- Я думаю, что, поскольку старый протокол обмена данными,
оставлявший место для всяких двусмысленностей и противоречивых
толкований, зачастую приводил к роковым ошибкам, Высшие Силы
ввели новый, улучшенный протокол.
И Зевс, снова окутав себя темным облаком, покинул Салоники.
Глава 5
Зевс отправился прямо к монголам, недавно покорившим южную
часть Китайской империи и отдыхающим от ратных трудов. Гордясь
своими недавними победами, монголы считали себя непобедимыми.
Зевс явился к ним в подходящий момент, когда весь народ был
настроен вполне благодушно.
Зевс разыскал монгольского вождя и обратился к нему с такими
словами:
- Твое войско одержало много блестящих побед, и твой народ
получил весьма обширные земли. Но теперь твои воины скучают
без дела, ведь ты не зовешь их в новый поход. Вы, монголы, -
народ, которому нужна ясная цель, а я - бог, которому нужен
свой народ. Не объединиться ли нам к обоюдной пользе?
- Может быть, ты и в самом деле бог, - отвечал монгольский
вождь, - но ты не монгольский бог. Зачем нам слушать тебя?
- Потому что я хочу стать вашим богом, - сказал Зевс. - Я
ведь не просто один из каких-то мелких божков, державшихся на
вторых ролях. В давние времена греки почитали меня своим
верховным божеством, и я чуть было не стал единственным Богом
этого народа, когда... ну, словом, я просто не захотел быть
Богом греков. А греки, да будет тебе известно, весьма славный
и всеми уважаемый народ. Они очень смышленые; среди них было
немало выдающихся мыслителей и полководцев. Однако они
неблагодарный народ: ведь я желал им только добра, а они не
слушались меня...
- Что ты можешь нам предложить? - спросил у Зевса
монгольский вождь.
И вскоре монгольское войско, высоко подняв свои знамена,
двинулось прямиком через Карпаты на подступы к Венеции, где им
предстояло совершить путешествие во времени - перенестись в
XVI столетие. Для переброски такой большой массы Зевсу
потребовалась вся его божественную мощь. Конечно, он мог бы
перебросить конницу прямо из Китая в Венецию, в нужное время,
но лошади с непривычки могли испугаться.
Паника начала распространяться среди мирного населения
задолго до прибытия монголов. На устах у всех было только
одно:
- Монголы! Монголы идут!
Жители мирных сел и городов снимались с насиженных мест.
Уезжали целыми семьями - на лошадях, на повозках, запряженных
длинноухими осликами или ленивыми, неповоротливыми волами. Те,
у кого не было ни лошади, ни осла, ни вола, несли свои
нехитрые пожитки на себе. Уводили жен и детей от этой
нежданной напасти - раскосых дьяволов с узенькими черными
полосками усов на широких желтых лицах. Некоторые бежали в
Милан, другие - в Равенну. Но большинство стекалось в Венецию,
укрытую за топями и лагунами, казавшуюся такой неприступной.
Глава 6
Монголы наступали, и жители Венеции принимали чрезвычайные
меры для спасения своего города. Дож созвал внеочередную
сессию городского Совета, на которой было решено разрушить
главные мосты, ведущие в город; кроме того, солдатам был отдан
специальный приказ пройти вдоль морских берегов и конфисковать
все суда и лодки, вмещающие более десяти человек.
Конфискованные суда следовало доставить в венецианский порт, а
слишком тяжелые или громоздкие - затопить на месте.
Еще одной серьезной проблемой была нехватка продовольствия,
которую венецианцы вскоре начали ощущать. Обычно провизия
доставлялась морем, и парусные суда каждый день заходили в
гавань, привозя разнообразную снедь. Но в последнее время на
Средиземном море были сильные штормы, и морская торговля
замерла. Венеции угрожал голод.
Однако на этом беды, обрушившиеся на город, не кончились.
Горожане, желая хоть немного согреться и просушить промокшую
одежду, сутками напролет топили печи, зачастую весьма небрежно
обращаясь с огнем. Один за другим заполыхали пожары. В городе
поползли слухи о том, что вражеские агенты, задумавшие посеять
панику, нарочно поджигают дома. Городские власти издали
специальный указ, призывающий всех жителей города следить друг
за дружкой и, в особенности, за чужеземцами, прибывающими в
город.
А дождь все падал и падал на землю, и барабанил в окна, и
лопотал что-то на непонятном языке. Водяные струйки бежали по
стенам, стекали с острых краев карнизов. Порывы ветра
подхватывали эти струйки, разбивали их на капли.
Непрекращающийся ливень грозил превратиться во второй
вселенский потоп. В Венеции началось настоящее наводнение.
Каналы вышли из берегов, затопив улицы и площади. На площади
Святого Марка вода уже доходила до колен и продолжала
подниматься. Конечно, Венеция не раз страдала от наводнений,
но такое сильное она видела впервые на своем веку.
Сильный ветер, прилетевший с севера, принес с собою холод.
Ветер дул, не утихая ни на минуту, гоня перед собою новые
мрачные тучи, и не было этому бедствию конца. Погода была
настолько ужасной, что главный синоптик Венеции отказался от
своей выгодной должности просто потому, что не мог больше
нести это тяжкое бремя - предсказывать людям все новые и новые
катаклизмы. Люди молились всем известным богам, святым и
демонам, иконам и статуям - словом, искали спасения, где
только могли. Однако все их молитвы были напрасны - буря не
утихала, но с каждым днем ветер только крепчал, а дождь
хлестал еще пуще. Но пуще всего - пуще непогоды, наводнения и
голода - пугали последние известия, объявленные городским
глашатаем. В сырой, насквозь промерзший город, где жители
боролись с наводнением и надвигающимся голодом, приползла
чума. А монгольские всадники находились на расстоянии всего
лишь одного дневного перехода от его стен и упорно
продвигались вперед.
Жители Венеции изнемогали под бременем забот, свалившихся на
них в одночасье. Они устали от постоянной тревоги и страхов;
они не могли больше жить, подозревая врага в каждом чужеземце
и даже, быть может, в своих ближайших соседях. Уставшие люди
устремились в церкви. Толпы людей стояли на коленях перед
распятиями и статуями мадонн; днем и ночью мольбы о спасении
возносились к небесам, и звучали глухие проклятья монголам,
надвигающимся с востока. Церковные колокола звонили, не
умолкая ни на минуту. Но странно звучал этот мерный
торжественный звон в залитом водой городе, у ворот которого
стояла смерть.
Словно желая напоследок взять от жизни все, богатые
венецианцы предались кутежу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87