Огромным усилием воли Лили заставила себя сдержаться и не выдернуть руку. Не обращая внимания на горечь, невольно сквозившую в его шутовском вопросе, она сделала вид, будто всерьез обдумывает ответ, и в конце концов ясно и отчетливо произнесла:
– Нет.
Его пальцы разжались. Подобрав подол, Лили поспешила прочь.
* * *
Вернувшийся без добычи Габриэль положил тяжелую голову ей на колени и позволил почесать себе за ушами. Чарли взбрыкнул (она назвала ребенка Чарли в память о своем отце), и Лили рассеянно погладила живот свободной рукой. Вчера она причинила боль Дэвону, и теперь с грустным вздохом вынуждена была признать, что ее глупое сердце скорбит об этом. Лили старалась уверить себя, что пострадала только его гордость; однако жестокость была не в ее натуре, и ей не нравилось причинять людям боль. Даже такому человеку, как он.
Лили не хотела признаться себе самой, как сильно взволновали ее эти встречи: две за четыре дня. Лили не упускала возможности сказать Дэвону, чтобы он оставил ее в покое, но ей становилось невыносимо тяжко, когда он покорно уходил. Даже на болотах после смерти Меро она так не страдала от одиночества, как здесь в поместье. При каждой встрече с Дэвоном она как будто вновь оживала, хотя ничего, кроме горечи, она Не испытывала.
Решимость ей не изменила: она по-прежнему не питала к Дэвону иных чувств, кроме презрения, и все еще хотела оставить его при первой же возможности. Какая низость с его стороны – использовать Клея как предлог, чтобы с нею увидеться! В своем добровольном затворничестве Лили чуть ли не больше всего страдала от невозможности увидеться с Клеем. Ей было неловко, потому что о его медленном выздоровлении она узнавала лишь от Лауди да от миссис Кармайкл, новой экономки, а сама так и не навестила его.
Лили попыталась успокоиться и разобраться в своих мыслях. Слишком часто ей приходилось расстраиваться и огорчаться – это могло повредить малышу. Она прислонилась спиной к нагретой солнцем скале, свесив одну руку и ощущая под пальцами влажный нос Габриэля. Но слезы навернулись на глаза так неожиданно, что она не успела совладать с собой: опять ее охватило чувство безысходного горя. “Прости, Чарли”, – прошептала Лили, сама не зная, за что просит прощения и почему чувствует себя такой виноватой. Правила, установленные ею для себя на срок ожидания, больше не работали, защитные барьеры, которые она возвела вокруг себя, начали рушиться, и тут уже ничего нельзя было поделать. Возможно, на ее теперешнем состоянии сказывался приход весны, но самым невыносимым было тяготившее ее одиночество. Затворничество стало для нес медленной пыткой, но Лили считала, что только такой ценой сможет обрести спокойствие и уверенность и то, чего больше всего на свете жаждала ее душа, – покой.
– Как тебе сегодняшний денек, Гэйб? Она вытерла слезы на щеках, твердо решив, что пора бы ей перестать, как выразилась бы Лауди, “киснуть”.
– Лауди была права, надо нам с тобой выходить почаще. Смотри, какое чудное небо! Вон то облако похоже на человека, видишь? Вот он закуривает трубку, а шляпа съехала на один глаз…
– Лопни мои глаза, опять она разговаривает с собакой!
Лили подскочила на месте от неожиданности.
– Лауди, ради всего… Не смей подкрадываться ко мне вот так!
– Вовсе я и не думала подкрадываться! Топала, как солдат на плацу! Могу потопать обратно, если не хочешь получить записку.
– Какую записку?
– Вот эту. Только что мальчишка-посыльный принес. Ждет ответа.
Лили опасливо взяла в руки листок, предполагая, что записка от Дэвона. Она ошиблась: записка была от Клея. Он хотел ее видеть. Не откажется ли она выпить с ним чаю в четыре часа?
– Ну и каков твой ответ? Лили бережно сложила записку.
– Да, – сказала она, не давая себе времени на слишком долгие раздумья. – Скажи посыльному, что я приду.
– Придешь? Вот и чудненько, так я ему и передам. Отличные новости, а? Леди Лили изволит прийти!
– Я же сказала, что приду! Иди, Лауди, скажи посыльному.
– Иду, иду. Подумаешь, всего-то одну записочку получила от молодого хозяина, и глянь, она уже командует тут, как важная дама, и слова ей не скажи! – проворчала Лауди.
Но ее глаза искрились весельем; прежде чем уйти, она послала Лили радостную улыбку и лишь потом повернулась и побрела назад, волоча ноги по песку.
* * *
– Я пришла навестить мистера Дарквелла… Клея… Клейтона Дарквелла.
До чего же неловко стоять перед Стрингером и делать вид, будто она и в самом деле гостья, настоящая леди, пришедшая с визитом! Почтенный и невозмутимый дворецкий всегда выводил ее из равновесия, но на этот раз ей просто хотелось провалиться сквозь землю.
– Он меня пригласил, – выпалила Лили, стараясь (Крыть смущение.
– Да, мисс. Сюда, прошу вас.
Она последовала за ним через холл и удивилась, когда он не свернул ни вправо, ни влево, достигнув подножия лестницы, но стал подниматься прямо наверх. Ей казалось, что Клей примет ее в одной из гостиных на первом этаже. Но так было даже лучше: на втором этаже у нее куда меньше шансов столкнуться с Дэвоном в это время дня. В доме стояла тишина. Время как будто остановилось: все выглядело в точности как год назад, когда она появилась здесь впервые. Лили прекрасно помнила, как полировала вот эти самые перила, как смахивала пыль с дубовых панелей на стенах и с картин в золоченых рамах. А ведь с тех пор миновала целая жизнь.
Стрингер добрался до дверей в комнату Клея и постучал: тихий голос пригласил их войти. Дворецкий распахнул двойные двери, почтительно отступил назад, давая ей дорогу, и закрыл их за нею.
– Лили! Входи, входи!
Клей приподнялся на подушках, высоко взбитых в изголовье кровати с балдахином. Отбросив бумагу и перо и испачкав при этом покрывало чернилами, он широко улыбнулся в знак приветствия.
Лили почему-то боялась, что он начнет ее упрекать, но его откровенная радость заставила ее улыбнуться. Что-то словно оттаяло у нее внутри.
– Клей, я так рада тебя видеть! Казалось, не было ничего на свете естественнее и проще, чем подойти к нему и осторожно обнять.
– Но почему… Ты плохо себя чувствуешь? Мне говорили, что ты уже ходишь. Я бы не пришла, если бы знала…
– П-просто я немного.., прихворнул, – тщательно подбирая слова, пояснил Клей. – Дэв с-считает, что в прошлое во-воскресенье я слишком долго сидел на террасе. Но теперь я в порядке. М-м-марш… Доктор Марш разрешил мне за-завтра встать. Садись! Вон кресло, а если хочешь.., можешь сесть рядом с-со мной.
Лили предпочла кресло и придвинула его прямо к кровати. Она не знала, что ожидать, и поначалу вид Клея ужаснул ее. Он был худ, как щепка, и цветом лица почти не отличался от накрахмаленных наволочек на подушках. Сквозь кожу просвечивали кости, отчего лицо выглядело особенно белым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63