Как-то сами собой ее теплые пальцы нырнули в его густые черные волосы, потом неуверенно коснулись бровей.
— Джошуа, мне хотелось увидеть тебя, — призналась она сдавленным от волнения голосом. — Порой я тоже всматриваюсь в окна твоего дома.
Ее страшило это признание.
— Прости меня, — сказал он. — За то, что говорил, за то, как поступал.
— За то, что подумал, — шепотом добавила Хани.
— За то, что подумал, — согласился он. — Когда Хитер вернется, скажи ей, чтобы шла домой.
Хани согласно кивнула.
— Тебе не стоит беспокоиться о Хитер и Марио.
Он увлекается девушками постарше.
Джошуа уже стоял у двери, когда Хани неуклюже сменила тему разговора:
— Мне.., мне просто хотелось знать, есть ли в твоей жизни кто-то новый. Ну.., новая женщина?
Он быстро взглянул на нее; Хани покраснела от стыда, понимая, что это чересчур резкий поворот.
Трудно не заметить, что она проявляет к нему явный интерес. Чуть улыбнувшись, он ответил:
— Боюсь, что есть.
— А как она выглядит?
— Она довольно миловидная.., по-своему.
— Кто эта счастливица? — голос был кроткий и печальный.
Это же слова Симоны!
— А ты не догадываешься? — Стремительно шагнув к ней, Джошуа заключил ее в объятия.
Их пальцы переплелись, подчиняясь взаимному тяготению. Когда он привлекшее, то почувствовал, как вся она трепещет. Ему захотелось целовать ее, расстегнуть халат, покрыть поцелуями тело, ощутить теплоту, податливость женской плоти. Но она вела себя сдержанно, и это обескураживало, заставляло его двигаться против желания медленнее.
Будто не замечая ее выразительных губ, он заглянул ей в глаза.
— Вы любите ходить под парусом, мисс Родригес? У меня есть яхта…
— Миссис… Я же говорила тебе, что я — вдова.
— Да.., я вспомнил. — Нежно Джошуа коснулся ее подбородка и повернул к себе так, что ощущал на своем лице ее дыхание. — Все еще тоскуешь? И поэтому…
— У меня никого не было. С того времени, как умер муж. — Она задрожала. В голосе опять звучали нотки страха. — Майк — лишь одна из причин, почему, как мне кажется, мы не можем сблизиться.
Джошуа поднял ее левую руку и безмолвно рассматривал обручальное кольцо.
— Хорошо, — горько прошептал он, выпуская ее руку. — Будем считать, что я ничего не предлагал.
Произнеся последнюю фразу, он ощутил какую-то опустошенность.
И раньше бывало, что женщины отказывали ему, но при этом он никогда не чувствовал себя так скверно.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В горле у Джошуа пересохло, было трудно глотать. Он нетерпеливо выглянул в окно новой квартиры Тито Паскаля, чтобы убедиться, на месте ли машина.
Элегантная, черного цвета спортивная машина стояла на прежнем месте. Рядом на обочине лежал мусор, битое стекло.
Такое соседство напомнило ему прошлое. И зачем он сюда приехал, даже ненадолго?..
Однако пора было вспомнить, что он у Паскалей. Они, кажется, счастливы видеть, как преобразилась их квартира. Небольшая по площади, но опрятная и чистенькая. И теперь они в безопасности и избавились от притеснений прежнего домовладельца.
Джошуа ссудил Тито деньги на ремонт и новую мебель. Он поддерживал связь с его отчимом, неоднократно предлагал ему оставить Сан-Франциско и начать новое дело в Вегасе.
— Мне пора идти, — обронил Джошуа, обращаясь к Тито и миссис Паскаль, и направился к двери.
Они поспешили проводить его. По лицам было видно, что они счастливы и горды своим новым жилищем.
— Мы вряд ли сможем отблагодарить вас должным образом. — Миссис Паскаль пожала руку Джошуа, который спешил уйти.
Их стремление выразить свою признательность его смущало. Он не так уж много сделал, но и то малое было очень важно для этих людей. Прощаясь, он сказал Тито:
— Если возникнут проблемы, обратитесь ко мне.
Не нужно больше бояться. И, как обещали, начинайте посещать вечернюю школу.
— Да, мистер Камерон.
И мать и сын Паскали провожали его улыбками, пока он спускался по лестнице.
Джошуа помнил трудности своего детства, отсутствие удобств, перебои с водой, крыс, тараканов, равнодушие владельцев домов, учителей и мир подворотни.
Памятнее всего была смерть матери через четыре года после кончины отца. Тогда Джошуа стал жить с ненавистью в душе. Да, сегодня он мог запросто вернуться в свой безопасный, чистый дом, но в глубине души чувствовал, что не сможет уйти от прошлого из-за… Хантера Уатта.
Когда он вышел на улицу, в его голове бродили темные мысли. Кого он никак не ожидал здесь увидеть — так это Хани Родригес: она ехала медленно в своей несуразной «Бомбе», выискивая место для парковки.
Он с удивлением смотрел на зеленое чудище, потом побежал за машиной.
Она совсем спятила, приехав сюда одна. Машина катилась так медленно, что не составляло труда ее догнать. Он забежал вперед и сделал знак остановиться, постучав по переднему стеклу.
Она нажала на тормоз. Из приоткрытой задней дверцы вылетел учебник по химии. Он ловко поймал книгу и бросил обратно на сиденье, где были навалены всякие ящики с книгами, географические карты, школьные тетрадки.
Он начал злиться.
— Какого черта вы здесь делаете? И почему не защелкиваете дверцы на предохранитель?
Ее зеленые глаза сверкнули.
— Я тоже рада видеть вас, Джошуа.
— Я задал вам вопрос, — он нахмурился.
Она вскинула голову и с вызовом посмотрела на него.
— Я еду в школу, чтобы оставить там часть вещей. Слишком мало места в квартире.
— А где ваша школа?
— Если вам положено это знать, то прямо за углом.
— И вы здесь преподаете? Это неблагополучный район.
— Не такой уж и плохой. Я проработала тут десять лет. Здесь живет много замечательных людей.
Он ухмыльнулся.
— Я вырос в этом районе.
— Значит, не вам объяснять, что люди здесь неплохие, — с лихостью заметила она.
— Я провожу вас до школы.
— Я этого хочу меньше всего. Вы здесь в каждом видите преступника…
Но, прежде чем она договорила, он обогнул машину и запрыгнул внутрь.
Когда она вскинула руки в немом протесте, выражая свое недовольство, он лишь усмехнулся:
— А что, если бы я оказался негодяем? Вам бы несдобровать.
Ее растерянный, сердитый взгляд, казалось, распалял каждую клеточку его тела.
— Может быть, мне уже плохо, — мягко парировала Хани.
— Прежде всего, следует закрыть дверцы на защелки, — грубовато поучал он, запирая переднюю дверцу. — Вот так.
— Вы уверены, что всегда знаете, что нужно делать?
Джошуа уловил аромат жасмина и почувствовал подступающее волнение: он оказался с ней рядом в замкнутом тесном пространстве.
И она знала это.
— И зачем вы взялись учить этих детей, Хани? Он не спускал глаз с дороги, потому что смотреть на нее было небезопасно.
— Они нуждаются во мне больше, чем другие дети. Потому что повсюду — и на улицах, и в школах больших городов — идет борьба за их души, и я пытаюсь спасти тех детей, которые проходят через мои руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30