В этом нет ничего страшного. Даже наоборот.
– Что ты несешь?
– Я принимаю противозачаточные, но не хотела говорить тебе об этом.
– Я не верю тебе, – сказал он холодно.
– Что?
– Ты меня слышала.
– Да. Конечно, я тебя слышала. Просто трудно проглотить столько оскорблений сразу. Знаешь что я тебе скажу, шейх Бандар бин Урод? Иди к черту! Иди к черту. И никогда больше не смей ко мне приближаться.
Саманта вихрем пронеслась мимо него.
– К сожалению, мне придется воспользоваться твоей ванной, – сказала она гневно, подбирая свою одежду с полу. – Я хочу смыть с себя любой твой след. Не потому, что боюсь забеременеть. А потому что не хочу, чтобы на мне осталось хоть что-то от человека, которому я доверилась, а он, оказывается, совершенно меня не уважает. Но ты ведь вообще не уважаешь женщин, верно, Бандар?
Она повернулась и скрылась в ванной.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Бандар сидел на диване, пил чай и ждал, когда Саманта появится из душа. Он не сомневался, что дверь ванной заперта, потому и не пытался войти. Не было смысла говорить с ней, пока она в такой ярости.
Так что шейх оделся, заварил себе чаю и сел с ним на диван.
Тирада Саманты встревожила его. Она заставила его первый раз в жизни задуматься: а как он на самом деле относится к женщинам?
Если быть честным, его циничное отношение к противоположному полу было настолько глубоко, что граничило с паранойей. У него было много причин презирать женщин. Но значит ли это, что его отношение к ним было справедливым?
Шейх допускал, что не каждая женщина в этом мире была хладнокровной охотницей за состоянием. Но у всех них при знакомстве со знаменитым миллиардером на лице немедленно появлялось одно и то же выражение. Алчность. Бандар видел, как менялось их поведение, когда они узнавали, насколько он богат. Они вдруг становились готовы для него на всё.
Эти три подружки, про которых он говорил Саманте, были совсем иными. Они сами очень богаты, независимы и успешны, и у них есть другие интересы в жизни, помимо заманивания миллиардеров под венец.
Их отношения с ним ограничиваются сексом. Саманта, похоже, думает, что это отвратительно. Но он никогда не говорил ни одной из них о любви и не лгал, что она – единственная женщина в его жизни. Они, казалось, не возражали против этого и, конечно, не были влюблены в него. Они дарили ему общение и секс. Если он не выживет после операции, никто из них не будет долго горевать о нем. Вряд ли они вообще будут о нем горевать.
Бандар должен был наконец признаться себе, что никто не будет горевать о нем. У него не было семьи, не было жены, не было детей.
Возможно, Али огорчится немного. Но ненадолго. Ему есть чем заняться в жизни – у него жена и дети, прекрасный дом. Пройдет совсем немного времени, и Али едва ли вспомнит, что на свете жил человек по имени Бандар.
Нет, неправда. Сын Али носил его имя. Наверное, они будут его помнить. Эта мысль согрела ему сердце.
Бандар стиснул чашку. Он не хотел умирать.
Когда он услышал диагноз, какая-то часть его приняла приговор совершенно спокойно. Наконец-то придет избавление от одиночества, от мучительного чувства безысходности, которое накатывало на него каждое утро при пробуждении.
Но это чувство, как Бандар неожиданно понял, ни разу не посещало его здесь, в Австралии.
Было ли это связано с Самантой? Или с переменой обстановки в целом?
– Нет, вы посмотрите на него!
Бандар вздрогнул. Она стояла в дверях ванной – полностью одетая, влажные волосы стянуты в тугой конский хвост, синие глаза горят негодованием.
– О, прошу вас, не поднимайтесь, – продолжала она ехидно, когда он поставил свою чашку на столик. – Пейте ваш чай. Я уверена, что сама смогу найти выход. Когда Али вернется, скажите ему, пожалуйста, что я уволилась. Я пожертвую двухнедельным выходным пособием ради удовольствия уехать отсюда немедленно.
Первой реакцией Бандара была паника – чувство абсолютно для него необычное.
Позволь ей уйти, велел ему внутренний голос. Она становится проблемой, а проблем у тебя и без того хватает.
Но его тело говорило совсем другое. Он все еще хотел ее.
Если ты отпустишь ее сейчас, как ты переживешь следующие три недели? Она отвлекает тебя от мыслей о смерти. Она удерживает тебя здесь, на земле.
Он уже решил отвезти ее в Сидней на уикенд. И ему совершенно не хотелось отказываться от этой поездки.
– Тебе не нужно делать это, – сказал он самым вкрадчивым голосом.
– Я не могу остаться здесь после того, что случилось. Я все равно собиралась увольняться в конце июня.
– Тебе здесь не нравится?
– Нет. Я хочу вернуться в Сидней. И вообще. Почему я должна перед тобой отчитываться? Знаю, что ты задумал. Ты заговариваешь мне зубы и надеешься, что я останусь.
– Я очень на это надеюсь, – сказал он мягко. – И надеюсь, что ты примешь мои извинения. Я был не прав.
Она ушам своим не поверила. Но казалось, он говорил искренне. Он даже выглядел так.
– Мое единственное оправдание лишь в том, что я всю жизнь был предметом охоты алчных женщин. Это учит подозрительности. Но пока ты была в ванной, я поразмыслил и понял, что ты не стала бы меня использовать.
Почему, ну почему она чувствует себя виноватой? Он видел это. Она знала, что он видел это. Его глаза опять сузились.
– Или ты все-таки использовала меня? – Это походило на допрос. – И уезжаешь потому, что твоя цель достигнута?
Она помотала головой, проклиная себя в душе за то, что не умеет скрывать свои чувства.
– Нет, моя цель не достигнута. Но это не то, о чем ты думаешь.
– Тогда что?
Саманта застонала.
– Я не могу тебе сказать!
– Ты должна!
– Я просто хотела, чтобы ты научил меня всему в постели, – призналась она смущенно. Его брови удивленно поползли вверх. – Хотя сначала у меня и мысли такой не было. Правда, ты сразу мне очень понравился. Да ты и сам это понял. Но я понятия не имела, что тоже тебе нравлюсь. Я имею в виду, что… мужчины не особенно обращают на меня внимание. Вчера вечером… это было настоящее открытие. Я словно заново родилась. У меня никогда раньше не было оргазма, до тебя… О, пожалуйста, не смотри на меня так. Это правда. Я же предупреждала тебя, что совсем неопытна. Я не лгала тебе, Бандар. Почти. И ты не имеешь права обвинять меня в том, что я не сказала тебе про таблетки. Ты же бабник, у тебя это на лбу написано. Ты сам говорил, что у тебя три любовницы. Мало ли что… чем… Я не хотела рисковать.
– Никакого риска, уверяю тебя, – ответил он. – Я прошел полное медицинское обследование как раз перед отъездом из Англии. И я совершенно здоров. Не считая небольших проблем с головой.
– Рада это слышать. Я со своей стороны уверяю тебя, что тебе тоже нечего опасаться. Я действительно пью противозачаточные.
– Зачем?
– Что?
– Если у тебя нет постоянного мужчины, зачем ты пьешь таблетки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Что ты несешь?
– Я принимаю противозачаточные, но не хотела говорить тебе об этом.
– Я не верю тебе, – сказал он холодно.
– Что?
– Ты меня слышала.
– Да. Конечно, я тебя слышала. Просто трудно проглотить столько оскорблений сразу. Знаешь что я тебе скажу, шейх Бандар бин Урод? Иди к черту! Иди к черту. И никогда больше не смей ко мне приближаться.
Саманта вихрем пронеслась мимо него.
– К сожалению, мне придется воспользоваться твоей ванной, – сказала она гневно, подбирая свою одежду с полу. – Я хочу смыть с себя любой твой след. Не потому, что боюсь забеременеть. А потому что не хочу, чтобы на мне осталось хоть что-то от человека, которому я доверилась, а он, оказывается, совершенно меня не уважает. Но ты ведь вообще не уважаешь женщин, верно, Бандар?
Она повернулась и скрылась в ванной.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Бандар сидел на диване, пил чай и ждал, когда Саманта появится из душа. Он не сомневался, что дверь ванной заперта, потому и не пытался войти. Не было смысла говорить с ней, пока она в такой ярости.
Так что шейх оделся, заварил себе чаю и сел с ним на диван.
Тирада Саманты встревожила его. Она заставила его первый раз в жизни задуматься: а как он на самом деле относится к женщинам?
Если быть честным, его циничное отношение к противоположному полу было настолько глубоко, что граничило с паранойей. У него было много причин презирать женщин. Но значит ли это, что его отношение к ним было справедливым?
Шейх допускал, что не каждая женщина в этом мире была хладнокровной охотницей за состоянием. Но у всех них при знакомстве со знаменитым миллиардером на лице немедленно появлялось одно и то же выражение. Алчность. Бандар видел, как менялось их поведение, когда они узнавали, насколько он богат. Они вдруг становились готовы для него на всё.
Эти три подружки, про которых он говорил Саманте, были совсем иными. Они сами очень богаты, независимы и успешны, и у них есть другие интересы в жизни, помимо заманивания миллиардеров под венец.
Их отношения с ним ограничиваются сексом. Саманта, похоже, думает, что это отвратительно. Но он никогда не говорил ни одной из них о любви и не лгал, что она – единственная женщина в его жизни. Они, казалось, не возражали против этого и, конечно, не были влюблены в него. Они дарили ему общение и секс. Если он не выживет после операции, никто из них не будет долго горевать о нем. Вряд ли они вообще будут о нем горевать.
Бандар должен был наконец признаться себе, что никто не будет горевать о нем. У него не было семьи, не было жены, не было детей.
Возможно, Али огорчится немного. Но ненадолго. Ему есть чем заняться в жизни – у него жена и дети, прекрасный дом. Пройдет совсем немного времени, и Али едва ли вспомнит, что на свете жил человек по имени Бандар.
Нет, неправда. Сын Али носил его имя. Наверное, они будут его помнить. Эта мысль согрела ему сердце.
Бандар стиснул чашку. Он не хотел умирать.
Когда он услышал диагноз, какая-то часть его приняла приговор совершенно спокойно. Наконец-то придет избавление от одиночества, от мучительного чувства безысходности, которое накатывало на него каждое утро при пробуждении.
Но это чувство, как Бандар неожиданно понял, ни разу не посещало его здесь, в Австралии.
Было ли это связано с Самантой? Или с переменой обстановки в целом?
– Нет, вы посмотрите на него!
Бандар вздрогнул. Она стояла в дверях ванной – полностью одетая, влажные волосы стянуты в тугой конский хвост, синие глаза горят негодованием.
– О, прошу вас, не поднимайтесь, – продолжала она ехидно, когда он поставил свою чашку на столик. – Пейте ваш чай. Я уверена, что сама смогу найти выход. Когда Али вернется, скажите ему, пожалуйста, что я уволилась. Я пожертвую двухнедельным выходным пособием ради удовольствия уехать отсюда немедленно.
Первой реакцией Бандара была паника – чувство абсолютно для него необычное.
Позволь ей уйти, велел ему внутренний голос. Она становится проблемой, а проблем у тебя и без того хватает.
Но его тело говорило совсем другое. Он все еще хотел ее.
Если ты отпустишь ее сейчас, как ты переживешь следующие три недели? Она отвлекает тебя от мыслей о смерти. Она удерживает тебя здесь, на земле.
Он уже решил отвезти ее в Сидней на уикенд. И ему совершенно не хотелось отказываться от этой поездки.
– Тебе не нужно делать это, – сказал он самым вкрадчивым голосом.
– Я не могу остаться здесь после того, что случилось. Я все равно собиралась увольняться в конце июня.
– Тебе здесь не нравится?
– Нет. Я хочу вернуться в Сидней. И вообще. Почему я должна перед тобой отчитываться? Знаю, что ты задумал. Ты заговариваешь мне зубы и надеешься, что я останусь.
– Я очень на это надеюсь, – сказал он мягко. – И надеюсь, что ты примешь мои извинения. Я был не прав.
Она ушам своим не поверила. Но казалось, он говорил искренне. Он даже выглядел так.
– Мое единственное оправдание лишь в том, что я всю жизнь был предметом охоты алчных женщин. Это учит подозрительности. Но пока ты была в ванной, я поразмыслил и понял, что ты не стала бы меня использовать.
Почему, ну почему она чувствует себя виноватой? Он видел это. Она знала, что он видел это. Его глаза опять сузились.
– Или ты все-таки использовала меня? – Это походило на допрос. – И уезжаешь потому, что твоя цель достигнута?
Она помотала головой, проклиная себя в душе за то, что не умеет скрывать свои чувства.
– Нет, моя цель не достигнута. Но это не то, о чем ты думаешь.
– Тогда что?
Саманта застонала.
– Я не могу тебе сказать!
– Ты должна!
– Я просто хотела, чтобы ты научил меня всему в постели, – призналась она смущенно. Его брови удивленно поползли вверх. – Хотя сначала у меня и мысли такой не было. Правда, ты сразу мне очень понравился. Да ты и сам это понял. Но я понятия не имела, что тоже тебе нравлюсь. Я имею в виду, что… мужчины не особенно обращают на меня внимание. Вчера вечером… это было настоящее открытие. Я словно заново родилась. У меня никогда раньше не было оргазма, до тебя… О, пожалуйста, не смотри на меня так. Это правда. Я же предупреждала тебя, что совсем неопытна. Я не лгала тебе, Бандар. Почти. И ты не имеешь права обвинять меня в том, что я не сказала тебе про таблетки. Ты же бабник, у тебя это на лбу написано. Ты сам говорил, что у тебя три любовницы. Мало ли что… чем… Я не хотела рисковать.
– Никакого риска, уверяю тебя, – ответил он. – Я прошел полное медицинское обследование как раз перед отъездом из Англии. И я совершенно здоров. Не считая небольших проблем с головой.
– Рада это слышать. Я со своей стороны уверяю тебя, что тебе тоже нечего опасаться. Я действительно пью противозачаточные.
– Зачем?
– Что?
– Если у тебя нет постоянного мужчины, зачем ты пьешь таблетки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27