Он… – Неожиданно глаза Тони весело блеснули, и он, согнувшись от смеха, повалился на сиденье. – Джордан, – едва выговорил он, – терпеть не мог делиться игрушками и никогда не пропускал случая принять вызов!
Дядюшка Монти перевел взгляд с одного на другого, сунул руку в карман и извлек маленькую фляжку.
– Подобные обстоятельства, – объявил он, осушив одним глотком едва ли не половину, – требуют подкрепляющих средств!
Для дальнейшего разговора времени не осталось – экипаж вслед за каретой герцогини остановился у дома.
Старательно отводя глаза от Джордана, помогавшего бабушке выйти из экипажа, Александра оперлась на руку Тони и ступила на землю. Однако при виде Джордана, медленно поднимавшегося на крыльцо под руку с герцогиней, шок, к счастью притупивший все ощущения Александры и снявший невероятное напряжение, быстро исчез. Стук его каблуков по каменным ступеням отдавался погребальным звоном в голове, рождая дурные предчувствия; тень Джордана, казалось, заслоняла солнце. Он – настоящий, реальный, живой и совсем рядом!.. От этой мысли Александру снова пронизала неудержимая дрожь. Это не сон… не кошмар, от которого можно очнуться.
Собравшиеся, словно по взаимному согласию, направились в гостиную. Все чувства Александры резко обострились от осознания угрозы ее будущему, не говоря уже о тревоге за судьбу Тони.
Александра замерла на пороге и быстрым взглядом окинула комнату, взвешивая преимущества и недостатки каждого места. Решив предпочесть нейтральную позицию, она устроилась не на диване, а в одном из кресел, стоявших друг против друга перед камином, и попыталась унять внезапный неудержимый стук сердца. Вдовствующая герцогиня, несомненно, придерживалась того же мнения, поскольку опустилась в другое кресло.
Оставалась софа, расположенная под прямым углом к креслам. Тони, не имея иного выбора, уселся на нее, а дядюшка Монти немедленно присоединился к нему в надежде на очередное возлияние, а также собираясь оказать племяннице, несомненно, необходимую той моральную поддержку. Джордан остановился у камина и, опершись о полку, холодно уставился на домочадцев.
Едва герцогиня успела вкратце и чрезвычайно нервно изложить приключения Джордана за последние пятнадцать месяцев, дверь отворилась и в гостиную вошел сияющий Филберт с подносом, на котором возвышались бокалы и бутылка шампанского. Не подозревая о трагических переменах в жизни хозяйки, верный лакей наполнил бокалы и, вручив один Александре, объявил:
– Желаю вам быть всегда такой счастливой, как сейчас, мисс Алекс.
Приступ истерического смеха угрожал одолеть Александру при виде того, как Филберт торжественно вручает бокалы молчаливым обитателям комнаты.
Секунды шли, но ни у одного из присутствующих, даже у дядюшки Монти, не хватало смелости пригубить выдержанное шампанское, принесенное из погреба, чтобы отпраздновать несостоявшуюся свадьбу. Ни у кого, кроме Джордана.
Очевидно, совершенно невосприимчивый к сгустившемуся в комнате напряжению, он лениво вертел бокал в руках, рассматривая тянущиеся со дна пузырьки. Наконец, подняв голову, он с нескрываемым сарказмом обратился к Тони.
– Приятно знать, – холодно заметил Джордан, – что, несмотря на скорбь по поводу моей безвременной кончины, ты все же находишь время наслаждаться моими лучшими винами.
Герцогиня передернулась, как от боли, Александра оцепенела. Один Тони ответил на колкость беспечной усмешкой:
– Будь уверен, Хок, каждую новую бутылку мы начинали с того, что пили за тебя!
Александра из-под полуопущенных ресниц украдкой взглянула на высокую фигуру у камина, пытаясь наконец понять, что за человек ее муж. Ему, кажется, все равно, что Тони «захватил» его титул, деньги, земли и, наконец, жену. однако он способен сердиться из-за такого пустяка, как выпитое вино!
Но следующие слова Джордана опровергли ее поспешные суждения.
– Как идут дела в Хоторне в мое отсутствие? – осведомился он.
Весь следующий час герцог осаждал кузена въедливыми вопросами, не упуская ни мельчайшей подробности, допрашивая о состоянии каждого из одиннадцати поместий, бесчисленных деловых предприятий и даже о здоровье некоторых арендаторов.
И каждый раз, когда он начинал говорить, низкий голос бил по и без того натянутым нервам Александры. Несколько раз она искоса посматривала в его сторону, но тут же отводила глаза. Одетый в брюки, обтягивающие его длинные мускулистые ноги, и в рубашку с распахнутым воротом, льнущую к широким плечам, Джордан Таунсенд выглядел совершенно спокойным и непринужденным, словно был окружен аурой непостижимой силы, сдержанной, но готовой в любую минуту обрушиться на нее. Александра запомнила его красивым, но не таким угрожающе огромным, наделенным грацией хищного зверя. Правда, он за это время похудел и сильно загорел, но казался куда энергичнее и здоровее, чем бледные и вялые джентльмены-аристократы. Сейчас он напоминал зловещий призрак, опасного, злобного великана, внезапно снова ворвавшегося в ее жизнь, чтобы навеки унести то скромное счастье, которого она ожидала от будущего. Она была не настолько жестока, чтобы жалеть о его возвращении! Просто для всех было бы лучше, если бы она вообще его не встречала.
Александре почудилось, что она целую вечность сидит неподвижно, изнемогая от напряжения и дурных предчувствий, с напускной невозмутимостью. Она судорожно цеплялась за остатки присутствия духа, словно за барьер, которым пыталась отгородиться от Джордана. И со смесью невыносимой тоски и угрюмой решимости ожидала, когда Джордан наконец соизволит обратить на нее внимание. Однако он, обсудив с Тони положение в поместьях, перешел к другим предприятиям, и душу Александры обуяла тревога. Далее Джордан справился обо всех событиях, что произошли за время его отсутствия, и ее паника сменилась недоумением. Однако когда речь зашла совсем уж о мелочах, вроде результата последних скачек в Фордхеме, недоумение Александры уступило место нетерпеливому раздражению.
Очевидно, он придавал ей меньше значения, чем двухлетней кобыле лорда Уэджли или чудо-жеребенку сэра Маркхема. Правда, вряд ли стоит этому удивляться, ведь она не так давно, к собственному стыду, выяснила, что Джордан Таунсенд считал ее не чем иным, как назойливым бременем.
Когда все вопросы, включая самые обыденные, были обсуждены, в комнате воцарилось неловкое молчание, и Александра, естественно, предположила, что ее время наконец пришло. Как раз в ту минуту, когда она ожидала, что Джордан попросит разрешения поговорить наедине, он резко выпрямился и объявил о своем намерении немедленно уйти!
Благоразумие предостерегало ее промолчать, но Александра больше не могла выносить эту ужасную пытку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Дядюшка Монти перевел взгляд с одного на другого, сунул руку в карман и извлек маленькую фляжку.
– Подобные обстоятельства, – объявил он, осушив одним глотком едва ли не половину, – требуют подкрепляющих средств!
Для дальнейшего разговора времени не осталось – экипаж вслед за каретой герцогини остановился у дома.
Старательно отводя глаза от Джордана, помогавшего бабушке выйти из экипажа, Александра оперлась на руку Тони и ступила на землю. Однако при виде Джордана, медленно поднимавшегося на крыльцо под руку с герцогиней, шок, к счастью притупивший все ощущения Александры и снявший невероятное напряжение, быстро исчез. Стук его каблуков по каменным ступеням отдавался погребальным звоном в голове, рождая дурные предчувствия; тень Джордана, казалось, заслоняла солнце. Он – настоящий, реальный, живой и совсем рядом!.. От этой мысли Александру снова пронизала неудержимая дрожь. Это не сон… не кошмар, от которого можно очнуться.
Собравшиеся, словно по взаимному согласию, направились в гостиную. Все чувства Александры резко обострились от осознания угрозы ее будущему, не говоря уже о тревоге за судьбу Тони.
Александра замерла на пороге и быстрым взглядом окинула комнату, взвешивая преимущества и недостатки каждого места. Решив предпочесть нейтральную позицию, она устроилась не на диване, а в одном из кресел, стоявших друг против друга перед камином, и попыталась унять внезапный неудержимый стук сердца. Вдовствующая герцогиня, несомненно, придерживалась того же мнения, поскольку опустилась в другое кресло.
Оставалась софа, расположенная под прямым углом к креслам. Тони, не имея иного выбора, уселся на нее, а дядюшка Монти немедленно присоединился к нему в надежде на очередное возлияние, а также собираясь оказать племяннице, несомненно, необходимую той моральную поддержку. Джордан остановился у камина и, опершись о полку, холодно уставился на домочадцев.
Едва герцогиня успела вкратце и чрезвычайно нервно изложить приключения Джордана за последние пятнадцать месяцев, дверь отворилась и в гостиную вошел сияющий Филберт с подносом, на котором возвышались бокалы и бутылка шампанского. Не подозревая о трагических переменах в жизни хозяйки, верный лакей наполнил бокалы и, вручив один Александре, объявил:
– Желаю вам быть всегда такой счастливой, как сейчас, мисс Алекс.
Приступ истерического смеха угрожал одолеть Александру при виде того, как Филберт торжественно вручает бокалы молчаливым обитателям комнаты.
Секунды шли, но ни у одного из присутствующих, даже у дядюшки Монти, не хватало смелости пригубить выдержанное шампанское, принесенное из погреба, чтобы отпраздновать несостоявшуюся свадьбу. Ни у кого, кроме Джордана.
Очевидно, совершенно невосприимчивый к сгустившемуся в комнате напряжению, он лениво вертел бокал в руках, рассматривая тянущиеся со дна пузырьки. Наконец, подняв голову, он с нескрываемым сарказмом обратился к Тони.
– Приятно знать, – холодно заметил Джордан, – что, несмотря на скорбь по поводу моей безвременной кончины, ты все же находишь время наслаждаться моими лучшими винами.
Герцогиня передернулась, как от боли, Александра оцепенела. Один Тони ответил на колкость беспечной усмешкой:
– Будь уверен, Хок, каждую новую бутылку мы начинали с того, что пили за тебя!
Александра из-под полуопущенных ресниц украдкой взглянула на высокую фигуру у камина, пытаясь наконец понять, что за человек ее муж. Ему, кажется, все равно, что Тони «захватил» его титул, деньги, земли и, наконец, жену. однако он способен сердиться из-за такого пустяка, как выпитое вино!
Но следующие слова Джордана опровергли ее поспешные суждения.
– Как идут дела в Хоторне в мое отсутствие? – осведомился он.
Весь следующий час герцог осаждал кузена въедливыми вопросами, не упуская ни мельчайшей подробности, допрашивая о состоянии каждого из одиннадцати поместий, бесчисленных деловых предприятий и даже о здоровье некоторых арендаторов.
И каждый раз, когда он начинал говорить, низкий голос бил по и без того натянутым нервам Александры. Несколько раз она искоса посматривала в его сторону, но тут же отводила глаза. Одетый в брюки, обтягивающие его длинные мускулистые ноги, и в рубашку с распахнутым воротом, льнущую к широким плечам, Джордан Таунсенд выглядел совершенно спокойным и непринужденным, словно был окружен аурой непостижимой силы, сдержанной, но готовой в любую минуту обрушиться на нее. Александра запомнила его красивым, но не таким угрожающе огромным, наделенным грацией хищного зверя. Правда, он за это время похудел и сильно загорел, но казался куда энергичнее и здоровее, чем бледные и вялые джентльмены-аристократы. Сейчас он напоминал зловещий призрак, опасного, злобного великана, внезапно снова ворвавшегося в ее жизнь, чтобы навеки унести то скромное счастье, которого она ожидала от будущего. Она была не настолько жестока, чтобы жалеть о его возвращении! Просто для всех было бы лучше, если бы она вообще его не встречала.
Александре почудилось, что она целую вечность сидит неподвижно, изнемогая от напряжения и дурных предчувствий, с напускной невозмутимостью. Она судорожно цеплялась за остатки присутствия духа, словно за барьер, которым пыталась отгородиться от Джордана. И со смесью невыносимой тоски и угрюмой решимости ожидала, когда Джордан наконец соизволит обратить на нее внимание. Однако он, обсудив с Тони положение в поместьях, перешел к другим предприятиям, и душу Александры обуяла тревога. Далее Джордан справился обо всех событиях, что произошли за время его отсутствия, и ее паника сменилась недоумением. Однако когда речь зашла совсем уж о мелочах, вроде результата последних скачек в Фордхеме, недоумение Александры уступило место нетерпеливому раздражению.
Очевидно, он придавал ей меньше значения, чем двухлетней кобыле лорда Уэджли или чудо-жеребенку сэра Маркхема. Правда, вряд ли стоит этому удивляться, ведь она не так давно, к собственному стыду, выяснила, что Джордан Таунсенд считал ее не чем иным, как назойливым бременем.
Когда все вопросы, включая самые обыденные, были обсуждены, в комнате воцарилось неловкое молчание, и Александра, естественно, предположила, что ее время наконец пришло. Как раз в ту минуту, когда она ожидала, что Джордан попросит разрешения поговорить наедине, он резко выпрямился и объявил о своем намерении немедленно уйти!
Благоразумие предостерегало ее промолчать, но Александра больше не могла выносить эту ужасную пытку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120