— Что до меня, — продолжал он, — то я не знаю ни одного офицера-шотландца, который поднялся бы выше субалтерна без того, чтобы не заплатить за каждое повышение либо деньгами, либо рекрутами, и я знаю весьма многих уроженцев сей. страны, поседевших в чине лейтенанта за отсутствием денег… В то же время среди уроженцев южной Британии мало найдешь людей, столь не избалованных фортуной. Однако это отнюдь не значит, будто, по моему мнению, мои соотечественники имеют какие-нибудь причины жаловаться. Успехи по службе, подобно успеху в любой отрасли торговли, благоприятствуют тем, у кого больше наличных денег или кредита, хотя бы достоинства обеих сторон и были равны.
Но другие суждения сего чудака были более смелые; он утверждал, что торговля рано или поздно послужит причиной погибели того народа, у коего она весьма процветает; что в государственном устройстве Британии парламент есть учреждение гнилое; что свобода печати есть народное зло и что хваленый суд присяжных, такой, какой мы находим в Англии, порождает бесстыжих клятвопреступников и творит неправду. Он говорил, что торг есть враг благородных побуждений души и основан на жадности и наживе и на подлом желании извлечь пользу из нужды ближнего. По его мнению, торговля по самой природе своей такова, что не может вечно развиваться, но как только дойдет до известного предела, так и начнет падать, и сие будет продолжаться, доколе она почти совсем не прекратится; и никогда у одного и того же народа во второй раз прилив ее не поднимался до сколько-нибудь значительной высоты. Тем временем внезапное, порожденное торговлей, изобилие открывает все шлюзы роскоши, и вся страна погрязает в беспутстве и разгуле; из сего следует растление нравов, которое сопровождается банкротством купцов и разорением.
О парламенте он говорил, что обычаи покупать боро и торговать голосами есть явная система продажности, созидаемая на развалинах твердых убеждений, честности, доверия и доброго порядка; вследствие сего избираемый, так же как и избиратель, короче говоря, решительно все и каждый, одинаково заражены и развращены.
Он утвержал, что в парламенте, таким способом избранном, корона всегда может иметь влияние и собрать на своей стороне огромное большинство благодаря раздаче множества постов, должностей и пенсионов и что такой парламент может продлить, как сие не раз бывало, срок своих полномочий, а стало быть, и сохранить за собой власть, когда монарх сочтет для себя полезным удержать тех же представителей; и они с таким же правом могут продлить свою власть ad infinitum, как продлили с трех лет до семи.
Итак, с помощью парламента, зависящего от короны, ей преданного и поддерживаемого армией, которую для сего набрали, любой английский король может совершенно разрушить (а какой-нибудь король-честолюбец и разрушит) все бастионы конституции. Ибо нельзя полагать, что властолюбивый монарх терпеливо будет выносить противодействие всем его мерам и оскорбления со стороны разнузданного народа, если он в силах раздавить всяческое сопротивление с помощью законодательной власти.
Утверждал он также, что, по его разумению, свобода печати есть национальное зло, ибо позволяет презренной гадине замарать заслуженную славу, а бесчестному смутьяну возмущать покой общества и разрушать установленный добрый порядок. Однако он признавал, что с некоторыми ограничениями свобода печати есть драгоценная привилегия, но что в наше время для ограничения сей свободы нет в Англии никакого закона.
Что до суда присяжных, то мнение его было таково: присяжные, обычно выбираемые из числа безграмотных плебеев, легко могут ошибиться, подвержены дурному влиянию, и их нетрудно обмануть; ежели какой-нибудь из сторон удается склонить в свою пользу одного из двенадцати присяжных, она может быть уверена в благоприятном решении; сей подкупленный присяжный, невзирая на свидетелей и изобличение, обычно никогда не уступает, покуда товарищи его от досады, утомления или голода не согласятся с ним и не вынесут неправого решения; приговор будет, следовательно, несправедлив, а все присяжные станут клятвопреступниками; впрочем, бывают случаи, когда присяжные в самом деле друг с другом несогласны, но ведь решение должно быть единогласное, и все они связаны не только совестью своей, но и присягой и должны судить по своему убеждению. Что же тогда может последовать? Они принуждены либо переморить друг друга голодом, либо часть из них должна принести в жертву свои убеждения и присоединиться к решению, которое считают несправедливым. Сей нелепицы избегли в Швеции, где достаточно простого большинства голосов, и в Шотландии, где потребно две трети голосов для вынесения вердикта.
Не думайте, что все сии заключения его не вызвали возражений с моей стороны. Ибо, правду сказать, я полагаю, что честь моя пострадает, ежели он возомнит себя мудрее своих ближних… Я сомневался во всех его утверждениях, выставлял бесчисленные возражения, спорил и препирался с необычным упорством, горячился и даже бесился. Иногда я ставил его в тупик, а раза два я начисто его опровергнул, но после поражений он восставал вновь, точно Антей, с удвоенными силами, доколе напоследок я совсем не утомился и измучился и в самом деле не ведал, что делать дальше, как вдруг, к счастью, он бросил намек, из которого я понял, что он учился законоведению.
Это признание позволило мне прекратить спор с честью, так как нельзя требовать, чтобы такой человек, как я, который ничему не учился, мог состязаться со знатоком своего дела. Однако же мне еще долго будут приходить на память многие суждения сего чудака.
То ли моя сестрица Табби в самом деле пленилась его обхождением или порешила кидаться на каждого, кого встретит во образе мужчины, с целью залучить его в матримониальные силки, но, без сомнения, она шагает гигантскими шагами к тому, чтобы завоевать любовь Лисмахаго, который, если не идет ей навстречу, то все же не остается нечувствительным к ее любезностям. Не раз она намекала, сколь были бы мы счастливы, ежели он составил бы нам компанию во время поездки по той части Шотландии, которую мы намерены посетить, покуда он не сказал без обиняков, что ему с нами не по пути и, сверх того, его сопутствие принесло бы нам мало пользы, ибо он весьма плохо знает страну, покинутую им в ранней юности, почему он не может удовлетворять наше любопытство в пути, а также познакомить нас с каким-нибудь знатным семейством.
Он сказал, что испытывает непреодолимое желание повидать patennis lar, или patria domus , хотя не ожидает от сего никакой радости, так как теперешний владелец, племянник его, не из тех людей, которые могут поддержать честь рода. Однако он обещал, что по возвращении нашем западной дорогой он постарается нас подождать в Дамфрисе, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124