– Мой первый экипаж, – ответил Джордж. – Мы обучались вместе целый год, выполнили десять боевых вылетов, когда прилетели в Англию. Затем по какой-то безумной причине меня перевели на должность штурмана-бомбардира в ведущем самолете.
– Сара рассказывала.
– Дочь гордится мною.
Джордж не чувствовал себя гордым за то, что произошло, как будто это была не его заслуга. Шла война, и он был там, где необходимо. Не по своей воле его новый экипаж должен был привезти его походную кровать, вещи и его самого на новое место.
– В самый первый боевой вылет они полетели без меня, их сбили, и они приземлились на маленьком острове, не больше чем этот, в Северном море.
– Такова война, – тихо сказал Уилл.
– Да, – вздохнул Джордж, потягивая трубку.
Эти воспоминания до сих пор вызывали слезы на глазах: он не мог поверить, что эти прекрасные парни, его лучшие друзья, погибли. Их потеря сильно ранила его. Смерть была окончательной точкой, она причиняла боль, тут все было бесповоротно. Потому-то ты и злишься, и становишься ожесточеннее…
– Ты летал в Персидском заливе? – спросил он Уилла.
– Да, летал.
– Пилот?
– Да, сэр.
– Сара сказала мне, что ты ограничился работой спасателя.
– Да, я обучался на базе морской авиации в Джексонвилле, служил немного на границе на военном корабле США «Джеймсе». Но затем перешел на авианосец, поэтому знаю, что вы чувствовали, когда покидали свой старый экипаж. У меня тоже такое было…
Они уже управились с самолетом и сели в джип, чтобы ехать к дому. Джордж обернулся и посмотрел через сиденье на Уилла. В глазах у молодого человека была боль военного времени, а может быть, семейная боль, то, что пришло позже и с чем ты ничего не можешь поделать, потому что стал жестким после всего, что видел на войне.
– Ты тоже кого-то потерял?
– Да, сэр. – Уилл схватился за сиденье руками в кожаных перчатках, помолчал и затем сказал:
– Я потерял своего сына.
– Собственного сына? Боже правый!
Уилл смотрел прямо перед собой, будто видел лицо погибшего мальчика. Джордж знал этот взгляд: он видел такой же иногда в собственных глазах, когда проходил мимо зеркала рано утром: в нем еще жили сны о Роуз и о его дружной команде.
Он сидел, крепко держа руль. Не часто он бывал в ситуациях, когда не знал, что сказать. Ему хотелось спросить, где это произошло, при каких обстоятельствах. Но какой в этом смысл? Все, что ему хотелось, чтобы Уилл не страдал от боли потерь. В те дни мир смотрел на горе, как на нарыв. Им хотелось прооперировать вас, позволить гною выйти наружу, чтобы не инфицировать все вокруг. Но это слишком просто. Джордж знал, что горе и печаль – это то, что позволяет быть людям людьми, что связывает их навсегда с теми, кого они потеряли.
Джордж прокашлялся, сплюнул в окно. Холодный воздух наполнил джип, выстрелив в позвоночник: ледяной и обжигающий. И потрепал Уилла по плечу.
– Ты позволил своей старой команде на корабле «Джеймс» гордиться тобою, – сказал он. – Ты спас Майка.
– Спасибо, сэр.
– Мы тоже гордимся тобой. Не думаю, что Сара когда-нибудь забудет это. – И он пожал руку Уиллу. – Добро пожаловать на борт, командир!
Джордж завел мотор, и они направились к дому.
Когда Уилл и ее отец вернулись, Сара встретила их в холле. Она слышала, как тетя Бэсс разговаривает с Хиллером Кроуфордом, пытаясь убедить его привезти омаров самому. Расстроенная после разговора с Майком, она тем не менее пыталась выглядеть веселой.
– Бэсс и Сьюзан устраивают вечеринку сегодня вечером, но Хиллер слишком занят, чтобы привезти омаров. Я могу взять джип, чтобы съездить за ними? – обратилась Сара к отцу.
– Тормоза недостаточно жесткие, – ответил он с сомнением. – Майк заказал новые прокладки, их привезут на днях.
Сара улыбнулась:
– Я буду осторожна.
– Я лучше поеду с тобой, – сказал Уилл.
– Ты поведешь, Уилл, – приказал Джордж. – Она покажет тебе дорогу.
– Хорошо, – сказала Сара.
У нее с отцом было много споров, и этот едва ли стоило брать в расчет. Раньше ее бы оскорбило, что он не понимает того, что она может ездить по острову не хуже, чем любой мужчина. Ей потребовались годы, чтобы понять: таким образом он защищает ее, неуклюже показывая свою любовь. Поцеловав отца в лоб, она тем самым приняла его предложение.
– Выбери самых хороших, – сказал Джордж сердито. – Если он скажет тебе, что они весят два фунта, попроси его взвесить их при тебе.
– Отец, он не собирается тебя обманывать. Ты знаком с Хиллером всю жизнь. Вы вместе ходили в школу.
– Поэтому я знаю, о чем говорю. Он самый большой обманщик здесь. Присматривай за ним: он специально оставляет ножницы для омаров в чашке весов, и таким образом те повышаются в цене на фунт. Проследите, командир!
– Не волнуйтесь, сэр, – в тон ему ответил Уилл.
Сев в джип, все еще прогретый после поездки к самолету, Сара и Уилл обнялись. Прошло всего несколько часов, в течение которых они не виделись, но им казалось, что прошло несколько дней. Уилл поцеловал ее в губы. Сара просунула руки под его куртку, и ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Казалось, никто из домашних за ними не наблюдал, но даже если это было так, ей было все равно.
Уилл сдал назад. Несколько гусей, выйдя из сарая и побродив вокруг в поисках еды, встали на дороге. Сара открыла окно, чтобы отогнать их рукой, и боль из спины ударила в ногу.
– А-а-а! – вскрикнула она, и в глазах заплясали искры.
– Что случилось? – испугался Уилл.
Она с трудом выпрямилась:
– Ничего…
– И все-таки? – спросил он.
– Наверное, я защемила нерв, – сказала Сара, молясь, чтобы это было так. – Или, может быть, это из-за Майка. У нас был тяжелый разговор.
– И это вызвало боль в спине? – удивился Уилл.
– Из-за перенапряжения, – попыталась она выкрутиться.
– О чем был спор?
– Обо мне. – И она улыбнулась, чтобы он не увидел, какую боль она испытывает.
Они ехали на север, по единственному шоссе, которое разделяло остров на две части. Они проехали мимо пруда, где Майк провалился под лед, мимо соснового леса, мимо дома, где жили родители Зика. Сара знала здесь каждый дюйм. Она показала Уиллу школу, где она училась после сада до двенадцатого класса, лучшие места для сбора черники, дорогу, ведущую в Кестрель-Пойнт, где стояли большие летние дома и где жила девушка, с которой погиб Зик.
Они свернули вниз по Харбор-роуд, ухабистой дороге, проложенной осенними штормами, прямо к причалу. На пристани не было видно ни одной лодки. Ловцы омаров рыбачили обычно с сентября по апрель, давая омарам возможность подкормиться за лето и набрать вес. Охотиться за омарами зимой былой очень рискованно. Рыболовецкая флотилия теряла по человеку каждые четыре года или около того, но их омары считались лучшими в Соединенных Штатах, и они продавали их по самым высоким ценам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69