Право, вы ничем не лучше папа! Леди Эль вскинула голову, глаза ее сверкали.
— Никто не осмелится сравнить тебя с лошадью сегодня! — Со вздохом удовлетворения она приказала Мепперсу открывать двери. — Мы отправляемся в деревню, Мепперс, мы едем в будущее!
20
Грегори Шелфорд стоял посередине подъездной аллеи, сжимая в руке хлыст. Каждое движение горячих лошадей сотрясало его потрепанную двуколку. Только что поравнявшись с Брэндрейтом, перед тем как свернуть в аллею, викарий испытал такой приступ зависти, что, если бы ему не случилось в этот момент сидеть, он бы непременно вывалился из двуколки.
Рядом с блестящим экипажем лорда, с новыми колесами и упругими рессорами, старенькая двуколка показалась ему навозной телегой. Обычно он не придавал значения разнице состояний, но сегодня, особенно принимая во внимание количество зрителей, собравшихся, чтобы посмотреть на состязание, зависть просто заела его.
Он испытал настойчивое желание как следует лягнуть злополучную двуколку. Эта преданная старушка служила ему давно и уже лет десять как утратила свой блеск, изведав на себе влияние разновидностей погоды. Колеса то разбухали в жару, на мощенных щебнем дорогах, то сжимались в суровые зимние холода, когда он, исполняя свои пасторские обязанности, объезжал дома прихожан.
«А лошади, помилуй их господь», — с грустью подумал викарий. Это была крепкая шустрая пара, одна каурая, другая вороная, с белой звездочкой на лбу — но они не шли ни в какое сравнение с умопомрачительными гнедыми маркиза.
Он сердито хлопнул хлыстом по своим кожаным бриджам. Ужасно досадно все это.
— А я-то думала, что вы пользуетесь им, только чтобы погонять лошадей, — раздался со стороны дома женский голос.
Он узнал голос Эвелины и, справившись со своими чувствами, повернулся, чтобы поздороваться с ней. Смущение охватило его — невдалеке стояли три дамы. Двух из них он узнал сразу — это были леди Эль и Аннабелла. Он пригляделся к третьей и, слегка нахмурившись, оглянулся по сторонам. «Где же Эвелина? — подумал он. — И кто может быть это очаровательное создание справа от леди Эль?» Он ничего не слышал о прибытии в Флитвик-Лодж гостей. Викарий даже покраснел от неловкости.
— Как странно! — воскликнул он, когда все три дамы проказливо ему улыбнулись. — Мне показалось, я слышал голос Эве… — Он осекся. Улыбка на лице третьей дамы была ему, несомненно, очень знакома. — Боже мой! — Сделав два шага вперед, он уставился на Эвелину, как он сам чувствовал, самым неприличным образом. — Это вы? Невозможно! Не может быть!
Оживленная и кокетливая Аннабелла, в голубом шелку с выглядывающими из-под белой с голубыми лентами шляпки, выступила вперед.
— Ну разве это не чудо? — Игривым жестом схватив его за руку, она подтолкнула его ближе к Эвелине. — Меня не удивляет, что вы так вытаращились, хотя, должна сказать, такое поведение свидетельствует о несдержанности и явном недостатке хороших манер, — ехидно добавила она. — Но тем не менее — да, это наша Эвелина.
В горле у него пересохло. Он никогда бы не поверил, что она может так выглядеть. Как в тумане, он протянул ей руку. Когда она подала ему свою, вместо того чтобы пожать ее, как это было у них заведено, он поднес ее пальцы к губам.
— Шелфорд! — воскликнула она в изумлении.
— Прошу прощения, что я не сразу узнал вас, но я надеюсь на ваше снисхождение.
— Разумеется. И я полагаю, что вы не станете больше приставать ко мне с этими глупостями, а то, предупреждаю вас, нашей дружбе конец.
И она многозначительно посмотрела на свою руку, которую он все еще продолжал сжимать.
— О, простите! — воскликнул он с принужденным смехом, щеки его еще больше загорелись. Не переставая растерянно улыбаться, он осторожно выпустил ее пальцы.
Сидя на ветвях ближайшей липы, Эрот достал из колчана стрелу. Он сам с трудом узнавал эту смертную по имени Эвелина. Она запомнилась ему в его последнее посещение Бедфордшира как довольно высокая особа с ничем не примечательной внешностью и полным отсутствием всякого представления о манере одеваться. Но сейчас, полностью преображенная — с помощью его несносной жены, без сомнения! — она могла бы соперничать с его матерью. Тьфу ты, какая невозможная мысль! Он знал, что Психея очень озабочена устройством судьбы Эвелины. Ей особенно хочется связать ее с маркизом Брэндрейтом. Ну что ж, он устроит им тут веселую жизнь. Изменница еще наплачется. Уж он помешает ей всем, чем только Можно!
С ловкостью, приобретенной за столетия практики, он твердой рукой наложил стрелу на тетиву. Наметив целью вздымающуюся под зеленым шелком грудь Эвелины, он глубоко вздохнул. Пусть не в его власти изменить тот факт, что его жена влюблена в его собственного брата. Пусть он не в состоянии вернуть ее любовь или простить ей измену, но он мог по меньшей мере принести ей такое же горе, какое она доставила ему, — заставив Эвелину полюбить мистера Шелфорда! Психея обожала устраивать сердечные дела людей по своему вкусу. Он отлично знал, как она будет несчастна, если ее планы не сбудутся.
Эрот еще раз перевел дух и, закрыв один глаз, прижался щекой к мягким перьям стрелы. Еще секунда — и…
— Эрот! Что ты делаешь?
Стрела любви со звоном рассекла воздух и попала — нет, не в сердце Эвелины, но — в ягодицу Аннабеллы!
— Ax! — Аннабелла незаметно прижала руку к бедру. Она почувствовала, как будто ее ужалила оса. Как это могло случиться? Неужели насекомое забралось ей под юбки? «Сейчас мне будет очень больно», — подумала она. Но вместо этого приятное тепло кругами разлилось у нее по всему телу. Взглянув на Шелфорда, она ощутила легкую дурноту и одновременно странное возбуждение.
Боже! Что с ней происходит?
Аннабелла рассматривала его профиль, как будто в первый раз. «Он очень недурен собой», — подумала она. Как она раньше этого не замечала? То, что он поцеловал пальцы Эвелины, не имело к этому никакого отношения, конечно. Во всяком случае, не такое уж это было важное обстоятельство. Хотя, если подумать, ей оно очень не понравилось. И вообще, что это он так увивается возле Эвелины?
Аннабелла заметила, как на его лице выступила краска, и вдруг она огорчилась всерьез. Правда, они вечно ссорились и до недавнего времени все в нем было ей противно, начиная с напыщенной манеры, с которой он читал ей наставления, и кончая его костюмами, далекими от элегантности. Но нельзя сказать, чтобы у нее уж совсем не было к нему интереса. Ее вдруг осенило, что на самом-то деле она была очень и очень не прочь, чтобы мистер Шелфорд немедленно сменил объект ухаживаний.
Это озарение так ее поразило, что на мгновение она перестала дышать. С каких это пор Грегори Шелфорд стал так много для нее значить? Она не могла ответить на этот вопрос, но, чем глубже заглядывала в свое сердце, тем яснее ей становилось — она любит его, любит уже давно, быть может, с того самого времени, как он впервые дал ей понять, что его нисколько не волнует ее глупое кокетство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Никто не осмелится сравнить тебя с лошадью сегодня! — Со вздохом удовлетворения она приказала Мепперсу открывать двери. — Мы отправляемся в деревню, Мепперс, мы едем в будущее!
20
Грегори Шелфорд стоял посередине подъездной аллеи, сжимая в руке хлыст. Каждое движение горячих лошадей сотрясало его потрепанную двуколку. Только что поравнявшись с Брэндрейтом, перед тем как свернуть в аллею, викарий испытал такой приступ зависти, что, если бы ему не случилось в этот момент сидеть, он бы непременно вывалился из двуколки.
Рядом с блестящим экипажем лорда, с новыми колесами и упругими рессорами, старенькая двуколка показалась ему навозной телегой. Обычно он не придавал значения разнице состояний, но сегодня, особенно принимая во внимание количество зрителей, собравшихся, чтобы посмотреть на состязание, зависть просто заела его.
Он испытал настойчивое желание как следует лягнуть злополучную двуколку. Эта преданная старушка служила ему давно и уже лет десять как утратила свой блеск, изведав на себе влияние разновидностей погоды. Колеса то разбухали в жару, на мощенных щебнем дорогах, то сжимались в суровые зимние холода, когда он, исполняя свои пасторские обязанности, объезжал дома прихожан.
«А лошади, помилуй их господь», — с грустью подумал викарий. Это была крепкая шустрая пара, одна каурая, другая вороная, с белой звездочкой на лбу — но они не шли ни в какое сравнение с умопомрачительными гнедыми маркиза.
Он сердито хлопнул хлыстом по своим кожаным бриджам. Ужасно досадно все это.
— А я-то думала, что вы пользуетесь им, только чтобы погонять лошадей, — раздался со стороны дома женский голос.
Он узнал голос Эвелины и, справившись со своими чувствами, повернулся, чтобы поздороваться с ней. Смущение охватило его — невдалеке стояли три дамы. Двух из них он узнал сразу — это были леди Эль и Аннабелла. Он пригляделся к третьей и, слегка нахмурившись, оглянулся по сторонам. «Где же Эвелина? — подумал он. — И кто может быть это очаровательное создание справа от леди Эль?» Он ничего не слышал о прибытии в Флитвик-Лодж гостей. Викарий даже покраснел от неловкости.
— Как странно! — воскликнул он, когда все три дамы проказливо ему улыбнулись. — Мне показалось, я слышал голос Эве… — Он осекся. Улыбка на лице третьей дамы была ему, несомненно, очень знакома. — Боже мой! — Сделав два шага вперед, он уставился на Эвелину, как он сам чувствовал, самым неприличным образом. — Это вы? Невозможно! Не может быть!
Оживленная и кокетливая Аннабелла, в голубом шелку с выглядывающими из-под белой с голубыми лентами шляпки, выступила вперед.
— Ну разве это не чудо? — Игривым жестом схватив его за руку, она подтолкнула его ближе к Эвелине. — Меня не удивляет, что вы так вытаращились, хотя, должна сказать, такое поведение свидетельствует о несдержанности и явном недостатке хороших манер, — ехидно добавила она. — Но тем не менее — да, это наша Эвелина.
В горле у него пересохло. Он никогда бы не поверил, что она может так выглядеть. Как в тумане, он протянул ей руку. Когда она подала ему свою, вместо того чтобы пожать ее, как это было у них заведено, он поднес ее пальцы к губам.
— Шелфорд! — воскликнула она в изумлении.
— Прошу прощения, что я не сразу узнал вас, но я надеюсь на ваше снисхождение.
— Разумеется. И я полагаю, что вы не станете больше приставать ко мне с этими глупостями, а то, предупреждаю вас, нашей дружбе конец.
И она многозначительно посмотрела на свою руку, которую он все еще продолжал сжимать.
— О, простите! — воскликнул он с принужденным смехом, щеки его еще больше загорелись. Не переставая растерянно улыбаться, он осторожно выпустил ее пальцы.
Сидя на ветвях ближайшей липы, Эрот достал из колчана стрелу. Он сам с трудом узнавал эту смертную по имени Эвелина. Она запомнилась ему в его последнее посещение Бедфордшира как довольно высокая особа с ничем не примечательной внешностью и полным отсутствием всякого представления о манере одеваться. Но сейчас, полностью преображенная — с помощью его несносной жены, без сомнения! — она могла бы соперничать с его матерью. Тьфу ты, какая невозможная мысль! Он знал, что Психея очень озабочена устройством судьбы Эвелины. Ей особенно хочется связать ее с маркизом Брэндрейтом. Ну что ж, он устроит им тут веселую жизнь. Изменница еще наплачется. Уж он помешает ей всем, чем только Можно!
С ловкостью, приобретенной за столетия практики, он твердой рукой наложил стрелу на тетиву. Наметив целью вздымающуюся под зеленым шелком грудь Эвелины, он глубоко вздохнул. Пусть не в его власти изменить тот факт, что его жена влюблена в его собственного брата. Пусть он не в состоянии вернуть ее любовь или простить ей измену, но он мог по меньшей мере принести ей такое же горе, какое она доставила ему, — заставив Эвелину полюбить мистера Шелфорда! Психея обожала устраивать сердечные дела людей по своему вкусу. Он отлично знал, как она будет несчастна, если ее планы не сбудутся.
Эрот еще раз перевел дух и, закрыв один глаз, прижался щекой к мягким перьям стрелы. Еще секунда — и…
— Эрот! Что ты делаешь?
Стрела любви со звоном рассекла воздух и попала — нет, не в сердце Эвелины, но — в ягодицу Аннабеллы!
— Ax! — Аннабелла незаметно прижала руку к бедру. Она почувствовала, как будто ее ужалила оса. Как это могло случиться? Неужели насекомое забралось ей под юбки? «Сейчас мне будет очень больно», — подумала она. Но вместо этого приятное тепло кругами разлилось у нее по всему телу. Взглянув на Шелфорда, она ощутила легкую дурноту и одновременно странное возбуждение.
Боже! Что с ней происходит?
Аннабелла рассматривала его профиль, как будто в первый раз. «Он очень недурен собой», — подумала она. Как она раньше этого не замечала? То, что он поцеловал пальцы Эвелины, не имело к этому никакого отношения, конечно. Во всяком случае, не такое уж это было важное обстоятельство. Хотя, если подумать, ей оно очень не понравилось. И вообще, что это он так увивается возле Эвелины?
Аннабелла заметила, как на его лице выступила краска, и вдруг она огорчилась всерьез. Правда, они вечно ссорились и до недавнего времени все в нем было ей противно, начиная с напыщенной манеры, с которой он читал ей наставления, и кончая его костюмами, далекими от элегантности. Но нельзя сказать, чтобы у нее уж совсем не было к нему интереса. Ее вдруг осенило, что на самом-то деле она была очень и очень не прочь, чтобы мистер Шелфорд немедленно сменил объект ухаживаний.
Это озарение так ее поразило, что на мгновение она перестала дышать. С каких это пор Грегори Шелфорд стал так много для нее значить? Она не могла ответить на этот вопрос, но, чем глубже заглядывала в свое сердце, тем яснее ей становилось — она любит его, любит уже давно, быть может, с того самого времени, как он впервые дал ей понять, что его нисколько не волнует ее глупое кокетство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63