И вскоре оба корабля окутала тяжёлая серая мгла.
В часы наиболее ответственных вахт Лазарев, как правило, сам поднимался на мостик. И теперь он стоял у невысоких перил, рядом с вахтенным офицером, вглядываясь в месиво тумана, прислушиваясь к голосу дозорного матроса. На «Мирном» и на «Востоке», по примеру китобоев, на фок-мачтах были установлены наблюдательные посты. Однотонный голос дозорного вдруг испуганно сорвался:
— Гора!.. Прямо перед нами…
Сквозь медленно сползавшие клочья тумана Лазарев увидел невдалеке силуэт зубчатой ледяной горы. «Мирный» мчался на эту громадину и, казалось, не было никакой возможности удержать корабль от гибели.
Руки капитана впились в кругляк поручней…
— Долой паруса!
Десятки голосов дружно подхватили слова его команды: «Долой паруса!»
— Есть долой паруса!..
Лазарев и сам теперь удивился, с какой быстротой, ловкостью и отвагой взбежали матросы по скользким, обмёрзшим трапам высоко на реи мачт и отдали паруса… Чуть слышно повторив побелевшими губами слова команды, рулевой успел взять «лево на борт»… Тяжело нависший выступ огромной плавучей горы медленно прошёл над бортом корабля, и леденящий холод, словно дыхание самой смерти, обдал моряков…
— Это счастье… Какое счастье! — взволнованно воскликнул вахтенный офицер. — Мы были на краю гибели, Михаил Петрович…
Лазарев провожал взглядом смутно мерцавшую гранями ледяную гору:
— Да, это счастье, — сказал он. — Только отважным оно верно…
Но шлюп «Мирный» подстерегала новая опасность.
Это случилось в начале января, вскоре после того, как экипажи обоих кораблей дружно, за общим столом отметили наступление нового года.
Над океаном расстилался плотный туман. Обходя ледяные поля, шлюпы продолжали двигаться к югу. Вдруг раздался неожиданный возглас наблюдателя, потом чей-то сорвавшийся крик, и вахтенный начальник увидел впереди вставшую выше мачт ледяную стену…
Он не растерялся. Матросы по его команде метнулись к парусам. Рулевой успел обернуть штурвал. Но было поздно… Малоповоротливый шлюп продолжал нестись навстречу льдине. Тяжёлый удар сотряс корабль от киля до клотиков мачт, с треском рухнула рея, бессильно повисли сорванные снасти… Каким бессильным и малым показался в эти минуты матросам их «Мирный» в сравнении с громадиной ледяной горы!..
Несколько матросов одновременно бросились на нос шлюпа. «Мирный» не получил пробоины. Он ударился в лёд форштевнем, — прочной дубовой балкой, которая и приняла на себя всю силу толчка.
Лазарев уже был на палубе. Матросы не расслышали в его голосе тревоги. Попрежнему сдержанно, спокойно и чётко звучали слова команды. Шлюп медленно отвалил от льдины, развернулся и снова взял курс на юг…
Опустив голову, вахтенный офицер стоял на мостике в ожидании капитанского выговора и упрёков. Капитан всесилен на корабле. Он может разжаловать в рядовые матросы или совсем отстранить от службы и потребовать суда. Неожиданно, в течение считанных минут мог оборваться весь долгий и трудный служебный путь морского офицера. Авария корабля — самое тяжёлое обвинение…
Лазарев неторопливо поднялся на мостик. На палубе будто замерли матросы. Все они знали, как строг и требователен капитан к исполнению каждым моряком всех, даже малейших обязанностей по службе. Но Лазарев оставался спокойным: ни одного резкого движения или жеста. Он смотрел на сломанные реи, на обвисшие паруса…
— Вахтенный, — сказал он, — нам грозила серьёзная опасность. Теперь она миновала, и не следует унывать. Вы сделали все, что могли сделать в течение этого краткого времени, и проявили похвальное хладнокровие. Продолжайте нести вахту.
Вахтенный крепко пожал его руку, и капитан заметил, как радостно просветлели обветренные суровые лица моряков…
Южный полярный круг уже давно остался позади. Штормы внезапно сменились полным штилем, и над шлюпами стали парить буревестники, а потом появились маленькие, юркие птицы, похожие на ласточек. Это было верным доказательством, что где-то близко, за ледяными полями, лежит земля.
16 января 1820 года, петляя меж огромных льдин, продолжая неуклонно продвигаться на юг, экспедиция подошла к сплошному ледяному полю. В этот день шлюпы «Восток» и «Мирный» находились лишь в двадцати милях от материка Антарктиды, в районе берега, который ныне носит название Земли принцессы Марты. Впереди сплошным барьером вставала ледяная стена. Плохая видимость не позволяла различить верхних очертаний этого барьера. Моряки видели только ледяные обрывы, которые, будто скалистый берег, уходили на юг, за горизонт.
Сколько раз в эти исполненные волевого напряжения дни и Беллинсгаузен и Лазарев порывались воскликнуть:
— Вот он, Южный материк!..
Но видимость оставалась попрежнему плохой, и этот ледяной берег временами казался призрачным.
И все же в близости неизвестной земли были уверены многие офицеры экспедиции. Мичман П. Новосильский в те дни записал: «…при сильном ветре тишина моря необыкновенная. Множество полярных птиц и снежных буревестников вьётся над шлюпом. Это значит, что около нас должен быть берег».
Не менее уверенна запись и самого Беллинсгаузена: «Здесь за ледяными полями мелкого льда и островами виден материк льда, коего края отломаны перпендикулярно и который продолжается по мере нашего зрения, возвышаясь к югу подобно берегу».
16 января русские моряки видели берег Антарктиды. Нигде в другом районе земного шара не существует подобных, скованных могучими льдами берегов. Нигде больше нет таких ледяных барьеров… 16 января 1820 года в широте 69°25' и долготе 2°10/ произошло одно из величайших мировых географических открытий — открытие Антарктиды.
Однако офицерам экспедиции оба капитана не уставали повторять:
— Нам нужна полная достоверность открытия. Только полная достоверность!
На офицерском совете Лазарев говорил:
— Многие наши офицеры утверждают, что перед нами не айсберги и не отдельные острова, а желанный, обретённый, наконец-то, Южный материк… Я тоже верю в это! Однако великая честность и требовательность всегда отличала русских моряков. Поэтому я повторяю: только полная достоверность!.. Мы снова и снова пойдём на юг, и чем грознее встанут впереди преграды, тем большей будет наша решимость до конца разведать таинственный материк.
6 и 14 февраля корабли снова приближались к берегам Антарктиды, и снова льды и туманы непроницаемым заслоном встали на их пути, хотя не только офицеры — каждый матрос экспедиции по множеству признаков отлично знал, что берег совсем близко…
Сколько дней и бессонных ночей! И с каким героическим упорством пробивались русские люди сквозь льды к разгадке великой тайны! Никто ещё не был до них в этих районах Атлантического и Индийского океанов.
1 2 3 4 5 6
В часы наиболее ответственных вахт Лазарев, как правило, сам поднимался на мостик. И теперь он стоял у невысоких перил, рядом с вахтенным офицером, вглядываясь в месиво тумана, прислушиваясь к голосу дозорного матроса. На «Мирном» и на «Востоке», по примеру китобоев, на фок-мачтах были установлены наблюдательные посты. Однотонный голос дозорного вдруг испуганно сорвался:
— Гора!.. Прямо перед нами…
Сквозь медленно сползавшие клочья тумана Лазарев увидел невдалеке силуэт зубчатой ледяной горы. «Мирный» мчался на эту громадину и, казалось, не было никакой возможности удержать корабль от гибели.
Руки капитана впились в кругляк поручней…
— Долой паруса!
Десятки голосов дружно подхватили слова его команды: «Долой паруса!»
— Есть долой паруса!..
Лазарев и сам теперь удивился, с какой быстротой, ловкостью и отвагой взбежали матросы по скользким, обмёрзшим трапам высоко на реи мачт и отдали паруса… Чуть слышно повторив побелевшими губами слова команды, рулевой успел взять «лево на борт»… Тяжело нависший выступ огромной плавучей горы медленно прошёл над бортом корабля, и леденящий холод, словно дыхание самой смерти, обдал моряков…
— Это счастье… Какое счастье! — взволнованно воскликнул вахтенный офицер. — Мы были на краю гибели, Михаил Петрович…
Лазарев провожал взглядом смутно мерцавшую гранями ледяную гору:
— Да, это счастье, — сказал он. — Только отважным оно верно…
Но шлюп «Мирный» подстерегала новая опасность.
Это случилось в начале января, вскоре после того, как экипажи обоих кораблей дружно, за общим столом отметили наступление нового года.
Над океаном расстилался плотный туман. Обходя ледяные поля, шлюпы продолжали двигаться к югу. Вдруг раздался неожиданный возглас наблюдателя, потом чей-то сорвавшийся крик, и вахтенный начальник увидел впереди вставшую выше мачт ледяную стену…
Он не растерялся. Матросы по его команде метнулись к парусам. Рулевой успел обернуть штурвал. Но было поздно… Малоповоротливый шлюп продолжал нестись навстречу льдине. Тяжёлый удар сотряс корабль от киля до клотиков мачт, с треском рухнула рея, бессильно повисли сорванные снасти… Каким бессильным и малым показался в эти минуты матросам их «Мирный» в сравнении с громадиной ледяной горы!..
Несколько матросов одновременно бросились на нос шлюпа. «Мирный» не получил пробоины. Он ударился в лёд форштевнем, — прочной дубовой балкой, которая и приняла на себя всю силу толчка.
Лазарев уже был на палубе. Матросы не расслышали в его голосе тревоги. Попрежнему сдержанно, спокойно и чётко звучали слова команды. Шлюп медленно отвалил от льдины, развернулся и снова взял курс на юг…
Опустив голову, вахтенный офицер стоял на мостике в ожидании капитанского выговора и упрёков. Капитан всесилен на корабле. Он может разжаловать в рядовые матросы или совсем отстранить от службы и потребовать суда. Неожиданно, в течение считанных минут мог оборваться весь долгий и трудный служебный путь морского офицера. Авария корабля — самое тяжёлое обвинение…
Лазарев неторопливо поднялся на мостик. На палубе будто замерли матросы. Все они знали, как строг и требователен капитан к исполнению каждым моряком всех, даже малейших обязанностей по службе. Но Лазарев оставался спокойным: ни одного резкого движения или жеста. Он смотрел на сломанные реи, на обвисшие паруса…
— Вахтенный, — сказал он, — нам грозила серьёзная опасность. Теперь она миновала, и не следует унывать. Вы сделали все, что могли сделать в течение этого краткого времени, и проявили похвальное хладнокровие. Продолжайте нести вахту.
Вахтенный крепко пожал его руку, и капитан заметил, как радостно просветлели обветренные суровые лица моряков…
Южный полярный круг уже давно остался позади. Штормы внезапно сменились полным штилем, и над шлюпами стали парить буревестники, а потом появились маленькие, юркие птицы, похожие на ласточек. Это было верным доказательством, что где-то близко, за ледяными полями, лежит земля.
16 января 1820 года, петляя меж огромных льдин, продолжая неуклонно продвигаться на юг, экспедиция подошла к сплошному ледяному полю. В этот день шлюпы «Восток» и «Мирный» находились лишь в двадцати милях от материка Антарктиды, в районе берега, который ныне носит название Земли принцессы Марты. Впереди сплошным барьером вставала ледяная стена. Плохая видимость не позволяла различить верхних очертаний этого барьера. Моряки видели только ледяные обрывы, которые, будто скалистый берег, уходили на юг, за горизонт.
Сколько раз в эти исполненные волевого напряжения дни и Беллинсгаузен и Лазарев порывались воскликнуть:
— Вот он, Южный материк!..
Но видимость оставалась попрежнему плохой, и этот ледяной берег временами казался призрачным.
И все же в близости неизвестной земли были уверены многие офицеры экспедиции. Мичман П. Новосильский в те дни записал: «…при сильном ветре тишина моря необыкновенная. Множество полярных птиц и снежных буревестников вьётся над шлюпом. Это значит, что около нас должен быть берег».
Не менее уверенна запись и самого Беллинсгаузена: «Здесь за ледяными полями мелкого льда и островами виден материк льда, коего края отломаны перпендикулярно и который продолжается по мере нашего зрения, возвышаясь к югу подобно берегу».
16 января русские моряки видели берег Антарктиды. Нигде в другом районе земного шара не существует подобных, скованных могучими льдами берегов. Нигде больше нет таких ледяных барьеров… 16 января 1820 года в широте 69°25' и долготе 2°10/ произошло одно из величайших мировых географических открытий — открытие Антарктиды.
Однако офицерам экспедиции оба капитана не уставали повторять:
— Нам нужна полная достоверность открытия. Только полная достоверность!
На офицерском совете Лазарев говорил:
— Многие наши офицеры утверждают, что перед нами не айсберги и не отдельные острова, а желанный, обретённый, наконец-то, Южный материк… Я тоже верю в это! Однако великая честность и требовательность всегда отличала русских моряков. Поэтому я повторяю: только полная достоверность!.. Мы снова и снова пойдём на юг, и чем грознее встанут впереди преграды, тем большей будет наша решимость до конца разведать таинственный материк.
6 и 14 февраля корабли снова приближались к берегам Антарктиды, и снова льды и туманы непроницаемым заслоном встали на их пути, хотя не только офицеры — каждый матрос экспедиции по множеству признаков отлично знал, что берег совсем близко…
Сколько дней и бессонных ночей! И с каким героическим упорством пробивались русские люди сквозь льды к разгадке великой тайны! Никто ещё не был до них в этих районах Атлантического и Индийского океанов.
1 2 3 4 5 6