– Угораздило же нас допустить такое!
Кирк проигнорировал хныканье Боунза. По некоторым вопросам с Маккоем было бессмысленно спорить. Капитан давно уже смирился с язвительно-пессимистическими – но, в сущности, безвредными – разглагольствованиями друга, которыми тот чуть ли не наслаждался. Порой Кирк находил их довольно полезными; Маккой как бы высвобождал какое-то количество отрицательной энергии, находившейся у всего экипажа.
– Мне нужны твои услуги как врачевателя. Таланты целителя. Целителя не тела, но разума. Хочу, чтобы ты сопровождал меня в обходе судна и представил мне отчет о душевном состоянии экипажа после аварии.
– А мне не нужно совершать дурацкий обход корабля, заглядывая в мозги членов экипажа. Я могу сказать все, что тебе требуется, прямо здесь, не сходя с этого места.
Кирк приготовился ждать, зная, что Маккой способен разродиться продолжительной тирадой на любую тему, только дай ему шанс. (Однако, к удивлению капитана, на этот раз доктор будто воды в рот набрал.
– Ну, и каковы твои оценки, Боунз, – спросил Кирк спустя несколько секунд, прерывая затянувшуюся паузу.
Маккой покачал головой.
– Хорошего мало. Никогда прежде моральное состояние экипажа «Энтерпрайза» не было столь низким. Будь я независимым наблюдателем, получившим от командования Звездного Флота задание представить полный отчет о ситуации на судне, я рекомендовал бы списать с корабля почти всех.
– Почти всех?
– За исключением Спока. Проклятие, – подобное признание стоило Маккою частички собственной гордости, – он кажется неуязвимым. Это сочетание в нем полувулканца, получеловека работает на него в условиях, которые подталкивают нас всех к грани срыва.
– Считаешь, что и тебе грозит опасность нервного срыва?
– Мне вряд ли, – фыркнул доктор. – Но для многих других угроза вполне реальна. Тебе следовало бы прислушаться к моим словам, когда я уговаривал тебя вернуться, не ввязываясь в это сомнительное дело.
– Стало быть, ты полагаешь, что «аммдонское дело» причина всему.
Кирк втянул носом воздух, потом медленно выдохнул. Предостережения Спока насчет воздействия на экипаж выступления Лорелеи оказались пугающе точными; но, несмотря на это, Кирк все еще мысленно боролся с самим собой, не решив окончательно, как же ему относиться к присутствию на корабле инопланетянки. Она выглядела настолько безобидной, что совершенно не верилось в могущество, которое приписывал ей Спок. Но, с другой стороны, накопилось уже такое количество фактов, что волей-неволей приходилось с ними считаться. Смутно осознавая, что женщина действительно представляет опасность – большую опасность, как заявил вулканец, – Кирк, тем не менее, пока что не хотел признавать этого.
– Давай-ка все-таки проведем небольшое расследование, – предложил он Маккою. – Пойдем со мной, Боунз, вместе мы управимся гораздо быстрее.
– А куда? – подозрительно спросил доктор. – Уж не в машинное ли отделение?
– Да ты что! Там еще полно радиации. Я просто хочу пройтись по верхним палубам.
– Ну ладно, тогда я пойду. Мне тоже не помешает прогуляться.
Маккой прошествовал к двери и, не оглядываясь на капитана, вышел в коридор. Не пройдя и десяти метров, он вдруг остановился. Кирк нагнал его и понял, в чем дело – откуда-то доносилось низкое бормотание, усиливаемое металлическими панелями пола. Капитан замер, напрягая слух, чтобы разобрать слова.
… Отказываться делать что бы то ни было. Тогда им придется вернуться на Базу.
– Верно!
Кирк, нахмурившись, кивнул, когда Маккой указал пальцем на рекреацию. Сейчас он ненавидел себя за то, что шпионит за своими же людьми, но ситуация становилась настолько угрожающей, что ему пришлось наплевать на сантименты. И вот Джеймс Т. Кирк, капитан лучшего крейсера Федерации, подкрался на цыпочках к закрытой двери и, прислонившись к переборке, стал слушать.
Голоса продолжали оживленную беседу.
– Нам вообще не следовало покидать Базу. Я с самого начала подозревал, что миссия военная. Теперь это ясно, как божий день. А ведь мы должны способствовать делу мира!
– Я не намерена заступать на вахту. Посмотрим, как им удастся содержать фазеры в боевом режиме!
Кирк шагнул к двери, резким движением отодвинул ее в сторону и вошел в каюту отдыха. За одним из столиков сидели мужчина и женщина, попивая кофе. Кирк с угрожающим видом приблизился к ним и мрачно спросил:
– Вы почему не на своих постах? Росс и Кессельманн, не так ли?
– Так точно, сэр, – спокойно ответила женщина, даже не потрудившись встать по стойке «смирно», как сделал ее собеседник. – Хочу поставить вас в известность, что впредь я отказываюсь нести обязанности по обслуживанию фазеров. Они являются средством ведения войны, а я желаю служить только делу мира. Мира для всей Вселенной.
– Младший лейтенант Росс, вы считаете такую позицию адекватной перед яйцом ромуланской агрессии?
– Если мы не начнем боевых действий, то и ромуланцы не начнут, – отпарировла она.
– Анита, – прошипел ее товарищ, – помолчи.
– Ну уж нет, Деке, настало время постоять за наши убеждения. Ни один из нас не примет участия в акции, которая подвергает опасности иную форму жизни. Со смертью и разрушениями нужно покончить повсеместно. Сейчас в нашей власти не допустить войны. И мы ее не допустим!
– Она говорит и от вашего имени, младший лейтенант Кессельманн? Насколько я помню, вы приписаны к подразделению биоподдержки, не так ли?
– Жизнь – величайшая ценность, сэр, – невпопад ответил Кессельманн, потом продолжил:
– Д-да, она говорит и от моего имени. А также от имени многих других членов экипажа.
Молодой офицер выпалил последнюю фразу с такой поспешностью, что казалось, слова обжигают ему язык. Лоб его покрылся испариной, свидетельствовавшей о сильном напряжении.
– Безусловно, жизнь бесценна. Вот почему федерация и послала дипломатическую миссию в систему Аммдона – чтобы предотвратить войну и спасти множество жизней…
Кирк ничуть не удивился, корда оба – и Росс, и Кессельманн – скептически ухмыльнулись: мол, не надо вешать нам лапшу на уши.
– А вам не кажется, – продолжал Кирк, – что ваши убеждения изменились после того, как каждый из вас побеседовал с инопланетянкой Лорелеей?
– Семена подобных убеждений уже были посеяны в наших душах еще до встречи с инопланетянкой. Лорелея лишь помогла им прорасти. Нам постоянно твердили, что Федерация ставит перед собой благородную цель – поиск новых форм жизни и вступление с ними в контакт. Но дело всегда заканчивается тем, что мы уничтожаем инопланетную расу.
– Да что вы такое несете, черт побери! – возмутился Маккой. – Когда это мы преднамеренно уничтожали инопланетную расу?
Кирк подозревал, что в большей части доктор разделяет мнение обоих офицеров, но их замечание относительно уничтожения вывело Маккоя из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Кирк проигнорировал хныканье Боунза. По некоторым вопросам с Маккоем было бессмысленно спорить. Капитан давно уже смирился с язвительно-пессимистическими – но, в сущности, безвредными – разглагольствованиями друга, которыми тот чуть ли не наслаждался. Порой Кирк находил их довольно полезными; Маккой как бы высвобождал какое-то количество отрицательной энергии, находившейся у всего экипажа.
– Мне нужны твои услуги как врачевателя. Таланты целителя. Целителя не тела, но разума. Хочу, чтобы ты сопровождал меня в обходе судна и представил мне отчет о душевном состоянии экипажа после аварии.
– А мне не нужно совершать дурацкий обход корабля, заглядывая в мозги членов экипажа. Я могу сказать все, что тебе требуется, прямо здесь, не сходя с этого места.
Кирк приготовился ждать, зная, что Маккой способен разродиться продолжительной тирадой на любую тему, только дай ему шанс. (Однако, к удивлению капитана, на этот раз доктор будто воды в рот набрал.
– Ну, и каковы твои оценки, Боунз, – спросил Кирк спустя несколько секунд, прерывая затянувшуюся паузу.
Маккой покачал головой.
– Хорошего мало. Никогда прежде моральное состояние экипажа «Энтерпрайза» не было столь низким. Будь я независимым наблюдателем, получившим от командования Звездного Флота задание представить полный отчет о ситуации на судне, я рекомендовал бы списать с корабля почти всех.
– Почти всех?
– За исключением Спока. Проклятие, – подобное признание стоило Маккою частички собственной гордости, – он кажется неуязвимым. Это сочетание в нем полувулканца, получеловека работает на него в условиях, которые подталкивают нас всех к грани срыва.
– Считаешь, что и тебе грозит опасность нервного срыва?
– Мне вряд ли, – фыркнул доктор. – Но для многих других угроза вполне реальна. Тебе следовало бы прислушаться к моим словам, когда я уговаривал тебя вернуться, не ввязываясь в это сомнительное дело.
– Стало быть, ты полагаешь, что «аммдонское дело» причина всему.
Кирк втянул носом воздух, потом медленно выдохнул. Предостережения Спока насчет воздействия на экипаж выступления Лорелеи оказались пугающе точными; но, несмотря на это, Кирк все еще мысленно боролся с самим собой, не решив окончательно, как же ему относиться к присутствию на корабле инопланетянки. Она выглядела настолько безобидной, что совершенно не верилось в могущество, которое приписывал ей Спок. Но, с другой стороны, накопилось уже такое количество фактов, что волей-неволей приходилось с ними считаться. Смутно осознавая, что женщина действительно представляет опасность – большую опасность, как заявил вулканец, – Кирк, тем не менее, пока что не хотел признавать этого.
– Давай-ка все-таки проведем небольшое расследование, – предложил он Маккою. – Пойдем со мной, Боунз, вместе мы управимся гораздо быстрее.
– А куда? – подозрительно спросил доктор. – Уж не в машинное ли отделение?
– Да ты что! Там еще полно радиации. Я просто хочу пройтись по верхним палубам.
– Ну ладно, тогда я пойду. Мне тоже не помешает прогуляться.
Маккой прошествовал к двери и, не оглядываясь на капитана, вышел в коридор. Не пройдя и десяти метров, он вдруг остановился. Кирк нагнал его и понял, в чем дело – откуда-то доносилось низкое бормотание, усиливаемое металлическими панелями пола. Капитан замер, напрягая слух, чтобы разобрать слова.
… Отказываться делать что бы то ни было. Тогда им придется вернуться на Базу.
– Верно!
Кирк, нахмурившись, кивнул, когда Маккой указал пальцем на рекреацию. Сейчас он ненавидел себя за то, что шпионит за своими же людьми, но ситуация становилась настолько угрожающей, что ему пришлось наплевать на сантименты. И вот Джеймс Т. Кирк, капитан лучшего крейсера Федерации, подкрался на цыпочках к закрытой двери и, прислонившись к переборке, стал слушать.
Голоса продолжали оживленную беседу.
– Нам вообще не следовало покидать Базу. Я с самого начала подозревал, что миссия военная. Теперь это ясно, как божий день. А ведь мы должны способствовать делу мира!
– Я не намерена заступать на вахту. Посмотрим, как им удастся содержать фазеры в боевом режиме!
Кирк шагнул к двери, резким движением отодвинул ее в сторону и вошел в каюту отдыха. За одним из столиков сидели мужчина и женщина, попивая кофе. Кирк с угрожающим видом приблизился к ним и мрачно спросил:
– Вы почему не на своих постах? Росс и Кессельманн, не так ли?
– Так точно, сэр, – спокойно ответила женщина, даже не потрудившись встать по стойке «смирно», как сделал ее собеседник. – Хочу поставить вас в известность, что впредь я отказываюсь нести обязанности по обслуживанию фазеров. Они являются средством ведения войны, а я желаю служить только делу мира. Мира для всей Вселенной.
– Младший лейтенант Росс, вы считаете такую позицию адекватной перед яйцом ромуланской агрессии?
– Если мы не начнем боевых действий, то и ромуланцы не начнут, – отпарировла она.
– Анита, – прошипел ее товарищ, – помолчи.
– Ну уж нет, Деке, настало время постоять за наши убеждения. Ни один из нас не примет участия в акции, которая подвергает опасности иную форму жизни. Со смертью и разрушениями нужно покончить повсеместно. Сейчас в нашей власти не допустить войны. И мы ее не допустим!
– Она говорит и от вашего имени, младший лейтенант Кессельманн? Насколько я помню, вы приписаны к подразделению биоподдержки, не так ли?
– Жизнь – величайшая ценность, сэр, – невпопад ответил Кессельманн, потом продолжил:
– Д-да, она говорит и от моего имени. А также от имени многих других членов экипажа.
Молодой офицер выпалил последнюю фразу с такой поспешностью, что казалось, слова обжигают ему язык. Лоб его покрылся испариной, свидетельствовавшей о сильном напряжении.
– Безусловно, жизнь бесценна. Вот почему федерация и послала дипломатическую миссию в систему Аммдона – чтобы предотвратить войну и спасти множество жизней…
Кирк ничуть не удивился, корда оба – и Росс, и Кессельманн – скептически ухмыльнулись: мол, не надо вешать нам лапшу на уши.
– А вам не кажется, – продолжал Кирк, – что ваши убеждения изменились после того, как каждый из вас побеседовал с инопланетянкой Лорелеей?
– Семена подобных убеждений уже были посеяны в наших душах еще до встречи с инопланетянкой. Лорелея лишь помогла им прорасти. Нам постоянно твердили, что Федерация ставит перед собой благородную цель – поиск новых форм жизни и вступление с ними в контакт. Но дело всегда заканчивается тем, что мы уничтожаем инопланетную расу.
– Да что вы такое несете, черт побери! – возмутился Маккой. – Когда это мы преднамеренно уничтожали инопланетную расу?
Кирк подозревал, что в большей части доктор разделяет мнение обоих офицеров, но их замечание относительно уничтожения вывело Маккоя из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47