Заметив в свете факела рыжую головку невесты, Сорвиголова прохрипел:
— Уберите ее отсюда!
— Стойте! — в волнении закричала она. — Что вы собираетесь с ним делать?
Камерон положил руку ей на плечо.
— Надо прижечь рану. Отправляйтесь назад в кровать.
— Нет, я не пойду.
— Пожалуйста, — Камерон понизил голос. — Он не сможет даже стонать, если рядом будете вы.
— Немедленно прекратите! Дикари чертовы! Эй, вы там, Джон, отнесите его в спальню.
— Надо остановить кровотечение, — попытался объяснить Рэм. — И не вмешивайся в мужские дела.
— Когда я зашью рану, кровь остановится.
— Ты зашьешь рану? — с недоверием переспросил лорд.
— Да, я!
Усмешка искривила его губы.
— И не хлопнешься в обморок при виде моей крови?
— Вот еще! Скорее, порадуюсь, что вас так отделали. Несите его наверх, — приказала Огонек.
«Какие они все-таки отсталые, даже не имеют никого, кто бы лечил их раны. Зато теперь, под иглой, он будет полностью в моей власти», — думала она.
Рэмсею все казалось невероятным — чтобы его женщина, встречая, выбежала во двор, чтобы предлагала свою помощь? Наверное, ей не нравятся шрамы, которые остаются после прижигания. Джок и Камерон внесли своего господина в комнату, и Тина торопливо скинула рысьи шкуры. Мужчины уложили Дугласа на льняные простыни, Огонек взяла ножницы и принялась обрезать лохмотья кожаных штанов жениха вокруг раны.
— Не стой как болван! — обратилась она и Камерону. — Лучше принеси горячей воды.
Тот выбежал из спальни, а Джок, ухмыляясь, произнес:
— Может, мне придержать лорда, чтобы вам спокойнее работалось, леди?
Рэм пробурчал:
— Да я и глазом не моргну. Только справишься ли ты, детка?
— На пари, — предложила леди Кеннеди, — что моя рука будет дрожать меньше, чем ваша нога.
Дуглас прищурился и мотнул головой, приказывая Джону удалиться. Камерон принес воду.
— И ты убирайся, глазей на чью-нибудь еще рану. Мы хотим остаться вдвоем.
Сапог Рэмсея был залит кровью, и Огонек разрезала его вместе со штаниной. Открыв рану полностью, она покраснела — мышцы мужчины были разрублены от задней стороны колена до самого паха. Пока Тина обмывала и очищала рану, нога Сорвиголовы ни разу не вздрогнула. «Ну что ж, подождем, пока я начну шить», — подумала невеста Дугласа. При виде иглы глубокая складка залегла между бровей лорда. Увидев это, Огонек улыбнулась.
— Я зашью вашу ногу кремовыми шелковыми нитками и украшу шов узелками, — принялась поддразнивать она.
Глубоко вздохнув, леди Кеннеди вонзила иглу.
— Незачем так стараться, — проговорил Рэм.
— Не учите ученого. Вы и так безобразны, и я не хочу, чтобы этот шрам превратил вас в окончательного урода.
Он скорчил гримасу.
— Это не поможет, ты и так шлепнешься в обморок, когда увидишь меня обнаженным.
— Ха! Шрамы меня еще никогда не пугали.
— А я и не про шрамы говорю.
— Да? — сказала Тина, пропуская стежок. — У вас огромное самомнение.
— И кое-что еще, — многозначительно ответил Дуглас.
Сейчас Огонек уже зашивала самый верх раны, и, вспомнив, какую боль совсем недавно причинил ей Рэм, она ткнула иголкой в его гениталии.
— Простите.
— Нет, лиса, не притворяйся, что сделала это нечаянно. Пока я в твоей власти.
Поджав губы, она закрепила узелок на последнем стежке.
— Ну вот. Еще что-нибудь?
— Детка, меня ужасно мучит жажда.
— Ох, да, как я не догадалась, это от большой потери крови. — Вызвав пажа, леди Кеннеди отправила его за кувшином эля. — Может, лучше висни, чтобы унять боль? — с беспокойством поинтересовалась она.
— Сойдет и эль. — Он залпом осушил весь кувшин и откинулся на подушки. В первый раз Тина видела Черного Дугласа уставшим. Когда она накрывала его одеялом, он поймал ее руку и поднес к губам. — Спасибо. Обещаю, что мы нечасто будем спать по очереди.
На следующий день, зайдя проведать жениха, Огонек обнаружила его полностью одетым и пишущим какие-то послания.
— Вам нельзя ступать на эту ногу.
Рэмсей поднял взгляд, стараясь понять, искренне ли она ему сочувствует. Ему было плевать на рану, но вовсе не на внимание невесты.
— Есть неотложные дела, которыми я должен заняться. Английские грабители прибыли морем. Нападению может подвергнуться любой город на побережье, любая деревня и даже ферма.
— Но ведь Донал и Мэгги тоже в замке на берегу моря! Надо предупредить и их!
— Я отправлю предупреждение, для твоего спокойствия, но англичане не нападут, зная, что в крепости кто-то есть.
— Люди Донала не такие бравые вояки, как ваши, Дуглас, — ответила она.
— Да, действительно. Грабители осмелились напасть, считая, что мы все еще на севере, и однажды может случиться так, что мы на самом деле будем отсутствовать. — Рэмсей нахмурился. Информация как-то просочилась, или кто-то шпионил за ними. Он знал, что подозревать можно любого, даже в стенах этого замка. Дуглас не стал рассказывать Тине о похищенных женщинах, не желая пугать ее.
— Я послал к Ангусу еще за пятьюдесятью бандитами. Здесь ты будешь в полной безопасности.
Она пожала плечиком.
— Я боюсь не англичан.
— Ну уж и не меня, конечно, я ранен и беззащитен.
— Да уж, беззащитен, как скорпион!
Он поднялся из-за стола.
— Это твоя женская суть заставляет мое жало всегда быть наготове. — Их глаза встретились, и комнату сразу заполнили напряжение и чувственность. Лорд подошел ближе и приподнял один пылающий локон. Волосы крепко обвились вокруг его пальцев. Он поднес прядь к носу, вдыхая ее запах. — Жимолость, — пробормотал Рэм.
Огонек удивилась — Дуглас знал о таких, чисто женских, вещах! Он проводил прядью по своей шее, и взгляд мужчины становился таким пронизывающим, что леди Кеннеди невольно опустила ресницы. Она заметила щетину на его щеках и вновь ощутила жесткое, царапающее прикосновение к своей нежной коже.
— На этот раз я побреюсь, — прошептал Сорвиголова, и Тина подумала, неужели он может читать все ее мысли? Глаза женщины повлажнели. Как просто сейчас было бы для него покончить со всем, избавиться от нежеланной помолвки — всего только сжать ее шею. Она инстинктивно протянула руку к его бедру, намереваясь вцепиться в раненое место, если потребуется защищаться.
— Моя рыжая лисичка. — Ладонь Дугласа накрыла руку невесты. Он хотел, чтобы она двинулась выше, но сделала бы это по своему собственному желанию. Наклонив голову, лорд смял губами мягкий рот Тины. — Поужинаем сегодня вместе? — Это прозвучало скорее как приглашение, чем приказ, но приглашение очень настойчивое. — Кто рано ложится, тот рано встает…
На секунду Огонек решила, что сейчас он поведет ее руку дальше, дав ей почувствовать второй смысл, который он вкладывал в пословицу. Но Рэм удержался.
— Как я могу противостоять Дугласу? — промурлыкала женщина и, хотя его лицо ничего не выражало, поняла, что ему приятно было это слышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
— Уберите ее отсюда!
— Стойте! — в волнении закричала она. — Что вы собираетесь с ним делать?
Камерон положил руку ей на плечо.
— Надо прижечь рану. Отправляйтесь назад в кровать.
— Нет, я не пойду.
— Пожалуйста, — Камерон понизил голос. — Он не сможет даже стонать, если рядом будете вы.
— Немедленно прекратите! Дикари чертовы! Эй, вы там, Джон, отнесите его в спальню.
— Надо остановить кровотечение, — попытался объяснить Рэм. — И не вмешивайся в мужские дела.
— Когда я зашью рану, кровь остановится.
— Ты зашьешь рану? — с недоверием переспросил лорд.
— Да, я!
Усмешка искривила его губы.
— И не хлопнешься в обморок при виде моей крови?
— Вот еще! Скорее, порадуюсь, что вас так отделали. Несите его наверх, — приказала Огонек.
«Какие они все-таки отсталые, даже не имеют никого, кто бы лечил их раны. Зато теперь, под иглой, он будет полностью в моей власти», — думала она.
Рэмсею все казалось невероятным — чтобы его женщина, встречая, выбежала во двор, чтобы предлагала свою помощь? Наверное, ей не нравятся шрамы, которые остаются после прижигания. Джок и Камерон внесли своего господина в комнату, и Тина торопливо скинула рысьи шкуры. Мужчины уложили Дугласа на льняные простыни, Огонек взяла ножницы и принялась обрезать лохмотья кожаных штанов жениха вокруг раны.
— Не стой как болван! — обратилась она и Камерону. — Лучше принеси горячей воды.
Тот выбежал из спальни, а Джок, ухмыляясь, произнес:
— Может, мне придержать лорда, чтобы вам спокойнее работалось, леди?
Рэм пробурчал:
— Да я и глазом не моргну. Только справишься ли ты, детка?
— На пари, — предложила леди Кеннеди, — что моя рука будет дрожать меньше, чем ваша нога.
Дуглас прищурился и мотнул головой, приказывая Джону удалиться. Камерон принес воду.
— И ты убирайся, глазей на чью-нибудь еще рану. Мы хотим остаться вдвоем.
Сапог Рэмсея был залит кровью, и Огонек разрезала его вместе со штаниной. Открыв рану полностью, она покраснела — мышцы мужчины были разрублены от задней стороны колена до самого паха. Пока Тина обмывала и очищала рану, нога Сорвиголовы ни разу не вздрогнула. «Ну что ж, подождем, пока я начну шить», — подумала невеста Дугласа. При виде иглы глубокая складка залегла между бровей лорда. Увидев это, Огонек улыбнулась.
— Я зашью вашу ногу кремовыми шелковыми нитками и украшу шов узелками, — принялась поддразнивать она.
Глубоко вздохнув, леди Кеннеди вонзила иглу.
— Незачем так стараться, — проговорил Рэм.
— Не учите ученого. Вы и так безобразны, и я не хочу, чтобы этот шрам превратил вас в окончательного урода.
Он скорчил гримасу.
— Это не поможет, ты и так шлепнешься в обморок, когда увидишь меня обнаженным.
— Ха! Шрамы меня еще никогда не пугали.
— А я и не про шрамы говорю.
— Да? — сказала Тина, пропуская стежок. — У вас огромное самомнение.
— И кое-что еще, — многозначительно ответил Дуглас.
Сейчас Огонек уже зашивала самый верх раны, и, вспомнив, какую боль совсем недавно причинил ей Рэм, она ткнула иголкой в его гениталии.
— Простите.
— Нет, лиса, не притворяйся, что сделала это нечаянно. Пока я в твоей власти.
Поджав губы, она закрепила узелок на последнем стежке.
— Ну вот. Еще что-нибудь?
— Детка, меня ужасно мучит жажда.
— Ох, да, как я не догадалась, это от большой потери крови. — Вызвав пажа, леди Кеннеди отправила его за кувшином эля. — Может, лучше висни, чтобы унять боль? — с беспокойством поинтересовалась она.
— Сойдет и эль. — Он залпом осушил весь кувшин и откинулся на подушки. В первый раз Тина видела Черного Дугласа уставшим. Когда она накрывала его одеялом, он поймал ее руку и поднес к губам. — Спасибо. Обещаю, что мы нечасто будем спать по очереди.
На следующий день, зайдя проведать жениха, Огонек обнаружила его полностью одетым и пишущим какие-то послания.
— Вам нельзя ступать на эту ногу.
Рэмсей поднял взгляд, стараясь понять, искренне ли она ему сочувствует. Ему было плевать на рану, но вовсе не на внимание невесты.
— Есть неотложные дела, которыми я должен заняться. Английские грабители прибыли морем. Нападению может подвергнуться любой город на побережье, любая деревня и даже ферма.
— Но ведь Донал и Мэгги тоже в замке на берегу моря! Надо предупредить и их!
— Я отправлю предупреждение, для твоего спокойствия, но англичане не нападут, зная, что в крепости кто-то есть.
— Люди Донала не такие бравые вояки, как ваши, Дуглас, — ответила она.
— Да, действительно. Грабители осмелились напасть, считая, что мы все еще на севере, и однажды может случиться так, что мы на самом деле будем отсутствовать. — Рэмсей нахмурился. Информация как-то просочилась, или кто-то шпионил за ними. Он знал, что подозревать можно любого, даже в стенах этого замка. Дуглас не стал рассказывать Тине о похищенных женщинах, не желая пугать ее.
— Я послал к Ангусу еще за пятьюдесятью бандитами. Здесь ты будешь в полной безопасности.
Она пожала плечиком.
— Я боюсь не англичан.
— Ну уж и не меня, конечно, я ранен и беззащитен.
— Да уж, беззащитен, как скорпион!
Он поднялся из-за стола.
— Это твоя женская суть заставляет мое жало всегда быть наготове. — Их глаза встретились, и комнату сразу заполнили напряжение и чувственность. Лорд подошел ближе и приподнял один пылающий локон. Волосы крепко обвились вокруг его пальцев. Он поднес прядь к носу, вдыхая ее запах. — Жимолость, — пробормотал Рэм.
Огонек удивилась — Дуглас знал о таких, чисто женских, вещах! Он проводил прядью по своей шее, и взгляд мужчины становился таким пронизывающим, что леди Кеннеди невольно опустила ресницы. Она заметила щетину на его щеках и вновь ощутила жесткое, царапающее прикосновение к своей нежной коже.
— На этот раз я побреюсь, — прошептал Сорвиголова, и Тина подумала, неужели он может читать все ее мысли? Глаза женщины повлажнели. Как просто сейчас было бы для него покончить со всем, избавиться от нежеланной помолвки — всего только сжать ее шею. Она инстинктивно протянула руку к его бедру, намереваясь вцепиться в раненое место, если потребуется защищаться.
— Моя рыжая лисичка. — Ладонь Дугласа накрыла руку невесты. Он хотел, чтобы она двинулась выше, но сделала бы это по своему собственному желанию. Наклонив голову, лорд смял губами мягкий рот Тины. — Поужинаем сегодня вместе? — Это прозвучало скорее как приглашение, чем приказ, но приглашение очень настойчивое. — Кто рано ложится, тот рано встает…
На секунду Огонек решила, что сейчас он поведет ее руку дальше, дав ей почувствовать второй смысл, который он вкладывал в пословицу. Но Рэм удержался.
— Как я могу противостоять Дугласу? — промурлыкала женщина и, хотя его лицо ничего не выражало, поняла, что ему приятно было это слышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120