– Вот тут, в гардеробе.
Мариан открыла верхний ящик и заглянула в него. В нем тоже все было аккуратно сложено – платочки и шарфики лежали в отдельном отсеке. То же самое было и в других ящиках. Лифчики, трусики, чулки.
Мариан подошла к письменному столу и открыла ящик. Карандаши, ручки, бумаги – все аккуратно и в полном порядке. Она удивилась, вспоминая, какой обычно у подростков царит беспорядок в личных вещах. Здесь ничего не напоминало комнату девочки-подростка. Она посмотрела на горничную.
– Ее комната всегда содержалась в таком виде?
Горничная кивнула.
– Да, мэм. Она была очень аккуратной. Она не любила, если в ее вещах был беспорядок.
– А что здесь у нее было? – показала Мариан на центральный ящик стола.
– Она говорила, что тут ее сундук сокровищ. И всегда держала ящик закрытым.
– У вас есть ключ от него?
Девушка отрицательно мотнула головой.
– А у ее матери?
– Нет, мэм. Мисс Дани всегда держала ключ при себе.
– Вы знаете, где он может быть?
Девушка, поколебавшись, кивнула.
– Дайте его мне, пожалуйста.
Горничная по-прежнему медлила.
– Мисс Дани это не понравится. Мариан улыбнулась.
– С ней все в порядке. Можете обратиться к мисс Хайден.
Горничная еще несколько секунд стояла на месте, борясь с сомнениями, а потом подошла к изголовью постели и засунула руку под подушку. Оттуда она вынула ключик, который протянула Мариан.
Мариан открыла ящик. Он был набит рисунками и фотографиями. На стенках для них не нашлось места, но все же они были у Дани. Она быстро просмотрела их. Здесь были фотографии ее отца, снятые в те годы, когда он еще носил форму. Среди фотографий матери была и обложка «Лайфа», датированного 1944 годом. Попадались и снимки Дани, на которых она была одна со своими родителями и на борту катера. Мариан даже смогла прочитать название судна: «Девочка Дани».
Второе отделение было полно газетными и журнальными вырезками о ее матери. Дани аккуратно подобрала их, составив хронологическую канву истории карьеры своей матери.
В третьем отделении было то же, что и во втором. Только на этот раз предметом внимания был отец. Мариан, просмотрев вырезки, убедилась, что девочке пришлось посвятить этой коллекции немало времени. Многие вырезки были датированы временем еще до ее рождения.
Нижний ящик на первый взгляд был наполнен разным барахлом. Несколько сломанных игрушек. Остались с детства. Потасканный и изорванный мягкий медвежонок, у которого не хватало одного стеклянного глаза. И футляр зеленой кожи. Мариан вытащила его и открыла.
В нем находилась единственная фотография, восемь на четырнадцать, очень красивого улыбающегося молодого человека. Черными чернилами наискосок через угол снимка была надпись. «Моей девочке с любовью». И подпись – «Рик».
Когда Мариан поднесла к глазам фотографию, рассматривая ее, она заметила под ней небольшой металлический футляр. В глаза ей бросились крупные буквы: «САМЫЕ ЛУЧШИЕ В АМЕРИКЕ».
Ей не надо было открывать его, чтобы познакомиться с содержимым. Она навидалась таких изделий. Похоже, это было излюбленной вещичкой всех подростков. Они могли их купить практически в каждом общественном туалете страны, бросив в автомат пятидесятицентовую монету.
9
Когда Дани вошла в ее маленький кабинет, Салли Дженингс оторвалась от письменного стола.
– Садись, Дани. – Она пододвинула ей пачку сигарет. – Я освобожусь через несколько минут. Только закончу один отчет.
Дани взяла сигарету и закурила. Она сидела, глядя, как перо психолога стремительно движется по желтым разлинованным листам. Через несколько минут она устала наблюдать за этим занятием и перевела взгляд на окно. День уже клонился к вечеру, и яркий круг солнца, опускавшегося к горизонту, уже стал приобретать оранжевый оттенок. Внезапно ей захотелось оказаться там, снаружи.
Она смутно припомнила, какой сегодня день. Ей казалось, что она потеряла всякое представление о времени. Она посмотрела на календарь на стене. Среда. Она попала сюда в субботу, значит, она здесь уже пятый день. А ей казалось, что она тут давным-давно.
Устало потянувшись на стуле, Дани посмотрела на небо. Как хорошо было бы оказаться на свободе. Она попыталась представить себе, как сейчас на улицах. Наверно, они заполнены гуляющими; одна за другой летят машины; ей даже показалось, что она чувствует жар раскалившегося за день тротуара под своими подошвами. Ей страшно захотелось выйти на улицу. Но она не может. Из этих стен ей никуда не деться. Окна маленькие и высокие, под самый потолок.
Она снова посмотрела на мисс Дженнингс, но та по-прежнему, сосредоточенно сдвинув брови, что-то писала. Дани подумала, сколько ей так сидеть, пока психолог не обратит на нее внимание. Она снова посмотрела на небо. По нему ползли легкие облачка, подсвеченные оранжевым светом заходящего солнца. Ей вспомнились такие же облака в Акапулько. Высоко в небе они плыли над утесом, с которого в ночной тьме, держа в руках зажженные факелы, в море прыгали мальчишки.
Один из них оказался рядом с ней. Он улыбнулся, глядя на нее, и на смуглом лице ярко блеснули белые зубы. Она улыбнулась ему в ответ. Рик разозлился.
– Не смей вести себя подобным образом с этими мокроспинниками. Она невинно взглянула на него широко распахнутыми глазами, от чего он обычно еще больше злился. Она знала, что в таких случаях она больше, чем обычно, напоминала свою мать.
– А почему бы и нет? – спросила она. – Он такой симпатичный мальчик.
– Ты не знаешь эту публику. Они не то что другие ребята. Они будут приставать к тебе. Они не догадываются, что ты еще ребенок.
Она нежно улыбнулась.
– Но в самом деле, Рик, почему?
Дани видела, как его глаза скользнули по ее белому купальнику. Он побагровел. Она знала, что вызвало такую его реакцию. Дани уже не раз замечала, что он смотрит на нее такими глазами. – Почему бы и нет, Рик?
– Потому что ты выглядишь совсем не как ребенок, вот почему, – сердито отрезал он. – Тебе не дашь твоих тринадцати лет.
– А на сколько я выгляжу, Рик?
Она заметила, как оценивающе смотрит он на нее.
– Как взрослая девушка. Семнадцати, может, восемнадцати лет. Она улыбнулась ему, а потом повернувшись, снова подарила улыбку мальчишке, что, как она знала, разозлит Рика еще больше. В эту минуту подошла ее мать.
– Черт побери, Рик. Скааси требует, чтобы я сегодня же вечером вылетела в Сан-Франциско подписывать те контракты.
– Ты обязана?
– Мне надо.
– Я пойду укладывать вещи, – вскочил Рик.
– Нет, вам не стоит ехать. Вы с Дани можете остаться тут. Завтра к ленчу я вернусь.
– Я поеду с тобой в аэропорт.
Дани тоже встала.
– И я поеду, мама.
Когда, проводив самолет, они вернулись из аэропорта, то зашли в лавочку с сувенирами, одну из ловушек для туристов, где продают все что угодно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90