ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вместе с твоей женой.
Гай покачал головой:
– Это невозможно. Клеоника сразу поймет, что между нами что-то было.
– Было? – медленно повторила Ливия.
– И есть, – добавил он, заметив ее взгляд. Женщина сделала паузу:
– Тогда приходи один.
– Хорошо, – согласился Гай и поднялся с места. Ливия тоже встала. Он положил руки ей на плечи, но женщина отстранилась и промолвила с неожиданным упрямством:
– Я должна сказать, Гай: я заранее решила, что не стану с тобой спать.
– Конечно, – ничуть не удивившись, промолвил он с интонацией и взглядом, которых она не поняла.
Потом спросил:
– Тебя проводить?
– Нет. Меня ждут рабыни. Иди к ученикам. Так ты придешь завтра?
Он улыбнулся:
– Приду. Скажи, как тебя найти.
…Остаток дня Ливия посвятила размышлениям о том, какие блюда приготовить к завтрашнему обеду. В конце концов она решила подать морскую рыбу под соусом, устрицы, соленые маслины и белое вино. На десерт – печеные каштаны и миндаль в меду.
Ливия велела поставить стол и ложа в саду, под образованной сплетением ветвей естественной крышей: ей казалось, в такой обстановке обедающие должны были чувствовать себя легко и непринужденно.
Согласно правилам вежливости, Гай Эмилий явился чуть раньше назначенного времени. Ливия удивилась: он пришел в тоге и выглядел и держался как настоящий римлянин. Согласно греческим обычаям, хозяева и гость омыли руки и сняли обувь, но венков не надели и возлияний совершать не стали. Поначалу разговор не клеился. Аскония молчала, как и было положено младшей по возрасту, да к тому же девочке, Карион не привык присутствовать на таких обедах и смущался, а Ливию отвлекали обязанности хозяйки. Больше всех говорил Гай Эмилий. Рассказывал о школе, о жизни в Афинах, о храмах, о людях и о богах… А в середине их скромного пира встал и прочитал отрывок из «Одиссеи»:
…великая сердцу утеха
Видеть, как целой страной обладает веселье; как всюду
Сладко пируют в домах, песнопевцам внимая; как гости
Рядом по чину сидят за столами, и хлебом и мясом
Пышно покрытыми; как из кратер животворный напиток
Льет виночерпий в кубках его опененных разносит.
Думаю я, что для сердца ничто быть утешней не может.
Он сам предложил Кариону прогуляться по саду, а вернувшись, незаметно кивнул Ливий. Под каким-то предлогом она позвала его в дом, и Гай задумчиво произнес, глядя в окно на расстилавшийся в полуденной тишине сад:
– Я немного побеседовал с ним и могу сказать: необычный мальчик. Мы говорили о произведениях, которые он читал, и он обмолвился: «Бывает, когда закончишь читать хорошую книгу, тебя охватывает близкая к отчаянию грусть, потому что кажется, будто прожил еще одну жизнь».
– Пойми, – промолвила Ливия, – Я хочу, чтобы ты сделал это не ради меня, а ради Кариона.
Гай Эмилий надолго замолчал. Он думал, и Ливий вдруг захотелось, чтобы он повернулся и сжал ее в объятиях. Тогда она забыла бы о данных себе обещаниях и растворилась в том, что чувствовала. Но Гай не двигался и продолжал смотреть в окно. Потом сказал:
– Интересно, кто его настоящие родители? Где Тарсия подобрала этого мальчика? На овощном рынке, у колонны, где обычно оставляют младенцев?
Ливия подошла к нему и посмотрела в глаза.
– Что касается Кариона, я хочу быть честной до конца. Ты помнишь куртизанку Амеану?
– Амеану? Я не видел ее много лет, но… да, я ее помню. При чем тут эта женщина?
– Амеане не был нужен ребенок, и она отдала его Тарсии. Это ее сын. А отцом может быть кто угодно, даже сам Цезарь. Кажется, к ней приходили только знатные люди.
– Те, у кого имелось достаточно денег, – поправил Гай и покачал головой. – Сын Амеаны! Кто бы мог подумать! Он знает?
– Нет. Быть может, что-то помнит – Тарсия взяла его к себе, когда ему было года три, – но считает ее своей матерью.
– А Элиара?..
– Не знаю. Тарсия говорит, ей кажется, Карион всегда догадывался, что Элиар ему не отец. Элиар больше любил другого мальчика.
– Любил? – повторил Гай Эмилий. – Элиар погиб?
– Не знаю. От него очень давно нет вестей.
– Очень давно? – В голосе Гая слышалось удивление – Ах, да, ведь прошло много лет…
Они помолчали. Потом Ливия сказала:
– Кариону повезло. Тарсия образованная женщина, и хотя они жили в бедности, сделала все для того, чтобы он стал таким, каким стал.
– Трудно что-то сказать, – заметил Гай. – Ведь ему всего шестнадцать. Сейчас он уверен в том, что держит в руках нить своей будущей жизни, но так ли это на самом деле? Все может измениться. Дар исчезнет – и что тогда? Ведь на его пути еще не встречалось серьезных препятствий!
Ливия не стала отвечать на вопрос. Вместо этого промолвила:
– Вы чем-то похожи, ты не находишь? Я имею в виду не внешне, а…
Гай усмехнулся:
– Мне всегда казалось, никто из людей не сможет меня понять, и я не слишком к этому стремился, а Кариону, напротив, хочется быть понятым. – Он взял Ливию за руку, легонько сжал ее пальцы и неожиданно произнес: – Я изменился. Прежде умел смотреть на мир только своими глазами – теперь учусь видеть жизнь глазами своих учеников.
– Так ты согласен? Я заплачу за обучение и дам Кариону денег на все расходы. Оставлю раба-грека, чтобы он ему помогал.
Гай чуть заметно поморщился:
– Дело не в деньгах. Я должен посоветоваться с Клеоникой. Что она скажет, если узнает об этом усыновлении?
– Объясни, что Кариону нужно только твое имя. Тебе же известно, такие случаи нередки.
Он задумчиво покачал головой:
– Не знаю, не знаю…
– Почему у вас нет своих детей? – осмелилась спросить Ливия.
– Потому что я так решил, и можешь больше не спрашивать! – резковато ответил он. – Карион хочет получить имя, а мой настоящий сын, полагаю, нуждался бы в чем-то большем, в том, чего я никогда не смогу ему дать. Неужели ты не видишь, что перед тобой только тень прежнего Гая Эмилия Лонга?
– Не вижу, – твердо произнесла Ливия и прибавила: – А твоя жена? Ты считаешься с ее желаниями?
– Я объясняю ей то, что могу объяснить.
– И она понимает?
– Если б не понимала, не жила бы со мной.
Ливия решила прекратить этот разговор. Она могла бы спросить, почему его до сих пор угнетают давние потери? Разве он был частью того, что утратил? Но она слишком хорошо знала ответ Гая: пришло время, и он понял, что его жизнь – след на воде, что он не несет в себе ничего, кроме разочарования в самом себе… Женщина вздрогнула. Ей казалось, он существует вне своей прошлой жизни, вне былых чувств, любви к ней, Ливий. Что-то размазалось, стерлось, как на старой фреске, застыло и уже не менялось, не пленяло яркостью, не тревожило душу. Да, он все помнил, и она была дорога ему, но…
– Как тебе моя дочь? – спросила женщина, пытаясь отвлечься от тягостных мыслей.
– Мне кажется, она мало похожа на тебя.
– Что ж, возможно, это к лучшему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131