У другого было скорбное лицо продавца ритуальных товаров, и одет он был в традиционный темный костюм. Оба они разглядывали меня с минуту, потом владелец оружия пошел прочь.
— Поищу веревку, надо его связать, — сказал он, причем произнес все это на хорошем английском, с едва заметным акцентом. Я подумал, что он вот так же говорит еще на дюжине языков.
Второй остался меня сторожить с видом добропорядочного горожанина. Он не курил, не морщился, не ежился — он просто стоял, и потому, наверное, показался мне легкой добычей. Но как только я сделал движение, в его руке щелкнул затвор.
— Сними пояс, — сказал он без доли эмоций. Я расстегнул пряжку и снял пояс, увешанный разными приспособлениями.
— Выбрось за борт, — скомандовал он, целясь мне прямо в глаз, видимо, это он убил Рашаса, потому что явно специализировался на такого рода выстрелах. Я выбросил пояс за борт.
— Сними костюм, — продолжал он. Поднявшись во весь рост, я расстегнул молнии, стянул свою подводную экипировку — надо сказать, не сдержав стона: мои кости все еще болели так, словно по мне проехало что-то тяжелое.
— Выбрось за борт, — сказал он, после чего я свернул костюм в узел и вышвырнул. Этот жест оставил меня в нижнем белье.
Обезопасив меня таким образом, он убрал свое оружие. В это время вернулся другой тип и приказал мне лечь. Я дрожал на холодной палубе, пока один из них связывал нейлоновой веревкой мои ноги у щиколоток. Потом мне связали руки за спиной и удалились, оставив лежать, уткнувшись носом в лужу.
Ворочаясь туда-сюда, я смог кое-как подползти к Кармен заглянуть подальше, вперед. Те двое стояли у рубки, уставившись вдаль. Катер покачивался, дрейфуя. Кармоди лежал все на том же месте, никто им не интересовался, кроме мух. Одна из них покружила надо мной, но, сообразив, что еще рано, улетела.
В паре футов стоял ящик, привинченный к палубе. Я отползал до тех пор, пока не увидел то, что находится позади. Брезентовый чехол с оружием, который я в свое время припрятал, был цел и невредим. Я пошевелил руками и понял, что веревки на запястьях завязаны не слишком туго, нейлон не всегда годится для этих целей. Расшатывая узел на одной руке кончиками пальцев другой, я ухитрился развязать один узел. Потратив еще минут пять, я освободил обе руки и уже потирал их, держа за спиной.
Мои конвоиры будто забыли обо мне. Один из них указывал пальцем вдаль. Проследив это направление, я увидел какое-то судно. Парни не проявили признаков беспокойства, понятно, что они поджидали этот корабль. Все четче вырисовывался его силуэт, вскоре стали различимы фигуры пассажиров. Их было человек шесть, не меньше. «Гробовщик» приветственно помахал им рукой. Моя надежда на то, что восторжествует правосудие, окончательно угасла.
Вытащив из-за ящика оружие, я расчехлил его — это был автомат «Ветерби-75», пригодный даже для охоты на слонов. Лежа на спине и положив оружие на живот, я выбрал целью спину «учителя» и дал по нему очередь. Отдача пришлась в правую скулу, но зато «учитель» подпрыгнул и, свалившись куда-то вниз, исчез с горизонта. «Гробовщик» резко обернулся, схватившись за револьвер, но я прицелился еще раз, и из того места, где только что была его голова, брызнул ярко-красный фонтан.
Теперь по темному судну забегали люди. Я увидел яркую вспышку, мимо меня просвистела пуля. Прижавшись к палубе, я ждал. Пули свистели у меня над головой, но через некоторое время стрельба из пистолетов затихла. Приподнявшись, я увидел, что противники скопились вокруг орудия, и стаскивают с него чехол. Что ж, попробуйте и вы моего «слонового» оружия… Укрывшись за стальным ящиком, я выбрал жертву, стоявшую рядом с орудием и выстрелил, залп прозвучал сухим щелчком, и «мишень» опрокинулась, словно в тире. Слева от орудия показалось чье-то плечо, я убрал его без особых хлопот. Еще один тип пересекал палубу, я дал ему пробежать пару метров и тоже снял.
Темное судно неожиданно накренилось и, развернувшись, подставило мне свой левый борт. Никакой суеты возле орудия больше не наблюдалось.
Когда чужак удалился ярдов на сто, я пустил вдогонку парочку очередей, а потом пробрался к рубке и спустился вниз, в машинное отделение. Едва я прикоснулся к стартеру, как двигатели застонали, и катер двинулся вперед. Работая рулем, я отклонял катер слегка то влево, то вправо, чтобы его не задел случайный выстрел чужака. Но тот, выпустив пару снарядов, отказался от дальнейших попыток.
Когда огромное оранжевое солнце встало над водой, окрасив ее кровавыми полосами, я выровнял курс так, чтобы оно осталось у меня за спиной, поставил управление на автопилот и опустился вниз, чтобы проведать Риссию.
Она уже проснулась, но выглядела еще более худой и изможденной, чем при первой встрече. Улыбнувшись, она произнесла несколько слов, но таким слабым голосом, что я не расслышал.
— Прости, милая, — переспросил я, — слишком много стрельбы было вокруг меня, и я, видимо, оглох. Как ты себя чувствуешь?
Показав на свои уши, девушка покачала головой: она тоже меня не слышала. Я потрогал ее лоб: температура была нормальная, пульс тоже в норме.
— Я приготовлю чего-нибудь горяченького, — сказал я и с этими словами пошел в камбуз, где открыл банку с готовым супом, вскипятил его, поджарил тосты и налил стакан апельсинового сока. Увидев все это, Риссия села на койке, но видно было, каких усилий ей это стоило. Она набросилась на еду, как изголодавшийся котенок, а когда насытилась, подняла руку, которая, видимо, показалась ей слишком тяжелой, и прикоснулась к моему лицу. Губы ее двигались, но я услышал только одно слово: «Мэл». Вокруг глаз темнели синяки — признак того, что в ее организме из-за резкого перепада давления лопнуло много сосудов. Заставив ее немного пошевелить руками и ногами, я убедился в том, что они целы.
Мне хотелось перенести ее в каюту, но, как выяснилось, я и сам был настолько слаб, что не мог поднять ничего тяжелее суповой ложки. Оставив девушку на месте, я заботливо укрыл ее одеялом, пожелал спокойной ночи и свалился на соседнюю койку.
Когда я проснулся, было около полудня. Встав под душ, я окатил себя холодной водой, потом горячей, нашел электробритву Кармоди и побрился. Потом зашел к Риссии: сегодня на ее щеках появился слабый румянец. Накормив ее горячим супом, я принес котелок воды для умывания, кусок мыла и расческу, а сам вышел на палубу, чтобы заняться необходимыми делами.
Тело Кармоди было тяжелым, у меня ушло не менее пяти минут на то, чтобы подтащить его к поручню и перевалить через борт. При падении одна его рука поднялась, словно для прощания со мной. Он был хорошим парнем и погиб, в сущности, из-за меня, а я так небрежно его хороню. Но что делать? На палубе невыносимо жарко.
Рашас был легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Поищу веревку, надо его связать, — сказал он, причем произнес все это на хорошем английском, с едва заметным акцентом. Я подумал, что он вот так же говорит еще на дюжине языков.
Второй остался меня сторожить с видом добропорядочного горожанина. Он не курил, не морщился, не ежился — он просто стоял, и потому, наверное, показался мне легкой добычей. Но как только я сделал движение, в его руке щелкнул затвор.
— Сними пояс, — сказал он без доли эмоций. Я расстегнул пряжку и снял пояс, увешанный разными приспособлениями.
— Выбрось за борт, — скомандовал он, целясь мне прямо в глаз, видимо, это он убил Рашаса, потому что явно специализировался на такого рода выстрелах. Я выбросил пояс за борт.
— Сними костюм, — продолжал он. Поднявшись во весь рост, я расстегнул молнии, стянул свою подводную экипировку — надо сказать, не сдержав стона: мои кости все еще болели так, словно по мне проехало что-то тяжелое.
— Выбрось за борт, — сказал он, после чего я свернул костюм в узел и вышвырнул. Этот жест оставил меня в нижнем белье.
Обезопасив меня таким образом, он убрал свое оружие. В это время вернулся другой тип и приказал мне лечь. Я дрожал на холодной палубе, пока один из них связывал нейлоновой веревкой мои ноги у щиколоток. Потом мне связали руки за спиной и удалились, оставив лежать, уткнувшись носом в лужу.
Ворочаясь туда-сюда, я смог кое-как подползти к Кармен заглянуть подальше, вперед. Те двое стояли у рубки, уставившись вдаль. Катер покачивался, дрейфуя. Кармоди лежал все на том же месте, никто им не интересовался, кроме мух. Одна из них покружила надо мной, но, сообразив, что еще рано, улетела.
В паре футов стоял ящик, привинченный к палубе. Я отползал до тех пор, пока не увидел то, что находится позади. Брезентовый чехол с оружием, который я в свое время припрятал, был цел и невредим. Я пошевелил руками и понял, что веревки на запястьях завязаны не слишком туго, нейлон не всегда годится для этих целей. Расшатывая узел на одной руке кончиками пальцев другой, я ухитрился развязать один узел. Потратив еще минут пять, я освободил обе руки и уже потирал их, держа за спиной.
Мои конвоиры будто забыли обо мне. Один из них указывал пальцем вдаль. Проследив это направление, я увидел какое-то судно. Парни не проявили признаков беспокойства, понятно, что они поджидали этот корабль. Все четче вырисовывался его силуэт, вскоре стали различимы фигуры пассажиров. Их было человек шесть, не меньше. «Гробовщик» приветственно помахал им рукой. Моя надежда на то, что восторжествует правосудие, окончательно угасла.
Вытащив из-за ящика оружие, я расчехлил его — это был автомат «Ветерби-75», пригодный даже для охоты на слонов. Лежа на спине и положив оружие на живот, я выбрал целью спину «учителя» и дал по нему очередь. Отдача пришлась в правую скулу, но зато «учитель» подпрыгнул и, свалившись куда-то вниз, исчез с горизонта. «Гробовщик» резко обернулся, схватившись за револьвер, но я прицелился еще раз, и из того места, где только что была его голова, брызнул ярко-красный фонтан.
Теперь по темному судну забегали люди. Я увидел яркую вспышку, мимо меня просвистела пуля. Прижавшись к палубе, я ждал. Пули свистели у меня над головой, но через некоторое время стрельба из пистолетов затихла. Приподнявшись, я увидел, что противники скопились вокруг орудия, и стаскивают с него чехол. Что ж, попробуйте и вы моего «слонового» оружия… Укрывшись за стальным ящиком, я выбрал жертву, стоявшую рядом с орудием и выстрелил, залп прозвучал сухим щелчком, и «мишень» опрокинулась, словно в тире. Слева от орудия показалось чье-то плечо, я убрал его без особых хлопот. Еще один тип пересекал палубу, я дал ему пробежать пару метров и тоже снял.
Темное судно неожиданно накренилось и, развернувшись, подставило мне свой левый борт. Никакой суеты возле орудия больше не наблюдалось.
Когда чужак удалился ярдов на сто, я пустил вдогонку парочку очередей, а потом пробрался к рубке и спустился вниз, в машинное отделение. Едва я прикоснулся к стартеру, как двигатели застонали, и катер двинулся вперед. Работая рулем, я отклонял катер слегка то влево, то вправо, чтобы его не задел случайный выстрел чужака. Но тот, выпустив пару снарядов, отказался от дальнейших попыток.
Когда огромное оранжевое солнце встало над водой, окрасив ее кровавыми полосами, я выровнял курс так, чтобы оно осталось у меня за спиной, поставил управление на автопилот и опустился вниз, чтобы проведать Риссию.
Она уже проснулась, но выглядела еще более худой и изможденной, чем при первой встрече. Улыбнувшись, она произнесла несколько слов, но таким слабым голосом, что я не расслышал.
— Прости, милая, — переспросил я, — слишком много стрельбы было вокруг меня, и я, видимо, оглох. Как ты себя чувствуешь?
Показав на свои уши, девушка покачала головой: она тоже меня не слышала. Я потрогал ее лоб: температура была нормальная, пульс тоже в норме.
— Я приготовлю чего-нибудь горяченького, — сказал я и с этими словами пошел в камбуз, где открыл банку с готовым супом, вскипятил его, поджарил тосты и налил стакан апельсинового сока. Увидев все это, Риссия села на койке, но видно было, каких усилий ей это стоило. Она набросилась на еду, как изголодавшийся котенок, а когда насытилась, подняла руку, которая, видимо, показалась ей слишком тяжелой, и прикоснулась к моему лицу. Губы ее двигались, но я услышал только одно слово: «Мэл». Вокруг глаз темнели синяки — признак того, что в ее организме из-за резкого перепада давления лопнуло много сосудов. Заставив ее немного пошевелить руками и ногами, я убедился в том, что они целы.
Мне хотелось перенести ее в каюту, но, как выяснилось, я и сам был настолько слаб, что не мог поднять ничего тяжелее суповой ложки. Оставив девушку на месте, я заботливо укрыл ее одеялом, пожелал спокойной ночи и свалился на соседнюю койку.
Когда я проснулся, было около полудня. Встав под душ, я окатил себя холодной водой, потом горячей, нашел электробритву Кармоди и побрился. Потом зашел к Риссии: сегодня на ее щеках появился слабый румянец. Накормив ее горячим супом, я принес котелок воды для умывания, кусок мыла и расческу, а сам вышел на палубу, чтобы заняться необходимыми делами.
Тело Кармоди было тяжелым, у меня ушло не менее пяти минут на то, чтобы подтащить его к поручню и перевалить через борт. При падении одна его рука поднялась, словно для прощания со мной. Он был хорошим парнем и погиб, в сущности, из-за меня, а я так небрежно его хороню. Но что делать? На палубе невыносимо жарко.
Рашас был легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37