ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Да
любая наша оплошность - и все. Поднимут тревогу, пойди выберись из города.
А вам вдвоем даже легче будет. Она подстрахует, если что.
На мгновение Грига охватила радость, но тут же погасла, и он
нахмурился.
- Со мной ведь тоже опасно, - ответил он. - И потом, кто меня с бабой
примет? Там мужская община.
- Мы взвесили все, - сказал Старик. - Ее уже подстригли и одели
парнишкой. Будет тебе названный брат. И примут тебя с ним не хуже, чем
одного. Мистер Томпсон с нами согласен. Он очень въедливо это просчитывал.
Можешь поручить Гному, пусть проверит.
- Но ее могут опознать, - продолжал бороться Григ. - Коленки внутрь,
грудь, те же дырки от серег...
- Грудь затянули, - отвечал Старик. - А коленки Томпсон выправит. И
дырки к обеду уже зарастут. Мы все учли, Григ.
- Гм... - Григ в смятении огляделся. - Гном, - позвал он, - а ты что
думаешь?
- Решай сам, - ответил Гном. - Флюктуации тут нет, а все остальное -
твое дело.
- Ладно, - сказал Григ, сдаваясь. - Некогда спорить. В конце концов,
вам виднее. Но ведь уже пора ехать. Где она?
- На конюшне, - сказал Барт. - Помогает Лончу. Понимаешь, мы решили
вьючных не брать...
Григ закусил губу.
- Лончу так Лончу, - сказал он, вставая. - Жаль мешать. Но время не
ждет. Уже совсем рассвело.
Чака стояла рядом с Лончем, держа лошадей в поводу.
- Готова? - спросил Григ, иронично окидывая взглядом щегольской наряд
Лонча, надевшего в честь отъезда роскошный лазоревый терлик с иршанными
сапогами, и худенькую фигурку Чаки в холщовых портах и коротком коричневом
армяке.
- Готова, - откликнулась Чака с вызовом.
- А вот мы посмотрим, - объявил Григ и, протянув руку, потащил за
видневшийся в четырехугольном вырезе рубахи гайтан.
- В Бога веруешь? - грозно вопросил он, доставая крест. - Все,
говоришь, продумали? - он повернулся к Старику.
Тот виновато отвел глаза.
- Да мы только насчет мужского... - пробормотал Барт.
Григ разжал пальцы.
- Сними и сунь под пятку, - распорядился он. И отвернулся, оглядывая
уже оседланных лошадей.
Ему досталась Ягодка - статная гнедая ногайских кровей. Лошадь Чаки
была рыжая, с белыми бабками - явно русского замеса. Обе лошади, он знал
это, были необычайно выносливы и могли выдержать три часа непрерывной рыси
без всякой помощи Мистера Томпсона.
Григ с одобрением оглядел простую, но крепкую сбрую, подтянул у
Ягодки подпругу, похлопал ее по крупу.
- Добре, - пробормотал он и обернулся. Чака уже собиралась садиться,
и Лонч, бережно державший ее за подъем, как раз в эту минуту выпрямился,
помогая Чаке взобраться в седло. Григ отвел глаза.
- Прекрати, - сказал он себе. - В конце концов, это их дело. А у тебя
здесь дела другие. Приди в себя. Не позорься.
- Ну ладно, - заставив себя улыбнуться, объявил он. - Будем
прощаться, что ли?
Обнявшись и облобызавшись по усвоенному здесь обычаю со Стариком,
Григ пожал руки остальным и, вскочив на свою гнедую, тронулся в
открываемые Бартом ворота. Он сознательно не стал дожидаться Чаку, чтобы
не видеть ее прощания с Лончем. Но Чака не заставила себя ждать. Через
несколько секунд он услышал стук копыт за спиной, а выезжая со двора,
увидел и ее, привставшую на стременах и машущую кому-то рукой.
Проскакав по Воскресенской, они свернули к Кремлю и, миновав
Покровский собор, спустились к реке. У Живого моста Григ оглянулся. Утро
только занималось, но видно было, что день обещается добрый. Чистое, уже
отчетливо бирюзовое небо было безоблачным, и только вдоль самого
горизонта, у Воробьевых гор, пролегла темная полоса. И звонким,
напряженно-тревожным ожиданием обожгло душу, когда вспыхнули под лучами
невидимого пока еще солнца ярким, очищающим огнем купола кремлевских
церквей.
Быстро промчавшись по Ордынке и миновав Серпуховские ворота, они
пришпорили коней и быстрой рысью понеслись по пустынной пока в этот час
дороге. Путь им предстоял неблизкий. Поротовское Бусково находилось
достаточно далеко, за стоящим на Пахре селом Подолом, и надо было бы
поберечь лошадей, но утренняя свежесть бодрила тело, заставляла азартно
напрягаться мышцы, и до самого Свято-Данилова монастыря Григ с Чакой шли
ускоренной рысью.
Оставшись впервые один на один с Чакой, Григ изо всех сил старался
выглядеть спокойным и бесстрастным. Именно поэтому он нарочно обогнал ее и
теперь скакал чуть впереди, боясь неосторожным взглядом или словом выдать
терзавшие его чувства. За эти полгода, что он провел здесь, ему довелось
лишь дважды переброситься с ней парой незначительных фраз, да еще
несколько раз она нечаянно попадалась ему то в сенях, то во дворе, когда
он покидал Старика после очередной встречи.
Нельзя сказать, что она держалась по отношению к нему особенно
враждебно. Напротив, как и подобало девице, она тут же пыталась скрыться с
глаз постороннего человека. Но Григ навсегда запомнил ее безразличный
взгляд, которым можно было скользнуть по привезенному в дом новому
сундуку, когда она случайно влетела в горницу, где они сидели со Стариком,
и Старик счел нужным представить подьячему свою дочь.
И еще был случай, о котором Григ тоже никак не мог забыть. Месяца три
назад, вызвав по какому-то делу Старика, он случайно вклинился в общий
разговор. Реплику Барта он, увлеченный беседой со Стариком, не разобрал.
Барт что-то творил о выемке поличного у воровской жонки Малашки в
Чертолье. Но фраза о том, что узнать о судьбе найденных там вещей можно
через Гаврюшку, заставила его невольно напрячь внимание. Напрячь, чтобы
тут же услышать издевательский смех Чаки. Отсмеявшись, Чака, не скрывая
презрения, объявила, что интересоваться у Гаврюшки о Романовском списке
Заточника все равно, что, спрашивать у сторожевого пса Копея, который час.
Старик потом извинялся за дочь, успокаивал Грига, что это лишь
показывает, насколько хорошо тот вжился в образ и роль, но уязвленный Григ
так и не сумел избавиться от неприятного осадка, и теперь, едучи бок о бок
с Чакой, в очередной раз давал себе слово навсегда выбросить ее из головы.
Мысли о Чаке заставили его на какое-то время забыть о Группе, но,
вспомнив наконец о тех, кто остался в Москве и сейчас напряженно ждал
встречи с опасностью, Григ не ощутил тревоги. В отличие от него самого
Группа имела дело с предельно ясной ситуацией. Задача, поставленная Группе
была четкая и конечная. Пугающая, трудновыполнимая, но совершенно
определенная.
Многое он отдал бы, чтобы иметь такую же ясность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41