— Жрецы Черной Церкви владеют снадобьем, которое открывает Камень Душе, а Душу — Камню. И пойму я предназначение свое... Проклят я буду, быть может, отдав себя в руки врагов Истинной Веры, но нет мне пути назад... И лучше будет, о Господи, если мне, а не шаманам нечестивой веры явится хоть часть того знания, что освободит мир от пути в Бездну. Ибо Бездна перед нами... Закончив писать это, я приму полсотни миллилитров снадобья, что заваривают люди Ложного Учения и... и что откроется мне?»
Небольшой пробел следовал дальше. И потом шел рубленый, нервный текст:
«...Принял препарат. Никаких изменений. Всю ночь не являлся мне НЕНАЗЫВАЕМЫЙ. Уж не Избавление ли это?.. Нет... Который день ничего. Избавление?.. Господи, даруй мне Избавление... Было сказано мне: „Приняв зелье, ты поймешь Камень и Камень поймет тебя...“ Так, может, Камень понял, что ему не нужен старый любопытствующий глупец, который из суетного любопытства и из гордости — гордости за то, что всегда был крепок в вере и чужд предрассудков, — осмелился на этот кошмарный эксперимент? Нет... Нет Избавления...»
Снова пробел.
«...Нет воли избавиться от бесовского Перстня. Как завзятый алкоголик лжет себе, что может „завязать“, как только сам этого захочет, так и я лгу себе, что в любой момент могу сделать над собой усилие и освободить руку от колдовского Кольца. Суть в том, что я не хочу делать этого усилия... Не так уж оно сильно и охватило палец, Дьяволово Кольцо... В конце концов, можно попробовать просто распилить его... Хотя один лишь Бог ведает, какие структуры этого изделия Предтеч будут нарушены и что вызовет такое вмешательство во мне и в мире... Мурата предпочел нанести вред не Кольцу, а себе — и все равно результат был ужасен...
Господь! За что караешь так меня? Во имя Твое гублю я душу свою... Ибо зло вошло в меня и большего зла требует... Но не в этом ли состоит истинное служение Тебе, чтобы не жизнь свою, а бессмертную душу принести в жертву спасению рода человеческого?»
Шаленый поскреб в бороде и с тревогой посмотрел на стоящий перед ним флакон. Стал читать дальше.
«Нет, не зря... Активатор сделал свое дело. Но как ужасно открывшееся мне Знание... И как далеко оно от того, чтобы быть понятым мною... Несмотря ни на что. Но я на пути к Избавлению... На пути... Я уверен, что когда постигну свое предназначение в мире сем, то избавлю мир от роковых даров — и того, что увенчал мой перст, и того, с которым должен вступить в борьбу с его помощью...»
Затем следовали страницы, посвященные в основном борьбе адмирала с разного рода недугами (одни Камень излечил, другие усилил). Шаленый прочитал все это по диагонали, остановившись только на местах, посвященных бессоннице, снам и галлюцинациям, одолевавшим адмирала.
«...Теперь я гораздо четче ощущаю то, что направляет мои дела и поступки, — писал адмирал, — я понял, что Камень толкает меня к познанию Старых Книг... и что зло, заключенное в них, уже идет в этот мир. Но кто несет его?...
Старые Книги... О Старые Книги — зло в вас... Ибо Знание вы предпочитаете Бытию... Я раскусил вас, Старые Книги... Я раскусил тебя — в тайне сгинувший еретик Ди Маури... Я раскусил тебя — мученик Мурата... Через свое страдание раскусил я вас... К великому Знанию через гибель Мира ведете вы... Но гибель придет раньше, чем Знание.
Камень отвращает меня от прямого пути познания сущности того, что таят в себе Старые Книги. Он говорит мне, что люди Янтарного Храма и Институт вакуума таят в себе зло, станут на моем пути, как только я обращусь к ним за разгадкой тайны Камня... А вот темные фанатики Ложного Учения — это те, кто поможет мне узнать нынешнюю цель своего Бытия...
Странно и страшно, что просвещенные ученые и мудрецы, проповедующие идеалы добра и братства, оказались частью той беды, что нависла над нами... Но решение принято. Меня ждет встреча с Магистром Ложного Пути...»
Кончив читать, Шишел тоскливо поскреб в затылке, пододвинул к себе флакон с активатором и долго рассматривал его на свет. Потом сосчитал про себя до двухсот шестидесяти семи, раскупорил, осенил себя крестным знамением, нюхнул активатор и всосал со скворчанием.
* * *
Даррен возник на пороге кабинета Мак-Аллистера как раз в тот момент, когда профессор, мрачно задумавшись, перебирал расставленные на книжных полках изваяния — алтари Богов Пестрой Веры. От того, на каком из них остановит свой выбор генерал-академик, многое зависело для доцента Бирмана.
Нет, Рональд Мак-Аллистер, человек стерильно чистого разума, не поклонялся этому сонму чьим-то изощренным воображением рожденных божеств. Всерьез — нет. Но Пестрая Вера — она всегда невсерьез.
— Появился сигнал, — кашлянув, доложил верный секретарь в спину Лысого Крокодила. — Второго рода. Уже второго... Но пеленг мы все-таки возьмем...
— Так... — не поворачивая головы, констатировал шеф. — События развиваются. Избранник принял активатор... Возьмите пеленг и... — он задумался на пару секунд, — и не торопитесь... Пошлите туда наблюдателей потолковее. Фрица и Бориса, например... Пусть не вмешиваются ни во что. Только точно идентифицируют личность... личность Избранника, я имею в виду, и тех, кто его окружает...
Даррен дисциплинированно кивнул, повернулся и исчез с глаз. Только что каблуками не щелкнул. Профессор продолжал перебирать фигурки — каменные, металлические, деревянные, из обожженой глины сделанные...
Зазвучал сигнал вызова по кодовому каналу. Мак-Аллистер поднял трубку. Сухо, без лишних слов Энни Чанг назвала время и место встречи с «заинтересованным лицом». Напомнила, что, само собой разумеется, гостя ждут без «пушки». И без «хвоста».
Надавив клавишу отбоя, профессор долго стоял перед темным, чужой работы зеркалом. Потом пошарил по карманам, нашел зажигалку, купюру в десяток баксов, свернул ее фунтиком и принес жертву Оллисуан-Ханану — Ленивому Богу Искушения.
* * *
— Маноло, он здесь, — сообщил Адвокат погруженному в калькуляции Сапожнику.
Тот недоуменно воззрился на своего «шефа контрразведки».
— Шишел, я имею в виду... Предлагает прогуляться на такси. Там за рулем друг его — парнишка такой косоглазый. Мы его знаем — хитрая бестия, но в наши дела не лезет. Так что считаем — на нейтральной территории...
Маноло подумал с минуту, затем переложил «пушку» вместе с наплечной кобурой в стол и сунул в карман только легкий игловой парализатор.
— Если не свяжусь с тобой после шести, — мрачно сказал он, — начинай чесаться. А пока будь здесь.
* * *
Торговался Сапожник гораздо отчаяннее, чем Каттаруза, — главным образом, оттого, что гораздо меньше знал о Камне и довольно хорошо представлял, как будет носиться с проклятой драгоценностью словно вор с писаной торбой, что было в общем-то довольно точным описанием ожидающей его ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Небольшой пробел следовал дальше. И потом шел рубленый, нервный текст:
«...Принял препарат. Никаких изменений. Всю ночь не являлся мне НЕНАЗЫВАЕМЫЙ. Уж не Избавление ли это?.. Нет... Который день ничего. Избавление?.. Господи, даруй мне Избавление... Было сказано мне: „Приняв зелье, ты поймешь Камень и Камень поймет тебя...“ Так, может, Камень понял, что ему не нужен старый любопытствующий глупец, который из суетного любопытства и из гордости — гордости за то, что всегда был крепок в вере и чужд предрассудков, — осмелился на этот кошмарный эксперимент? Нет... Нет Избавления...»
Снова пробел.
«...Нет воли избавиться от бесовского Перстня. Как завзятый алкоголик лжет себе, что может „завязать“, как только сам этого захочет, так и я лгу себе, что в любой момент могу сделать над собой усилие и освободить руку от колдовского Кольца. Суть в том, что я не хочу делать этого усилия... Не так уж оно сильно и охватило палец, Дьяволово Кольцо... В конце концов, можно попробовать просто распилить его... Хотя один лишь Бог ведает, какие структуры этого изделия Предтеч будут нарушены и что вызовет такое вмешательство во мне и в мире... Мурата предпочел нанести вред не Кольцу, а себе — и все равно результат был ужасен...
Господь! За что караешь так меня? Во имя Твое гублю я душу свою... Ибо зло вошло в меня и большего зла требует... Но не в этом ли состоит истинное служение Тебе, чтобы не жизнь свою, а бессмертную душу принести в жертву спасению рода человеческого?»
Шаленый поскреб в бороде и с тревогой посмотрел на стоящий перед ним флакон. Стал читать дальше.
«Нет, не зря... Активатор сделал свое дело. Но как ужасно открывшееся мне Знание... И как далеко оно от того, чтобы быть понятым мною... Несмотря ни на что. Но я на пути к Избавлению... На пути... Я уверен, что когда постигну свое предназначение в мире сем, то избавлю мир от роковых даров — и того, что увенчал мой перст, и того, с которым должен вступить в борьбу с его помощью...»
Затем следовали страницы, посвященные в основном борьбе адмирала с разного рода недугами (одни Камень излечил, другие усилил). Шаленый прочитал все это по диагонали, остановившись только на местах, посвященных бессоннице, снам и галлюцинациям, одолевавшим адмирала.
«...Теперь я гораздо четче ощущаю то, что направляет мои дела и поступки, — писал адмирал, — я понял, что Камень толкает меня к познанию Старых Книг... и что зло, заключенное в них, уже идет в этот мир. Но кто несет его?...
Старые Книги... О Старые Книги — зло в вас... Ибо Знание вы предпочитаете Бытию... Я раскусил вас, Старые Книги... Я раскусил тебя — в тайне сгинувший еретик Ди Маури... Я раскусил тебя — мученик Мурата... Через свое страдание раскусил я вас... К великому Знанию через гибель Мира ведете вы... Но гибель придет раньше, чем Знание.
Камень отвращает меня от прямого пути познания сущности того, что таят в себе Старые Книги. Он говорит мне, что люди Янтарного Храма и Институт вакуума таят в себе зло, станут на моем пути, как только я обращусь к ним за разгадкой тайны Камня... А вот темные фанатики Ложного Учения — это те, кто поможет мне узнать нынешнюю цель своего Бытия...
Странно и страшно, что просвещенные ученые и мудрецы, проповедующие идеалы добра и братства, оказались частью той беды, что нависла над нами... Но решение принято. Меня ждет встреча с Магистром Ложного Пути...»
Кончив читать, Шишел тоскливо поскреб в затылке, пододвинул к себе флакон с активатором и долго рассматривал его на свет. Потом сосчитал про себя до двухсот шестидесяти семи, раскупорил, осенил себя крестным знамением, нюхнул активатор и всосал со скворчанием.
* * *
Даррен возник на пороге кабинета Мак-Аллистера как раз в тот момент, когда профессор, мрачно задумавшись, перебирал расставленные на книжных полках изваяния — алтари Богов Пестрой Веры. От того, на каком из них остановит свой выбор генерал-академик, многое зависело для доцента Бирмана.
Нет, Рональд Мак-Аллистер, человек стерильно чистого разума, не поклонялся этому сонму чьим-то изощренным воображением рожденных божеств. Всерьез — нет. Но Пестрая Вера — она всегда невсерьез.
— Появился сигнал, — кашлянув, доложил верный секретарь в спину Лысого Крокодила. — Второго рода. Уже второго... Но пеленг мы все-таки возьмем...
— Так... — не поворачивая головы, констатировал шеф. — События развиваются. Избранник принял активатор... Возьмите пеленг и... — он задумался на пару секунд, — и не торопитесь... Пошлите туда наблюдателей потолковее. Фрица и Бориса, например... Пусть не вмешиваются ни во что. Только точно идентифицируют личность... личность Избранника, я имею в виду, и тех, кто его окружает...
Даррен дисциплинированно кивнул, повернулся и исчез с глаз. Только что каблуками не щелкнул. Профессор продолжал перебирать фигурки — каменные, металлические, деревянные, из обожженой глины сделанные...
Зазвучал сигнал вызова по кодовому каналу. Мак-Аллистер поднял трубку. Сухо, без лишних слов Энни Чанг назвала время и место встречи с «заинтересованным лицом». Напомнила, что, само собой разумеется, гостя ждут без «пушки». И без «хвоста».
Надавив клавишу отбоя, профессор долго стоял перед темным, чужой работы зеркалом. Потом пошарил по карманам, нашел зажигалку, купюру в десяток баксов, свернул ее фунтиком и принес жертву Оллисуан-Ханану — Ленивому Богу Искушения.
* * *
— Маноло, он здесь, — сообщил Адвокат погруженному в калькуляции Сапожнику.
Тот недоуменно воззрился на своего «шефа контрразведки».
— Шишел, я имею в виду... Предлагает прогуляться на такси. Там за рулем друг его — парнишка такой косоглазый. Мы его знаем — хитрая бестия, но в наши дела не лезет. Так что считаем — на нейтральной территории...
Маноло подумал с минуту, затем переложил «пушку» вместе с наплечной кобурой в стол и сунул в карман только легкий игловой парализатор.
— Если не свяжусь с тобой после шести, — мрачно сказал он, — начинай чесаться. А пока будь здесь.
* * *
Торговался Сапожник гораздо отчаяннее, чем Каттаруза, — главным образом, оттого, что гораздо меньше знал о Камне и довольно хорошо представлял, как будет носиться с проклятой драгоценностью словно вор с писаной торбой, что было в общем-то довольно точным описанием ожидающей его ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130