И он не обманул ее ожиданий: вскоре дыхание ее стало прерывистым, а пальцы его утонули в жаркой влаге. Виолетта начала двигаться, надеясь ускорить разрядку, но Грегори убрал руку — и прилив стих, так и не достигнув высшей точки. Она застонала от разочарования.
Секундой позже она ощутила его губы там, откуда он убрал пальцы. В первое мгновение Виолетта хотела запротестовать — не так уж она жаждала войти в дверь, которую он однажды открыл для нее, — в дверь, где разбивалась блестящая волна, унося ее далеко-далеко. Но под его ласками кровь закипела, а кости словно расплавились, и происходящее вдруг перестало казаться неприличным. Наоборот, это было прекрасно, как в сказке.
И наконец его губы и язык снова привели ее на тот порог, с которого ее подхватило волной и понесло, задыхающуюся, дрожащую от страсти, и она купалась в водовороте удовольствия… Она считала себя подготовленной, но сегодняшний взрыв эмоций не мог сравниться с пережитым ранее наслаждением.
Тело ее выгнулось, она без конца повторяла его имя, и вот он уже обнимает ее и целует… И так, цепляясь за его плечи, ее тело вернулось на грешную землю. И это возвращение было вызвано отголоском былых страхов — она ощутила у своего бедра его напрягшийся член.
О да, она понимала, что он хочет ее. Но была еще не готова — ей казалось, что она не вынесет веса его тела, прикосновения той странной части мужского организма, которая до сих пор пугала ее до беспамятства. Наверное, Грегори почувствовал, как Виолетта вновь напряглась и пытается отстраниться, потому что со стоном разочарования отодвинулся от нее.
Грегори казалось, что он сейчас взорвется. Он был счастлив, что смог доставить Виолетте наслаждение и не напугать ее, но ему самому было очень плохо. Он знал — долго он так не протянет, от этого и умереть можно. Он торопливо выбрался из палатки. Надо срочно принять меры, и плевать, что на этот раз ему придется обойтись без помощи женщины. Он пошел прочь, на ходу расстегивая бриджи, и вздохнул с облегчением, когда тесная одежда перестала сдавливать вздыбившуюся плоть.
— Грегори? — Он замер.
— Ты в порядке?
— Нет. Иди в палатку.
— Что… что ты делаешь?
— Мне нужно избавиться… от одной проблемы. Иначе я не смогу спать, тем более рядом с тобой.
— А я могу тебе помочь?
Грегори начала сотрясать дрожь, и он порадовался, что Виолетта не видит его лица.
— Что ты задумала? — хрипло спросил он.
— А что ты собирался делать?
Ему не очень-то хотелось вдаваться в подробности, но если он не ответит, она просто пойдет за ним. С нее станется.
— Я собираюсь сделать то, что мужчина обычно сам старается не делать.
— А если это сделаю я, тебе будет легче?
— Не уверен, что ты готова, — проворчал он.
— Я могу попробовать.
Ее горячая ладошка легла ему на спину, и, вздрогнув, он медленно обернулся. Несмотря на темноту, он разглядел, что на ней только рубашка. Ему стало еще хуже.
— Тебе придется прикоснуться ко мне. Ты готова?
— Думаю, да, — прошептала Виолетта.
Не в силах больше терпеть, Грегори взял ее руку и положил на свой вздыбившийся член. Он подумал, что Виолетта испуганно отдернет пальцы. Но девушка преодолела свой страх. Она взяла символ его мужественности в руку, и ладонь заскользила снизу вверх. Грегори едва сдерживался.
— Ты такой большой… но гладкий… и горячий. — Она исследовала его, а Грегори терпел сладкую пытку, с трудом сдерживая стон.
— Что я должна делать? — спросила наконец она.
Он молча показал. Она быстро уловила ритм, и вскоре он уже задыхался, чувствуя приближающийся пик наслаждения. Грегори протянул руку и коснулся ее груди, лаская соски и чувствуя, как они твердеют от его прикосновений. Он поцеловал нежную шейку и прижался к ее горячей коже, не в силах сдержать стон. Закрыв глаза, он представил себе, что вошел в ее соблазнительное тело. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать извержение.
Сила, с какой это произошло, была неожиданной даже для него. Грегори пошатнулся. Сзади оказался ствол дерева, и он привалился к нему, содрогаясь от пароксизмов страсти, пока его семя извергалось на землю. Встревоженный голос Виолетты привел его в чувство:
— Я сделала тебе больно?
Глубоко вдохнув; он торопливо застегнул бриджи и повернулся к ней.
— Нет, все в порядке. Ты доставила мне такое же удовольствие, как недавно испытала сама.
Он притянул ее к себе и ласково поцеловал.
— Я так рада, — прошептала она. — Мне понравилось… понравилось делать тебе приятно.
«Если так пойдет дальше, то через несколько минут все повторится», — с тревогой подумал Грегори и торопливо развернул Виолетту в сторону импровизированной палатки. Они легли рядом, и Виолетта провалилась в сон, едва ее голова коснулась земли. Грегори прислушивался к ее дыханию и любовался ею, хотя темнота позволяла ему видеть лишь очертания ее лица. Виолетта удовлетворенно вздохнула во сне, и он улыбнулся.
Грегори обнял ее и уже засыпал, когда ему в голову пришла мысль, которая чуть было не испортила его благостное настроение. Виолетта так уютно и удобно лежала в его объятиях, словно именно там и было ее место — сейчас, в прошлом и всегда. Эта мысль напугала его. Не важно, что он испытывает сейчас, убеждал себя Грегори. Он должен помнить, что она всего лишь часть сделки, очередная возможность подняться на ступеньку выше. Одна из многих женщин. Он должен помнить об этом постоянно — или забыть и постараться стать тем мужчиной, который будет ее достоин.
Глава 18
На следующее утро их отношения уже не были столь безмятежными. Грегори попытался воззвать к ее здравому смыслу, но с этим у Виолетты всегда были проблемы. А ведь теперь он думал не о своей безопасности и выгоде, а о ее судьбе.
— Твой план попросту невыполним! Да то, что тебя до сих пор не убили и не поймали, — это просто чудо!
— Все пошло не совсем так, как я планировала, — признала она. — Я могла бы просто поехать в Канзас и забрать братьев и сестру, но мне так хотелось отомстить негодяю.
— Я думал, ты осознала, что месть не такое уж сладкое чувство.
Она с негодованием уставилась на него:
— Ах, вот как! Значит, по-твоему, я должна простить отца? Он продал меня, словно я была вещью. Он бил — а может, и убил — мою мать! Он бил всех детей, когда бывал пьян. И кстати, я не помню его трезвым.
— Это плохо. Это очень плохо, — согласно кивнул Грегори. — Но жажда мести заставляет тебя постоянно рисковать жизнью — и не только своей. Как, интересно, ты спасешь братьев и сестру, если тебя убьют или посадят в тюрьму? А кроме того, нравится тебе или нет, он все же твой отец, и я бы предпочел, чтобы он умер своей смертью… С людьми, подобными ему, это, как правило, случается довольно быстро.
— Не напоминай мне, что я его плоть и кровь… Я ведь никогда не называла тебе свою настоящую фамилию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Секундой позже она ощутила его губы там, откуда он убрал пальцы. В первое мгновение Виолетта хотела запротестовать — не так уж она жаждала войти в дверь, которую он однажды открыл для нее, — в дверь, где разбивалась блестящая волна, унося ее далеко-далеко. Но под его ласками кровь закипела, а кости словно расплавились, и происходящее вдруг перестало казаться неприличным. Наоборот, это было прекрасно, как в сказке.
И наконец его губы и язык снова привели ее на тот порог, с которого ее подхватило волной и понесло, задыхающуюся, дрожащую от страсти, и она купалась в водовороте удовольствия… Она считала себя подготовленной, но сегодняшний взрыв эмоций не мог сравниться с пережитым ранее наслаждением.
Тело ее выгнулось, она без конца повторяла его имя, и вот он уже обнимает ее и целует… И так, цепляясь за его плечи, ее тело вернулось на грешную землю. И это возвращение было вызвано отголоском былых страхов — она ощутила у своего бедра его напрягшийся член.
О да, она понимала, что он хочет ее. Но была еще не готова — ей казалось, что она не вынесет веса его тела, прикосновения той странной части мужского организма, которая до сих пор пугала ее до беспамятства. Наверное, Грегори почувствовал, как Виолетта вновь напряглась и пытается отстраниться, потому что со стоном разочарования отодвинулся от нее.
Грегори казалось, что он сейчас взорвется. Он был счастлив, что смог доставить Виолетте наслаждение и не напугать ее, но ему самому было очень плохо. Он знал — долго он так не протянет, от этого и умереть можно. Он торопливо выбрался из палатки. Надо срочно принять меры, и плевать, что на этот раз ему придется обойтись без помощи женщины. Он пошел прочь, на ходу расстегивая бриджи, и вздохнул с облегчением, когда тесная одежда перестала сдавливать вздыбившуюся плоть.
— Грегори? — Он замер.
— Ты в порядке?
— Нет. Иди в палатку.
— Что… что ты делаешь?
— Мне нужно избавиться… от одной проблемы. Иначе я не смогу спать, тем более рядом с тобой.
— А я могу тебе помочь?
Грегори начала сотрясать дрожь, и он порадовался, что Виолетта не видит его лица.
— Что ты задумала? — хрипло спросил он.
— А что ты собирался делать?
Ему не очень-то хотелось вдаваться в подробности, но если он не ответит, она просто пойдет за ним. С нее станется.
— Я собираюсь сделать то, что мужчина обычно сам старается не делать.
— А если это сделаю я, тебе будет легче?
— Не уверен, что ты готова, — проворчал он.
— Я могу попробовать.
Ее горячая ладошка легла ему на спину, и, вздрогнув, он медленно обернулся. Несмотря на темноту, он разглядел, что на ней только рубашка. Ему стало еще хуже.
— Тебе придется прикоснуться ко мне. Ты готова?
— Думаю, да, — прошептала Виолетта.
Не в силах больше терпеть, Грегори взял ее руку и положил на свой вздыбившийся член. Он подумал, что Виолетта испуганно отдернет пальцы. Но девушка преодолела свой страх. Она взяла символ его мужественности в руку, и ладонь заскользила снизу вверх. Грегори едва сдерживался.
— Ты такой большой… но гладкий… и горячий. — Она исследовала его, а Грегори терпел сладкую пытку, с трудом сдерживая стон.
— Что я должна делать? — спросила наконец она.
Он молча показал. Она быстро уловила ритм, и вскоре он уже задыхался, чувствуя приближающийся пик наслаждения. Грегори протянул руку и коснулся ее груди, лаская соски и чувствуя, как они твердеют от его прикосновений. Он поцеловал нежную шейку и прижался к ее горячей коже, не в силах сдержать стон. Закрыв глаза, он представил себе, что вошел в ее соблазнительное тело. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать извержение.
Сила, с какой это произошло, была неожиданной даже для него. Грегори пошатнулся. Сзади оказался ствол дерева, и он привалился к нему, содрогаясь от пароксизмов страсти, пока его семя извергалось на землю. Встревоженный голос Виолетты привел его в чувство:
— Я сделала тебе больно?
Глубоко вдохнув; он торопливо застегнул бриджи и повернулся к ней.
— Нет, все в порядке. Ты доставила мне такое же удовольствие, как недавно испытала сама.
Он притянул ее к себе и ласково поцеловал.
— Я так рада, — прошептала она. — Мне понравилось… понравилось делать тебе приятно.
«Если так пойдет дальше, то через несколько минут все повторится», — с тревогой подумал Грегори и торопливо развернул Виолетту в сторону импровизированной палатки. Они легли рядом, и Виолетта провалилась в сон, едва ее голова коснулась земли. Грегори прислушивался к ее дыханию и любовался ею, хотя темнота позволяла ему видеть лишь очертания ее лица. Виолетта удовлетворенно вздохнула во сне, и он улыбнулся.
Грегори обнял ее и уже засыпал, когда ему в голову пришла мысль, которая чуть было не испортила его благостное настроение. Виолетта так уютно и удобно лежала в его объятиях, словно именно там и было ее место — сейчас, в прошлом и всегда. Эта мысль напугала его. Не важно, что он испытывает сейчас, убеждал себя Грегори. Он должен помнить, что она всего лишь часть сделки, очередная возможность подняться на ступеньку выше. Одна из многих женщин. Он должен помнить об этом постоянно — или забыть и постараться стать тем мужчиной, который будет ее достоин.
Глава 18
На следующее утро их отношения уже не были столь безмятежными. Грегори попытался воззвать к ее здравому смыслу, но с этим у Виолетты всегда были проблемы. А ведь теперь он думал не о своей безопасности и выгоде, а о ее судьбе.
— Твой план попросту невыполним! Да то, что тебя до сих пор не убили и не поймали, — это просто чудо!
— Все пошло не совсем так, как я планировала, — признала она. — Я могла бы просто поехать в Канзас и забрать братьев и сестру, но мне так хотелось отомстить негодяю.
— Я думал, ты осознала, что месть не такое уж сладкое чувство.
Она с негодованием уставилась на него:
— Ах, вот как! Значит, по-твоему, я должна простить отца? Он продал меня, словно я была вещью. Он бил — а может, и убил — мою мать! Он бил всех детей, когда бывал пьян. И кстати, я не помню его трезвым.
— Это плохо. Это очень плохо, — согласно кивнул Грегори. — Но жажда мести заставляет тебя постоянно рисковать жизнью — и не только своей. Как, интересно, ты спасешь братьев и сестру, если тебя убьют или посадят в тюрьму? А кроме того, нравится тебе или нет, он все же твой отец, и я бы предпочел, чтобы он умер своей смертью… С людьми, подобными ему, это, как правило, случается довольно быстро.
— Не напоминай мне, что я его плоть и кровь… Я ведь никогда не называла тебе свою настоящую фамилию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66