А страх, как известно, порождает очень убедительные доводы.
— Зои, вероятность, что подобное повторится…
— Джонас, тогда тоже практически не существовало вероятности, что подобное случится, — прервала она. — Но случилось же? Мой сын умер — вопреки всякой вероятности.
— Но…
— Нет смысла спорить, — сказала Зои. Ее голос чуть смягчился. — Нам это все равно не грозит. Я никогда не смогу…
— Не сможешь… что? Она покачала головой.
— Оставим это, Джонас.
— Ни за что, — спокойно отозвался он. — Как ты не понимаешь, Зои? То, что нам, по-твоему, «не грозит», уже случилось. И я не могу упустить свое счастье. — Он мгновение помолчал. — Я люблю тебя. И ты меня любишь. Я это знаю. Я это чувствую.
Она не ответила. Джонас тоже поднялся с кровати и встал рядом с Зои. Так и не дождавшись ее ответа на свое признание в любви, он привлек ее к себе. Она не воспротивилась, не оттолкнула его. Но и не упала в его объятия. Казалось, она вообще ничего не слышит, не видит, не ощущает. Казалось, она ускользнула в свою раковину и никого не хочет туда впускать.
Джонас испугался. Раньше она всегда реагировала — хоть как-нибудь, но отзывалась. Пусть ее реакции не всегда соответствовали его ожиданиям, но по крайней мере он видел, что она живая! Сейчас он был бы рад даже взрыву ярости с ее стороны — из тех, что прежде выводили его из себя. Если бы она его отшвырнула, если бы закричала, что ненавидит его, он хотя бы понял, что она что-то чувствует, а значит, у него еще оставался бы шанс убедить ее.
Но эта Зои, такая безвольная и безмолвная, в его объятиях… Такая бледная и потерянная… Она словно поставила крест на своем будущем с ним и с Джулианой. Отказалась от него без борьбы. Хуже того, она словно поставила крест на самой себе. Он никогда не видел Зои такой. И такая она ему не нравилась.
— Зои? — Джонас немножко отодвинул ее, чтобы заглянуть ей в глаза.
Но она по-прежнему смотрела в пол, по-прежнему молчала, по-прежнему не реагировала.
Джонас повторил попытку:
— Зои, я сказал, что люблю тебя. Разве это для тебя ничего не значит? В ответ только молчание.
— Ты не скажешь, что тоже любишь меня? Ни звука.
— Ну же, скажи что-нибудь. Скажи мне, что ты чувствуешь.
Он кончиком пальца приподнял ее подбородок, чтобы заставить Зои посмотреть ему в лицо. Но веки Зои были опущены, губы плотно сжаты. Она упорно молчала.
Он попробовал зайти с другой стороны.
— Самое меньшее, что ты можешь сделать, — это снова заехать мне коленом в пах.
По крайней мере появится какая-то определенность.
Ему показалось, что ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. Джонас чуть не подпрыгнул.
— От такой определенности радости мало. Впрочем, мне от тебя все приятно.
— Джонас, не нужно.
Ее тон обнадеживал не больше, чем ее вид, но Джонас притворился, что ничего не заметил.
— Чего не нужно?
— Не нужно стараться меня развеселить. Ничего не выйдет.
Она наконец открыла увлажненные покрасневшие глаза. Джонас не сомневался, что она изо всех сил удерживает слезы.
— Я… не люблю тебя, — тихо, с запинкой произнесла она. — Не люблю. Со мной ты лишь зря тратишь время. Все кончено, Джонас. Я обещала тебе… обещала Джулиане две недели, и я сдержала обещание. С этого момента вы сами по себе.
— Но как же…
Вопрос повис в воздухе. Джонасу так много хотелось сказать Зои, ему так много нужно было о ней узнать. Ему нужно было доказать ей, что она ошибается. Ошибается насчет себя и насчет их обоих. Ошибается насчет своего прошлого и своего будущего.
И ведь есть еще Джулиана. Как Зои может взять и отвернуться от этого ребенка?
— А как же быть с Джулианой? — спросил он, предпринимая последнее и, как он понимал, скорее всего, напрасное усилие поколебать позицию Зои.
В глазах у нее появилась мука.
— Джули прекрасно проживет и без меня, — совсем тихо отозвалась она. Больше того, я уверена, что без меня ей будет лучше. Ни к чему ей видеть рядом напуганную, жалкую и несчастную женщину, которая не способна справиться даже с тем, что произошло полжизни назад. Не слишком-то хороший пример для Джули.
— Зои! — Он с силой стиснул ее плечи. — Так не должно быть!
Она медленно покачала головой.
— Но так есть. Так было много лет подряд. И так будет.
— Но…
Она прижала ладонь к его губам, прервав его возражения.
— Ситуация не изменится только потому, что ты этого хочешь, Джонас. У врачей, как известно, невероятное самомнение, но бывают такие раны, которые вам не залечить — при всем вашем таланте и мастерстве.
Он убрал ее ладонь со своих губ, посмотрел на изящные пальцы со свежим маникюром, а потом поцеловал каждый накрашенный ноготок. Веки Зои опустились, и с ее губ слетел едва уловимый вздох. Джонас видел, с какой бешеной скоростью забилась у нее на горле жилка, следил, как постепенно покрываются ярким румянцем ее скулы. Нет, Зои Холланд никогда не убедить его, что он ей безразличен. Никогда.
— Может, и так, — шепнул он. — Но я бы попробовал кое-что сделать с этими ранами. И не просто наложить повязку, как это сделала ты. Только позволь.
Она покачала головой, но глаза не открыла.
— В этом нет смысла.
Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Это был единственный ответ, который пришел ему на ум. Но, прежде чем рот его прикоснулся к ее губам, Джулиана издала крик — не слишком требовательный, однако Зои тут же отпрянула от Джонаса.
— Ты нужен Джулиане, — сказала она, пятясь от него до тех пор, пока не уткнулась спиной в дверь.
Он взглянул на малышку, потом обернулся к Зои.
— Ты ей тоже нужна, — тихонько ответил он. — И мне нужна, Зои.
Зои дернула плечом. Этот жест своей неискренностью как ножом полоснул Джонаса по сердцу.
— Вы прекрасно обойдетесь без меня. И ты, и она.
Джонас взял малышку на руки, поддерживая ладонью белокурую головку и радуясь тому, что способен успокоить хотя бы одну из двух дорогих ему женщин.
— Ты все повторяешь и повторяешь эту нелепость, Зои. Но ты ошибаешься. Мы не обойдемся без тебя. Ни я, ни Джулиана. И что бы ты ни говорила, тебе тоже будет плохо без нас. Ну дай нам хотя бы шанс.
Зои смотрела на них, с силой закусив губу, и Джонас был готов поклясться, что она вот-вот согласится с ним. А потом она покачала головой и подняла ладонь ко рту, словно для того, чтобы не дать ненужным словам сорваться с языка.
— У нас с самого начала не было ни единого шанса, — глухо раздался сквозь пальцы ее голос. — Мы обманывали самих себя.
— Зои, ну пожалуйста…
— Возвращайся домой, Джонас, — решительно произнесла она. — Возвращайся с Джулианой домой.
— Возвращайся домой вместе с нами.
— Я дома.
Джонас остановил на ней еще один долгий изучающий взгляд — и без единого слова зашагал к двери. Только пройдя до середины коридора, он все-таки остановился и обернулся к ней:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Зои, вероятность, что подобное повторится…
— Джонас, тогда тоже практически не существовало вероятности, что подобное случится, — прервала она. — Но случилось же? Мой сын умер — вопреки всякой вероятности.
— Но…
— Нет смысла спорить, — сказала Зои. Ее голос чуть смягчился. — Нам это все равно не грозит. Я никогда не смогу…
— Не сможешь… что? Она покачала головой.
— Оставим это, Джонас.
— Ни за что, — спокойно отозвался он. — Как ты не понимаешь, Зои? То, что нам, по-твоему, «не грозит», уже случилось. И я не могу упустить свое счастье. — Он мгновение помолчал. — Я люблю тебя. И ты меня любишь. Я это знаю. Я это чувствую.
Она не ответила. Джонас тоже поднялся с кровати и встал рядом с Зои. Так и не дождавшись ее ответа на свое признание в любви, он привлек ее к себе. Она не воспротивилась, не оттолкнула его. Но и не упала в его объятия. Казалось, она вообще ничего не слышит, не видит, не ощущает. Казалось, она ускользнула в свою раковину и никого не хочет туда впускать.
Джонас испугался. Раньше она всегда реагировала — хоть как-нибудь, но отзывалась. Пусть ее реакции не всегда соответствовали его ожиданиям, но по крайней мере он видел, что она живая! Сейчас он был бы рад даже взрыву ярости с ее стороны — из тех, что прежде выводили его из себя. Если бы она его отшвырнула, если бы закричала, что ненавидит его, он хотя бы понял, что она что-то чувствует, а значит, у него еще оставался бы шанс убедить ее.
Но эта Зои, такая безвольная и безмолвная, в его объятиях… Такая бледная и потерянная… Она словно поставила крест на своем будущем с ним и с Джулианой. Отказалась от него без борьбы. Хуже того, она словно поставила крест на самой себе. Он никогда не видел Зои такой. И такая она ему не нравилась.
— Зои? — Джонас немножко отодвинул ее, чтобы заглянуть ей в глаза.
Но она по-прежнему смотрела в пол, по-прежнему молчала, по-прежнему не реагировала.
Джонас повторил попытку:
— Зои, я сказал, что люблю тебя. Разве это для тебя ничего не значит? В ответ только молчание.
— Ты не скажешь, что тоже любишь меня? Ни звука.
— Ну же, скажи что-нибудь. Скажи мне, что ты чувствуешь.
Он кончиком пальца приподнял ее подбородок, чтобы заставить Зои посмотреть ему в лицо. Но веки Зои были опущены, губы плотно сжаты. Она упорно молчала.
Он попробовал зайти с другой стороны.
— Самое меньшее, что ты можешь сделать, — это снова заехать мне коленом в пах.
По крайней мере появится какая-то определенность.
Ему показалось, что ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. Джонас чуть не подпрыгнул.
— От такой определенности радости мало. Впрочем, мне от тебя все приятно.
— Джонас, не нужно.
Ее тон обнадеживал не больше, чем ее вид, но Джонас притворился, что ничего не заметил.
— Чего не нужно?
— Не нужно стараться меня развеселить. Ничего не выйдет.
Она наконец открыла увлажненные покрасневшие глаза. Джонас не сомневался, что она изо всех сил удерживает слезы.
— Я… не люблю тебя, — тихо, с запинкой произнесла она. — Не люблю. Со мной ты лишь зря тратишь время. Все кончено, Джонас. Я обещала тебе… обещала Джулиане две недели, и я сдержала обещание. С этого момента вы сами по себе.
— Но как же…
Вопрос повис в воздухе. Джонасу так много хотелось сказать Зои, ему так много нужно было о ней узнать. Ему нужно было доказать ей, что она ошибается. Ошибается насчет себя и насчет их обоих. Ошибается насчет своего прошлого и своего будущего.
И ведь есть еще Джулиана. Как Зои может взять и отвернуться от этого ребенка?
— А как же быть с Джулианой? — спросил он, предпринимая последнее и, как он понимал, скорее всего, напрасное усилие поколебать позицию Зои.
В глазах у нее появилась мука.
— Джули прекрасно проживет и без меня, — совсем тихо отозвалась она. Больше того, я уверена, что без меня ей будет лучше. Ни к чему ей видеть рядом напуганную, жалкую и несчастную женщину, которая не способна справиться даже с тем, что произошло полжизни назад. Не слишком-то хороший пример для Джули.
— Зои! — Он с силой стиснул ее плечи. — Так не должно быть!
Она медленно покачала головой.
— Но так есть. Так было много лет подряд. И так будет.
— Но…
Она прижала ладонь к его губам, прервав его возражения.
— Ситуация не изменится только потому, что ты этого хочешь, Джонас. У врачей, как известно, невероятное самомнение, но бывают такие раны, которые вам не залечить — при всем вашем таланте и мастерстве.
Он убрал ее ладонь со своих губ, посмотрел на изящные пальцы со свежим маникюром, а потом поцеловал каждый накрашенный ноготок. Веки Зои опустились, и с ее губ слетел едва уловимый вздох. Джонас видел, с какой бешеной скоростью забилась у нее на горле жилка, следил, как постепенно покрываются ярким румянцем ее скулы. Нет, Зои Холланд никогда не убедить его, что он ей безразличен. Никогда.
— Может, и так, — шепнул он. — Но я бы попробовал кое-что сделать с этими ранами. И не просто наложить повязку, как это сделала ты. Только позволь.
Она покачала головой, но глаза не открыла.
— В этом нет смысла.
Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Это был единственный ответ, который пришел ему на ум. Но, прежде чем рот его прикоснулся к ее губам, Джулиана издала крик — не слишком требовательный, однако Зои тут же отпрянула от Джонаса.
— Ты нужен Джулиане, — сказала она, пятясь от него до тех пор, пока не уткнулась спиной в дверь.
Он взглянул на малышку, потом обернулся к Зои.
— Ты ей тоже нужна, — тихонько ответил он. — И мне нужна, Зои.
Зои дернула плечом. Этот жест своей неискренностью как ножом полоснул Джонаса по сердцу.
— Вы прекрасно обойдетесь без меня. И ты, и она.
Джонас взял малышку на руки, поддерживая ладонью белокурую головку и радуясь тому, что способен успокоить хотя бы одну из двух дорогих ему женщин.
— Ты все повторяешь и повторяешь эту нелепость, Зои. Но ты ошибаешься. Мы не обойдемся без тебя. Ни я, ни Джулиана. И что бы ты ни говорила, тебе тоже будет плохо без нас. Ну дай нам хотя бы шанс.
Зои смотрела на них, с силой закусив губу, и Джонас был готов поклясться, что она вот-вот согласится с ним. А потом она покачала головой и подняла ладонь ко рту, словно для того, чтобы не дать ненужным словам сорваться с языка.
— У нас с самого начала не было ни единого шанса, — глухо раздался сквозь пальцы ее голос. — Мы обманывали самих себя.
— Зои, ну пожалуйста…
— Возвращайся домой, Джонас, — решительно произнесла она. — Возвращайся с Джулианой домой.
— Возвращайся домой вместе с нами.
— Я дома.
Джонас остановил на ней еще один долгий изучающий взгляд — и без единого слова зашагал к двери. Только пройдя до середины коридора, он все-таки остановился и обернулся к ней:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37