Она улыбнулась. Он улыбнулся. Они ушли.
Всю дорогу вокруг Земли до Сан-Франциско, сидя в баре стратоплана, в году от Рождества Христова Двухтысячном — пишется так: два, ноль, ноль, ноль, — Мур чувствовал, что связь времен распалась.
Только через два дня он решил, что следует делать.
Мур спросил себя (в Стобашенном отеле комплекса «Хилтон-Фриско», стоя на прозрачном балконе):
— Действительно ли это та женщина, которую я хочу в жены?
И ответил себе (глядя то на залив, то на капилляры улиц под подошвами своих ботинок):
— Да.
— Почему? — он хотел это знать.
— Потому что она прекрасна, — был ответ, — и будущее с ней восхитительно. Я хочу иметь эту прекрасную жену в восхитительном будущем!
И тогда он решил войти в Круг.
Он понимал, что замыслил незаурядное дело. Во-первых, потребуются деньги, много денег — целые акры зеленых президентов, выложенных в надлежащих местах и в надлежащее время. И еще требуется как-то отличиться, завоевать признание. К сожалению, в мире было полным-полно инженеров-электронщиков, горящих полным накалом по 20 часов в неделю над мелкими проектиками, — компетентных, способных, даже талантливых инженеров, у которых ничего этого нет. Так что задача была нелегкой.
Он погрузился в работу: 40, 60, 80 часов в неделю — читал, чертил, слушал записанные на пленку курсы по предметам, которые никогда раньше ему не требовались. Все это на одном дыхании — про отдых он позабыл.
В мае, когда пришло приглашение, он читал коротенький рукописный (не печатный!) текст на пергаменте (не на бумаге!) со слезами на глазах. Мур уже зарегистрировал девять патентов, и еще три проходили регистрацию. Один патент он продал, а теперь вел переговоры с «Аква Майнинг» о новой технологии водоочистки — с которой, он это чувствовал, он угадал. Деньги у него будут, решил Мур, если не терять темпа.
Возможно, будет и некоторая известность. Это зависело теперь в основном от технологии очистки и от того, куда он вложит деньги. Леота (урожденная Лорелеяnote 4) мерцала за страницами его формул, проступала подобно эскизу Бракаnote 5 в линиях его чертежей; пылала, когда он спал, спала, пока он сгорал…
В июне он решил, что следует отдохнуть.
— Старший менеджер отдела Мур, — сказал он лицу в зеркале механического парикмахера (рвение в работе привело его на указанную должность в отделе герметизации «Pressure Units»), — нужно улучшить французский и заняться танцами.
Парикмахерские инструменты убрали песочные вихры, подравняли виски. Усталые глаза в зеркале уныло согласились: им осточертело вникать в абстракции.
Отдых его, впрочем, по интенсивности оказался столь же изнурителен, как прежде работа. Он повысил свой мышечный тонус, часами прыгая в невесомости трамплинного зала на Сателлите-3 YMCAnote 6; он отшлифовал свой танцевальный стиль на практике, с сотней роботов и двумя десятками женщин; он прошел ускоренный медикаментозный курс французского по Берлицу (отвергнув более эффективную технику электроцеребральной стимуляции, которая, по слухам, могла повлечь за собой замедление рефлексов к лету); решив улучшить свою речь, он нанял репетитора для светских разговоров, и набивал подушку (а также и голову, наверное) пьесами периода Реставрации всякий раз, когда ложился спать (обычно через два дня на третий), — и когда день праздника приблизился, он уже чувствовал себя придворным эпохи Возрождения (слегка утомленным придворным).
Глядя на Мура Цивилизованного в зеркале парикмахера, Мур Первобытный поинтересовался — надолго ли ему хватит этого чувства?
За два дня до Версаля он навел на себя ровный загар и стал решать, что скажет Леоте.
«Я люблю вас!» (О, нет!) «Сбросите ли вы ваши ледяные кандалы?» (Ха-ха.) «Если я войду в Круг, вы составите мне компанию?» (По-видимому, это наилучший вариант.)
Итак, третья встреча пройдет на новом уровне. Довольно топтаться на прозаических тропах. Охотник углубляется в джунгли. «Устремленный вперед! — продекламировал Мур зеркалу. — И Преодолевающий!»
Она была в дымчато-голубом корсаже из орхидей. На вращающемся куполе дворца двигались поющие знаки зодиака, полы мерцали колдовскими огнями. У него возникло неприятное ощущение, будто чертовы цветы растут прямо здесь, из ее левой груди, как экзотические паразиты; это посягательство будило в нем ревнивое раздражение — он знал, совсем не в духе Ренессанса. И тем не менее…
— Добрый вечер. Как прозябают ваши цветочки?
— Едва-едва, если не наоборот, — ответила она с иронией, потягивая через соломинку нечто зеленое, — но они цепляются за жизнь.
— Вполне понятная страсть, — заметил он и завладел рукой, которую она не стала отнимать. — Скажите мне, Ева Микропросопоса,note 7 куда вы направляетесь?
На ее лице мелькнуло выражение интереса, и задержалось в глазах.
— Похоже, ваш французский стал лучше, Адам-Кадмонnote 8, — заметила она. — Я направляюсь вперед. А куда Вы направляетесь?
— В ту же сторону.
— Сомневаюсь… к сожалению.
— Сомневайтесь в чем угодно, но мы уже стали параллельными потоками.
— Вот как? Вы позаимствовали эту идею у какого-то инженерного гения?
— У человека, который хочет стать инженером холодильного бункера, — прокомментировал он.
Ее глаза испустили пронизывающие рентгеновские лучи, обдавая живым огнем.
— Я знала, у вас что-то есть на уме! Если вы это серьезно…
— Нам, падшим духам, лучше держаться вместе в этом Малкутеnote 9… Я серьезно. — Он кашлянул и посмотрел ей в глаза. — Давайте встанем вместе, как будто танцуем. Я вижу Юнгера; он нас заметил, а я хочу поговорить с вами.
— Хорошо.
Она поставила бокал на поднос, дрейфовавший близ нее, и последовала за Муром под вращающийся зодиакальный купол, предоставив члену Круга Юнгеру пробираться сквозь лабиринт плоти. Мур смеялся над его проблемами:
— Не так легко узнать людей на антикостюмированном балу!
Она улыбнулась.
— А знаете, вы сегодня танцуете не так, как прошлым вечером.
— Я знаю. Слушайте, как мне заполучить личный айсберг и ключ от Шлараффенланда?note 10 Я решил, что это может оказаться забавным. Знаю, что это не зависит от генеалогии и даже от денег, хотя и то и другое, кажется, способствует. Я изучил всю литературу, но мне бы не повредил практический совет.
Ее узкая ладонь чуть дрогнула в его руке.
— Вы знаете Дуайенну? — сказала/спросила она.
— В основном по слухам: что это старая горгулья, которую собираются держать в холодильнике до самого Армагеддона в надежде отпугнуть ею Зверя.
Леота не улыбнулась — она снова обратилась в стрелу, ответ был холоден.
— В каком-то смысле она и впрямь отпугивает звероподобных личностей от пределов Круга.
Мур Цивилизованный прикусил язык.
— Хотя многие Дуайенну недолюбливают, — продолжала Леота, чуть оживляясь по мере погружения в свои мысли, — мне она всегда казалась редкой антикварной статуэткой из китайского фарфора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17