже зацепочка.
— Не запомнила, — понурилась я.
— Прекрасно. То есть я хотел сказать — ничего хорошего. Стоимость духов тебе в Париже компенсировали. Здесь вроде бы сперли ручку — так ей цена полкопейки в базарный день. Ну и так далее. Понятно?
— Понятно. Интересная у вас работа.
— Главное, спокойная, — подтвердил Володя. — Дальше. Сам он тебя не похищал, исполнителей ни за что не выдаст. Ты же ни «Волгу», ни водителя не опознаешь, правда? У него, кстати, несколько иная версия твоего пребывания в Солнцеве: ты приехала туда на любовное свидание с ним. Разумеется, втайне от мужа. А когда мы ворвались, то заявила, что тебя похитили и удерживают насильно. Если бы он был кристально чист, он бы и нам впаял за незаконное проникновение в помещение. Но за ним что-то есть, поэтому он и не особенно возникает, ему важно поскорее вернуться в Париж. Хотя и катит сейчас в машине следом под охраной, но ночевать будет дома — за это я тебе ручаюсь. В лучшем для нас случае — внесет залог. В худшем — устроит сцену за «превышение полномочий».
— Значит, опять все начнется сначала? — испугалась я. — Прослушивание, слежка и вообще…
— Не начнется. Я и «крестнику» своему сказал, чтобы тебя в покое оставили, и еще кое-кому намекнул. Не бесплатно, конечно, пришлось пообещать кое-кому кое на что глаза закрыть. Но я хитрый, не увижу только то, что начальство уже велело проморгать. И овцы сыты, и волки целы…
— Наоборот, — машинально возразила я.
— Ты уверена? — иронически прищурился на меня Володя.
Честно говоря, полной уверенности у меня не было.
— А Ася? — задала я последний вопрос.
— А вот уж это — ее проблемы, не взыщи.
Через три дня, наполненные беготней по родному институту с обходным листом и прочими важными делами, а также безуспешными попытками связаться с Асей и выдать ей все, что накипело, я обнаружила лучшую подругу в своей собственной квартире. Прийти без звонка — это было так не похоже на Аську! Впрочем, она и выглядела паршиво, и держалась совсем не так, как обычно. Вместо уверенной в себе хладнокровной светской дамы я увидела нервную, замотанную тетку неопределенного возраста. Даже мой далекий от сантиментов супруг сжалился и не только впустил ее в квартиру, но и предложил чашку чая. Разговора у них, правда, не получалось, и в ожидании моего прихода оба сидели молча. Так что муж встретил меня с нескрываемым облегчением и тут же, придумав себе неотложное дело, смылся из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— А, кстати, ты этих самых злоумышленников-то прихватил?
— Прихватил, но, скажу честно, не методом дедукции. Просто пошел в соответствующее министерство к дяденьке, от которого у нас очень многое зависит в области парфюмерно-косметического сотрудничества с заграницей. Прикинулся шлангом и начал его расспрашивать о деле этого твоего Жана Марэ, мол, надежно ли, не мафия ли какая, да что за польза для великой России? Он мне, конечно, наплел семь бочек арестантов, а потом послал за конкретными сведениями эшелоном пониже, к одному из своих помощников. Прихожу: ба! Сидит один из моих «крестников», которого я в первый раз посадил за злостное хулиганство — пьяного избил и ограбил, а второй раз — за перепродажу краденых машин. Теперь, смотрю: стильный костюмчик, дорогие сигареты, кабинет — закачаешься. И мне он, сама понимаешь, не очень обрадовался. Но про фирму рассказал все. И про то, что Асин друг попросил кое-кого забрать у тебя кое-какие неприятные для него документы — тоже.
— Микропленка в ручке?
— Правильно. Я же доходчиво объяснил ему: отдаст мне тех, кто тебя пасет, никто ничего о его прошлом не узнает, если сам, конечно, не проболтается. Не устраивает его такой вариант, иду обратно к его боссу и «на голубом глазу» объясняю, что он, наивный и благородный радетель за благо России, пригрел на своей груди змеюку поганую. Просто, как апельсин.
— Как все гениальное, — подольстилась я.
— Ну, пусть гениальное, — не стал возражать Володя. — Как ты думаешь, какой вариант мой «крестник» выбрал? Правильно думаешь, первый вариант ему куда больше улыбался. И, как миленький, написал мне на бумажке адреса всех конкретных исполнителей, с фамилией, именем, отчеством и даже номерами телефонов. Только что размер костюмов и ботинок не указал. Короче, благодаря твоим авантюрам удалось задержать двух красавчиков, которые давным-давно в розыске числятся. Они обменный пункт обчистили и одного из наших коллег ранили. Этих, вестимо, посадим, никто за них заступаться не будет, поскольку полезной информации у них — ноль целых хрен десятых, нанимали через того «джинсового», который тебя из аэропорта пытался увезти. Хотя и его они знают постольку-поскольку: получили задание — доложили об исполнении — положили в карман гонорар. Может быть, и найдем, но ведь и он — «шестерка».
— А покрупнее никто не попался?
— Попался, но… Знаешь, почему тебе та баба в Париже не понравилась?
— Противная и любопытная — вот почему.
— Это само собой. А в основном потому, что никакой бабы там не было, а следил за тобой один и тот же мужик. Ближайший помощник Аськиного приятеля. Он и в номер к тебе залез, пудреницу подменил. Он же и духи спер. Но это все было в Париже, доказать невозможно. Пытался твоего мужа побить, а кто оказался побитым? Кстати, первую пудреницу я у него изъял — теперь у тебя целых две будет, на всю жизнь хватит.
И Володя королевским жестом протянул мне точную копию той, которая лежала у меня в сумке. Точную, да не совсем. Лепесток одной из лилий, как мне сразу и показалось, был слегка деформирован.
— Она! — ахнула я. — Та самая, парижская.
— Вот, сразу видно, что ты — не профессионал. А в нашем деле нужно учитывать любую мелочь. Не мог же лепесток сам по себе распрямиться? Значит, нужно было эту игрушку изучить вдоль и поперек и понять, в чем секрет такой метаморфозы. А ты уши развесила — и хлопаешь ими…
— Не впадай, пожалуйста, в репертуар моего мужа, — попросила я. — Все это и еще многое, чего мне предстоит услышать дома. И, подозреваю, — не один раз.
— Ладно, не буду, — великодушно согласился Володя. — Я сегодня добрый. Хоть и пешек задержали, но все-таки хоть какой-то навар…
— Бульон это из-под яиц, а не навар! — возмутилась я. — А сам «джинсовый»? А мужик этот, который баба, то есть, тьфу, наоборот? А Полиграф Полиграфович, эта гиена в сиропе? Им ничего не будет?
— «Джинсового» ищем, но боюсь тебя обнадеживать — вряд ли найдем. Ты его лицо описать можешь? Особые приметы? Вот видишь, не можешь. А костюмчик переодеть — плевое дело. Да и «Жигулей» красных в Москве — пруд пруди. Может, ты номерочек запомнила? Так скажи, не таи. Уже зацепочка.
— Не запомнила, — понурилась я.
— Прекрасно. То есть я хотел сказать — ничего хорошего. Стоимость духов тебе в Париже компенсировали. Здесь вроде бы сперли ручку — так ей цена полкопейки в базарный день. Ну и так далее. Понятно?
— Понятно. Интересная у вас работа.
— Главное, спокойная, — подтвердил Володя. — Дальше. Сам он тебя не похищал, исполнителей ни за что не выдаст. Ты же ни «Волгу», ни водителя не опознаешь, правда? У него, кстати, несколько иная версия твоего пребывания в Солнцеве: ты приехала туда на любовное свидание с ним. Разумеется, втайне от мужа. А когда мы ворвались, то заявила, что тебя похитили и удерживают насильно. Если бы он был кристально чист, он бы и нам впаял за незаконное проникновение в помещение. Но за ним что-то есть, поэтому он и не особенно возникает, ему важно поскорее вернуться в Париж. Хотя и катит сейчас в машине следом под охраной, но ночевать будет дома — за это я тебе ручаюсь. В лучшем для нас случае — внесет залог. В худшем — устроит сцену за «превышение полномочий».
— Значит, опять все начнется сначала? — испугалась я. — Прослушивание, слежка и вообще…
— Не начнется. Я и «крестнику» своему сказал, чтобы тебя в покое оставили, и еще кое-кому намекнул. Не бесплатно, конечно, пришлось пообещать кое-кому кое на что глаза закрыть. Но я хитрый, не увижу только то, что начальство уже велело проморгать. И овцы сыты, и волки целы…
— Наоборот, — машинально возразила я.
— Ты уверена? — иронически прищурился на меня Володя.
Честно говоря, полной уверенности у меня не было.
— А Ася? — задала я последний вопрос.
— А вот уж это — ее проблемы, не взыщи.
Через три дня, наполненные беготней по родному институту с обходным листом и прочими важными делами, а также безуспешными попытками связаться с Асей и выдать ей все, что накипело, я обнаружила лучшую подругу в своей собственной квартире. Прийти без звонка — это было так не похоже на Аську! Впрочем, она и выглядела паршиво, и держалась совсем не так, как обычно. Вместо уверенной в себе хладнокровной светской дамы я увидела нервную, замотанную тетку неопределенного возраста. Даже мой далекий от сантиментов супруг сжалился и не только впустил ее в квартиру, но и предложил чашку чая. Разговора у них, правда, не получалось, и в ожидании моего прихода оба сидели молча. Так что муж встретил меня с нескрываемым облегчением и тут же, придумав себе неотложное дело, смылся из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20