И то сказать, не каждый день обнаруживается, что твоя жена, оказывается, помолвлена с другим.
– Или что твоя жена оказалась совсем не той женщиной, за которую ты ее принимал, – вздохнула Виктория.
Спустя несколько минут Виктория вошла в спальню и застала Джастина сидящим в кресле перед камином. Она тихо подошла и встала рядом с мужем.
– Нам нужно поговорить, Джастин.
– Я знаю. Вот видишь, сижу здесь и пытаюсь найти нужные слова. Не представляю, как нам выбраться из создавшегося положения. Ведь я привык всегда держать свое слово.
Виктория вздрогнула и сказала, стараясь сохранять спокойствие:
– Прости, Джастин. Когда ты найдешь свою Кэтрин, я не буду становиться вам поперек дороги. Поскольку я была в беспамятстве, наш брак легко может быть расторгнут. Тогда ты женишься на ней.
Джастин резко вскочил и обнял Викторию за плечи.
– Мне плевать на то, какие титулы носит твой отец или этот Майлс. Ты – моя жена, Виктория, и я не хочу тебя терять!
Он прижал к себе Викторию и крепко поцеловал ее.
Она посмотрела ему в лицо и тихо сказала:
– Я тоже не хочу терять тебя, Джастин. Просто я подумала о том, что ты и Кэтрин…
Джастин закрыл ей рот поцелуем, нежно погладил Викторию по щеке.
– Ты – моя жена, и я очень люблю тебя.
– Ах, Джастин, я тоже тебя люблю. Я просто боялась, что ты больше не захочешь оставаться со мной. – Виктория обняла Джастина и положила голову ему на плечо. – Мы с Майлсом с детства были друзьями, однако настоящей любви, такой, как у нас с тобой, между нами никогда не было. Я приняла его предложение потому, что это показалось мне правильным. Наши семьи были бы рады этому браку.
– И только поэтому ты хотела выйти за него замуж?
– Да, – просто кивнула она. – Долгое время мне казалось, что я приношу несчастье. Господь забирал у меня всех, кого я любила. Сначала я потеряла свою мать. Затем полюбила Адама, старшего брата Майлса, и он погиб на дуэли за два дня до нашей свадьбы. Моя любовь едва не погубила моего отца. Но на Майлса, как мне казалось, проклятье не действовало. Сейчас, если хорошенько подумать, все это кажется такой глупостью.
– Потеря тех, кого ты любила, породила в твоей душе страх, но наша с тобой любовь сильнее любых напастей. – Джастин обнял Викторию за талию, подвел к кровати, усадил и сам присел рядом. – Мне очень жаль, что ты вспомнила тот страшный случай, связанный с похищением. Скажи, а что помогло вернуться твоей памяти?
Виктория раскрыла ладонь, на которой блеснуло золотое сердечко.
– Этот кулон. Я всю жизнь носила такой же, только на нем была выгравирована буква В. Мой отец заказал его для меня, когда я была еще младенцем, и я была уверена в том, что второго такого же нет на всем белом свете. Но в тот день, когда меня похитили, я сделала удивительное открытие, и этот кулон – его часть.
Виктория рассказала Джастину о том, как ей удалось найти портрет матери с девочками-близнецами на коленях. Виктория догадалась, что у нее была сестра, о которой ей никогда не говорили.
– Папа был слишком болен, чтобы ответить на мои вопросы, и я решила поехать к родителям Майлса, ведь они были старинными друзьями нашей семьи. Я хотела узнать все о своей сестре, если она у меня была. У меня не было сил дожидаться утра, и я уехала в ночь. По дороге в Лондон на мою карету напали, ну а дальше ты все и сам знаешь.
– Если Кэтрин – твоя сестра, – сказал Джастин, обнимая Викторию за плечи, – то каким образом она могла попасть в дом О'Бэньонов? Кем бы ни был Шон, но уж в чем его нельзя заподозрить, так это в похищении детей. К тому же Кэтрин всегда была его любимицей.
– Я тоже уверена в том, что Ястреб не похищал мою сестру, – согласилась Виктория. – Моя интуиция подсказывает мне, что он человек добрый и заботливый. Поэтому я и согласилась помогать ему. Как только мы прибудем в Четэм, нам удастся узнать о судьбе Кэтрин и Рори, я уверена.
– Хочу надеяться, что твой дружок Майлс будет осторожен с Кэтрин, – хохотнул Джастин. – Ведь эта девушка не задумываясь может проткнуть шпагой любого, кто рискнет притронуться к ней.
– Не волнуйся за Майлса. Насколько я его знаю, он сумеет найти подход к Кэтрин, а может быть, и очаровать ее.
– Хотелось бы надеяться, что ты права, Виктория. Твоя сестра и твой лучший друг… И все-таки что же нам делать, если вы с Кэтрин и в самом деле сестры?
– Это единственное объяснение всему, – ответила Виктория, пожимая плечами. – Тогда становится понятно, почему и ты, и О'Бэньоны приняли меня за Кэтрин – настолько похожими могут быть только сестры-близнецы. Впрочем… – губы Виктории сложились в усмешке, – есть еще одно доказательство. Родимое пятно. За последнюю сотню лет все дети в семействе Карлайлов рождаются с одинаковым родимым пятном. Если оно обнаружится у Кэтрин, это будет решающим доказательством.
– Боюсь, что нам придется обождать до утра, – с сожалением сказал Джастин. – Час поздний, и мне кажется, что неудобно беспокоить Ястреба прямо сейчас.
– Шон отправился готовить судно к отплытию в Четэм, а у Эрин своих хлопот полон рот, – согласилась Виктория. – Знаешь, она очень не хочет отпускать меня одну.
– Пока я жив, ты никогда не останешься одна, Виктория. А вместе мы справимся со всеми невзгодами, – сказал Джастин.
В это время к ним в комнату постучали. Открыв дверь, они увидели на пороге Шона.
– Виктория, – сказал он, – ты не могла бы спуститься со мной в гостиную? Мне нужно поговорить с тобой. Разговор недолгий, но ждать нельзя.
Виктория, сказав, что скоро вернется, ушла вместе с Шоном. Они спустились в гостиную, уселись на те же кресла, в которых играли в шахматы, и внимательно посмотрели друг на друга.
Шон откашлялся и заговорил первым:
– Во-первых, Виктория, я хочу извиниться перед тобой. Сегодня я был очень несдержан и сильно обидел тебя. Сам не понимаю, что со мной случилось.
– К чему эти извинения, Шон. Вы любите Кэтрин, и когда обнаружилось, что я – это не она, вы просто обезумели. Лучше вы простите меня, ведь это я причинила вам боль.
Шон протянул руку и нежно погладил Викторию по щеке.
– Не надо, девочка. Не извиняйся передо мной. Ведь ты даже не помнила, кто ты и откуда. Это мы сказали тебе, что ты – Кэт, так что это наша вина. Правда, кое-что в тебе показалось мне странным, но я думал, это оттого, что ты лишилась памяти.
Он взялся мозолистой рукой за подбородок Виктории, повернул ее лицо к свету, падавшему из горящего камина, и задумчиво проговорил:
– У вас одно и то же лицо. Я смотрю на тебя и вижу перед собой Кэтрин. Те же черты, те же губы, те же удивительные зеленые глаза.
– У Кэтрин есть родимое пятно? – выпалила Виктория.
– Есть, – улыбнулся Шон. – На левой стороне груди, похожее на лунный серп.
Виктория оттянула вниз лиф и отогнула кружевной край, обнажая верхнюю часть своей левой груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Или что твоя жена оказалась совсем не той женщиной, за которую ты ее принимал, – вздохнула Виктория.
Спустя несколько минут Виктория вошла в спальню и застала Джастина сидящим в кресле перед камином. Она тихо подошла и встала рядом с мужем.
– Нам нужно поговорить, Джастин.
– Я знаю. Вот видишь, сижу здесь и пытаюсь найти нужные слова. Не представляю, как нам выбраться из создавшегося положения. Ведь я привык всегда держать свое слово.
Виктория вздрогнула и сказала, стараясь сохранять спокойствие:
– Прости, Джастин. Когда ты найдешь свою Кэтрин, я не буду становиться вам поперек дороги. Поскольку я была в беспамятстве, наш брак легко может быть расторгнут. Тогда ты женишься на ней.
Джастин резко вскочил и обнял Викторию за плечи.
– Мне плевать на то, какие титулы носит твой отец или этот Майлс. Ты – моя жена, Виктория, и я не хочу тебя терять!
Он прижал к себе Викторию и крепко поцеловал ее.
Она посмотрела ему в лицо и тихо сказала:
– Я тоже не хочу терять тебя, Джастин. Просто я подумала о том, что ты и Кэтрин…
Джастин закрыл ей рот поцелуем, нежно погладил Викторию по щеке.
– Ты – моя жена, и я очень люблю тебя.
– Ах, Джастин, я тоже тебя люблю. Я просто боялась, что ты больше не захочешь оставаться со мной. – Виктория обняла Джастина и положила голову ему на плечо. – Мы с Майлсом с детства были друзьями, однако настоящей любви, такой, как у нас с тобой, между нами никогда не было. Я приняла его предложение потому, что это показалось мне правильным. Наши семьи были бы рады этому браку.
– И только поэтому ты хотела выйти за него замуж?
– Да, – просто кивнула она. – Долгое время мне казалось, что я приношу несчастье. Господь забирал у меня всех, кого я любила. Сначала я потеряла свою мать. Затем полюбила Адама, старшего брата Майлса, и он погиб на дуэли за два дня до нашей свадьбы. Моя любовь едва не погубила моего отца. Но на Майлса, как мне казалось, проклятье не действовало. Сейчас, если хорошенько подумать, все это кажется такой глупостью.
– Потеря тех, кого ты любила, породила в твоей душе страх, но наша с тобой любовь сильнее любых напастей. – Джастин обнял Викторию за талию, подвел к кровати, усадил и сам присел рядом. – Мне очень жаль, что ты вспомнила тот страшный случай, связанный с похищением. Скажи, а что помогло вернуться твоей памяти?
Виктория раскрыла ладонь, на которой блеснуло золотое сердечко.
– Этот кулон. Я всю жизнь носила такой же, только на нем была выгравирована буква В. Мой отец заказал его для меня, когда я была еще младенцем, и я была уверена в том, что второго такого же нет на всем белом свете. Но в тот день, когда меня похитили, я сделала удивительное открытие, и этот кулон – его часть.
Виктория рассказала Джастину о том, как ей удалось найти портрет матери с девочками-близнецами на коленях. Виктория догадалась, что у нее была сестра, о которой ей никогда не говорили.
– Папа был слишком болен, чтобы ответить на мои вопросы, и я решила поехать к родителям Майлса, ведь они были старинными друзьями нашей семьи. Я хотела узнать все о своей сестре, если она у меня была. У меня не было сил дожидаться утра, и я уехала в ночь. По дороге в Лондон на мою карету напали, ну а дальше ты все и сам знаешь.
– Если Кэтрин – твоя сестра, – сказал Джастин, обнимая Викторию за плечи, – то каким образом она могла попасть в дом О'Бэньонов? Кем бы ни был Шон, но уж в чем его нельзя заподозрить, так это в похищении детей. К тому же Кэтрин всегда была его любимицей.
– Я тоже уверена в том, что Ястреб не похищал мою сестру, – согласилась Виктория. – Моя интуиция подсказывает мне, что он человек добрый и заботливый. Поэтому я и согласилась помогать ему. Как только мы прибудем в Четэм, нам удастся узнать о судьбе Кэтрин и Рори, я уверена.
– Хочу надеяться, что твой дружок Майлс будет осторожен с Кэтрин, – хохотнул Джастин. – Ведь эта девушка не задумываясь может проткнуть шпагой любого, кто рискнет притронуться к ней.
– Не волнуйся за Майлса. Насколько я его знаю, он сумеет найти подход к Кэтрин, а может быть, и очаровать ее.
– Хотелось бы надеяться, что ты права, Виктория. Твоя сестра и твой лучший друг… И все-таки что же нам делать, если вы с Кэтрин и в самом деле сестры?
– Это единственное объяснение всему, – ответила Виктория, пожимая плечами. – Тогда становится понятно, почему и ты, и О'Бэньоны приняли меня за Кэтрин – настолько похожими могут быть только сестры-близнецы. Впрочем… – губы Виктории сложились в усмешке, – есть еще одно доказательство. Родимое пятно. За последнюю сотню лет все дети в семействе Карлайлов рождаются с одинаковым родимым пятном. Если оно обнаружится у Кэтрин, это будет решающим доказательством.
– Боюсь, что нам придется обождать до утра, – с сожалением сказал Джастин. – Час поздний, и мне кажется, что неудобно беспокоить Ястреба прямо сейчас.
– Шон отправился готовить судно к отплытию в Четэм, а у Эрин своих хлопот полон рот, – согласилась Виктория. – Знаешь, она очень не хочет отпускать меня одну.
– Пока я жив, ты никогда не останешься одна, Виктория. А вместе мы справимся со всеми невзгодами, – сказал Джастин.
В это время к ним в комнату постучали. Открыв дверь, они увидели на пороге Шона.
– Виктория, – сказал он, – ты не могла бы спуститься со мной в гостиную? Мне нужно поговорить с тобой. Разговор недолгий, но ждать нельзя.
Виктория, сказав, что скоро вернется, ушла вместе с Шоном. Они спустились в гостиную, уселись на те же кресла, в которых играли в шахматы, и внимательно посмотрели друг на друга.
Шон откашлялся и заговорил первым:
– Во-первых, Виктория, я хочу извиниться перед тобой. Сегодня я был очень несдержан и сильно обидел тебя. Сам не понимаю, что со мной случилось.
– К чему эти извинения, Шон. Вы любите Кэтрин, и когда обнаружилось, что я – это не она, вы просто обезумели. Лучше вы простите меня, ведь это я причинила вам боль.
Шон протянул руку и нежно погладил Викторию по щеке.
– Не надо, девочка. Не извиняйся передо мной. Ведь ты даже не помнила, кто ты и откуда. Это мы сказали тебе, что ты – Кэт, так что это наша вина. Правда, кое-что в тебе показалось мне странным, но я думал, это оттого, что ты лишилась памяти.
Он взялся мозолистой рукой за подбородок Виктории, повернул ее лицо к свету, падавшему из горящего камина, и задумчиво проговорил:
– У вас одно и то же лицо. Я смотрю на тебя и вижу перед собой Кэтрин. Те же черты, те же губы, те же удивительные зеленые глаза.
– У Кэтрин есть родимое пятно? – выпалила Виктория.
– Есть, – улыбнулся Шон. – На левой стороне груди, похожее на лунный серп.
Виктория оттянула вниз лиф и отогнула кружевной край, обнажая верхнюю часть своей левой груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106