— В смысле — хорошо писать.
— Я этому в университете учился, — пожал плечами Денис.
— Мог бы ты, например, написать «Крестного отца»?
— Как Марио Пьюзо?
— Как Марио Пьюзо, — кивнул авторитет.
— Даже не знаю. Я пока книг не писал, только статьи. Тут главное — информация. Если бы мне было известно о жизни итальянской мафии столько же, сколько автору «Крестного отца», может и я бы что-либо подобное сочинил.
— Ты читал «Синяевскую братву» Вениамина Сукина?
Денис кивнул.
— А «Щупальца синяевского спрута» этого кретина, Арнольда Блатоватого?
— Читал.
— Ну и как?
— Это явно не «Крестный отец».
— Вот и я о том же. Надо писать так, чтоб до печенок пробирало, чтобы душа сворачивалась и разворачивалась, а от их суконно-канцелярского языка скулы сводит.
— Так что ж вы хотите! Арнольд Блатоватый — бывший мент, а Вениамин Сукин — вообще воспитатель детского сада, канающий под секретного агента.
— Ладно, журналист, — подытожил синяевский авторитет. — Ты пока иди, поработай. Мне с Быком потолковать нужно.
— С ума сойти! — воскликнула Червячук. — Поверить не могу!
— Во что это ты не можешь поверить? — мрачно поинтересовался Николай Чупрун.
Они работали в просторном кабинете Красномырдикова, расположенном на втором этаже украшенного башенками, витражами и мозаиками генеральского особняка, напоминающего то ли замок Золушки, то ли католический собор. Из широкого светлого окна открывался вид на рузаевское озеро и лес. Вдоль забора на аккуратно постриженном газоне росли усыпанные крупными красными цветами розовые кусты. Два дня назад Роман Анатольевич любовался из окна всей этой красотой. Теперь его распотрошенное патологоанатомом тело покоится в холодильнике морга. Через два дня адское пламя печей крематория превратит останки генерала в прах. Через два месяца люди забудут о том, что он существовал.
Колюня рылся в бумагах, а Нержавеющая Маня бодро щелкала по клавиатуре генеральского компьютера.
— Незадолго до смерти, а именно в ноль часов восемь минут Роман Анатольевич соединился с сервером «страшна яместь . ру», — сообщила Червячук.
— Страшна яместь . ру? — повторил Колюня. — Это еще что такое?
— Если верить тому, что здесь написано, этот сервер позволяет расправляться с врагами при помощи виртуальной компьютеризированной магии.
— Полный маразм, — фыркнул опер.
— Маразм, — согласилась Червячук, щелкая мышью и открывая следующую электронную страницу.
— Никогда бы не подумал, что Роман Красномырдиков мог поверить в такую чушь, как компьютерная магия.
— Может, он в нее и не верил, а вот ты сейчас поверишь.
— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Чупрун.
— На этот сервер можно поместить имя своего врага, — пояснила Марина. — Тогда все посетители сервера будут желать ему всякие пакости, придумывать способы смерти и так далее. Знаешь, что пожелал генералу некий девятилетний Вова Мусин из села Большие Мячики?
— Понятия не имею, — пожал плечами Колюня.
— Он предложил зарубить генерала летящим томагавком, — пояснила Червячук.
— Томагавком? — недоверчиво вскинул брови опер.
— Вот именно.
— Но ведь томагавк — это же топор, а генерала убили топором! — повернулся к Марине Чупрун. — Если предположить, что топор в генерала метнули с расстояния в несколько метров, становится понятно, почему Роман Анатольевич повернулся к убийце спиной. Он мог вообще не увидеть убийцу. Стоял себе у памятника, думал о своем, а киллер незаметно подкрался и бросил топор. Тут явно поработал профессионал. Топор — это тебе не нож. Чтобы метать его с такой точностью, надо не один год тренироваться. Эй, что с тобой?
Лицо Червячук покрывала смертельная бледность, посиневшие губы были сжаты с такой силой, что превратились в узкую ассиметрично изогнутую линию.
«Приступ», — мелькнуло в голове у опера.
Подскочив к Марине Александровне, он схватил ее за плечи и потряс.
— Эй! Ты слышишь меня? Что с тобой? Тебе плохо? Может, скорую вызвать?
Лицо Червячук исказилось гримасой, в которой яростная, животная ненависть соседствовала с невыразимым отвращением. Большой некрасивый рот распахнулся, выбрасывая наружу дикий, нечеловеческий крик.
— Не трогай меня! Нет! Уйди! Ненавижу! Ненавижу! — Марина забилась в руках Чупруна, отталкивая его и яростно лягая ногами.
Опер отпустил ее плечи и на всякий случай отскочил в сторону.
Червячук судорожно всхлипнула и вдруг замерла, затихла, непонимающим взглядом уставившись на злого Колюню.
— Ты что, совсем спятила? — взорвался опер. — Вчера ни с того ни с сего убежала с работы, бросив в своем кабинете прикованного к стулу подозреваемого, теперь на меня орешь. Да что на тебя накатило, дура ненормальная? К тебе что, и прикоснуться нельзя? Я думал, тебе плохо, помочь хотел, а ты вопишь, будто я тебя изнасиловал.
— Прости, — прошептала Марина. — Мне показалось…
— Что тебе показалось?
— Да так, ничего. Просто что-то нашло. Не знаю. Я не понимаю, что со мной.
— Зато я понимаю, — проворчал Чупрун. — Это называется синдром старой девы. Слышала о таком? Трахаться тебе надо, мужика завести, как любой нормальной бабе, может тогда бросаться на людей перестанешь.
— Я сейчас вернусь.
Марина поднялась и, пошатываясь, двинулась в ванную.
— Психопатка, — проворчал ей вслед Колюня, усаживаясь за компьютер.
«Старый похотливый кобель, занимающийся растлением малолеток» , — с нарастающим интересом прочитал он данную Красномырдикову характеристику. «Врун, мерзавец, подлец и вор. Этот засранец распродал налево половину вооружений Российской армии, не говоря уже об обмундировании и стратегических материалах с военных заводов. Проститутка в генеральских погонах, он беззастенчиво торговал честью и достоинством офицера…»
— Любопытно. Очень любопытно, — пробормотал Чупрун.
Я налогов не платил,
Ну не платил — и не платил,
А за бездетность за мою
Мне Бог простил и суд простил.
А кругом на заготовке
Древесины деловой
Мужики, да мужики —
Подбор как в бане половой… —
лился из колонок музыкального центра приятный баритон.
Психоз сделал знак официантке Леночке, и она, кокетливо повиливая бедрами, подскочила к столу с двумя новыми кружками пива.
— Налоги, — усмехнулся синяевский авторитет. — Вот ведь придумали, мать их так. При нашей системе налогообложения добровольно платить налоги способен только псих или самоубийца.
— Придурки, что с них взять, — адресуясь к российским политикам, — кивнул головой Глеб Бычков. — Мы и то с бизнесменов берем меньше, чем они не платят государству, да еще и крышу обеспечиваем, шкурой своей рискуем, их защищая. И после этого падлы-воспитатели детского сада типа Вениамина Сукина строчат книги о том, что в мафии одни звери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82