Не умереть бы до опыта, вот
так, примитивно и вульгарно, на травке собственного парка, под развесис-
тым дубом. Кажется, отпустило. Ты всегда была везучей, Ингрид.
Я набрала номер шифра, и дверь бесшумно открылась. Обезьянки Уна и
Ред с радостным визгом бросились ко мне, и я дала им по грозди бананов.
Единственные животные, которых я сохранила. Наиболее удачные. Уна была
раньше старым, подслеповатым существом, отягощенным всевозможными боляч-
ками. Я подарила ей тело годовалой Эммы, и она упивалась своей второй
молодостью. Уна изо всех сил добивалась благосклонности Реда, но у того
ситуация была посложнее. В прошлом своем существовании он был самкой,
неоднократно рожавшей, и никак не мог приноровиться к своему новому ес-
теству.
Первым делом я собрала все пленки с записями опытов и разложила
прямо на полу костер. Примитивный, но верный способ. Пепел убрала
пылесосом. Расправиться с приборами было еще легче, хотя вряд ли
кто-либо смог бы догадаться об их назначении, Затем я выпустила на волю
Уну и Реда - животные умеют хранить тайну - и приступила к главному, В
потайном сейфе хранился мой ДИК - душа Ингрид Кейн, так я его назвала в
шутку. Впрочем, он и был предназначен запрограммировать мою душу и
перенести ее в тело той незнакомой девушки.
* * *
Она пришла ко мне несколько дней назад, неправдоподобно юная и хоро-
шенькая, в короткой зеленоватой - под цвет глаз тунике, с золотой змей-
кой, искусно вплетенной в пепельные, опять-таки с зеленоватым отливом
волосы. Крашеные или свои? Этот вопрос настолько занимал меня, что, про-
ведя ее в кабинет, я первым делом выяснила это. Волосы оказались своими.
- Так кому нужны мои услуги? - спросила я, уверенная, что она пришла
относительно кого-либо из своих престарелых родственников или знакомых.
- Мне.
Я даже переспросила.
- Мне! - отчетливо повторила она. - Я хочу умереть.
- Сколько вам лет?
- Девятнадцать.
Да, про нее нельзя было сказать, что она "устала". Умереть в девят-
надцать лет, когда жизнь так прекрасна!
- Когда жизнь так прекрасна... - произнесла я вслух, и в отношении ее
эта фраза не показалась мне нелепой.
- Я хочу умереть, - повторила она.
- Но причина?
- Я, кажется, имею право не ответить.
- Что же, конечно.
- Тогда я не отвечу.
Голос ее стих до шепота, и тут я впервые заметила в девушке какую-то
аномалию. Будто невидимая болезнь подтачивала ее изнутри. Может, так и
есть?
- Вам нужно пройти обследование. Зайдите в камеру. Разденьтесь.
Девушка скинула тунику, На цветном экране я теперь видела ее всю,
стройную, крепкую, бронзовую от загара. Включила приборы и придирчиво
обследовала каждую часть ее организма, от маленьких узких ступней до
кончиков натуральных волос. Девушка оказалась абсолютно здоровой, нас-
колько вообще можно быть здоровой в девятнадцать лет. Даже ни одного
запломбированного зуба!
Ее мозг по общим показателям тоже был вполне здоров. Для меня оста-
лись скрытыми разве что ее мысли, но чтобы их узнать, пришлось бы вести
ее в лабораторию, что было крайне заманчиво, но неосуществимо.
Я все не выключала экран: я поймала себя на том, что любуюсь ею.
Убить все это, обезобразить, превратить в горсть золы. Абсурд.
А что, если... Душа Ингрид Кейн в этом теле. Заманчиво. Но я не хоте-
ла проводить свой последний эксперимент в такой спешке. Надо еще тысячу
раз подумать, проверить. Ведь в случав неудачи Ингрид Кейн умрет, так и
не удовлетворив своего любопытства. Еще хотя бы полгода.
Но через полгода этой девушки уже не будет. К тому же через ме-
сяц-другой я просто рухну где-нибудь на дорожке парка, и не сработает
гипотермия, и отключится сознание. Как было с Бернардом. Есть над чем
подумать.
Ее волосы. И ноги. В молодости я была, кажется, ничего себе, но с во-
лосами у меня вечно не ладилось, а надевать платье выше колен было кате-
горически противопоказано. Неужели ты все еще женщина, Ингрид?
- Можете одеться. Ваше имя?
- Николь. Николь Брандо. - Она застегнула ремешки сандалей и выпрями-
лась. - Если вы мне не поможете, я брошусь с крыши. Или с моста.
По выражению ее лица я поняла, что она действительно так сделает. Ка-
кая странная девушка. Она не выглядела здоровой, несмотря на свое здо-
ровье, несмотря на красоту и молодость. С подобным парадоксом я столкну-
лась впервые.
- Хорошо. Вам полагается три дня, чтобы подумать и достать необходи-
мые документы.
- Что нужно?
Она аккуратно, как школьница, записала в блокнот.
- Значит, в субботу, ровно в двенадцать. Я приду. До свидания, мадам
Кейн.
* * *
До двенадцати оставалось восемь минут, когда я вышла из лаборатории,
ставшей теперь просто замусоренным помещением, в котором выжившая из ума
старуха разводила обезьян, собак и кошек. Я очень устала и едва тащилась
через парк к дому, прижимая к животу ДИКа, для отвода глаз упакованного
в нарядную рождественскую коробку с бананами. Он был достаточно тяжел,
но я никому не доверила бы его нести, даже Жаку. Вновь перед глазами
плыли темные круги, воздуха не хватало, в груди давило и поскрипывало.
Пожалуй, я никогда так хорошо не понимала своих клиентов, как в эту ми-
нуту. Надоело, устала. Но нет, еще одно усилие. Мне интересно, что полу-
чится.
Как всегда, везет. Не только удалось доползти до усыпальницы, но и
остаться незамеченной. Я надежно спрятала ДИКа в кадке с финиковой паль-
мой и пошла наверх.
- Как вы себя чувствуете, мадам?
- Прекрасно, Жак. Лучше чем когда бы то ни было.
- Вы плохо выглядите. Я вызову Дока.
Только этого не хватало! Док живо определит мое состояние, и тогда не
миновать стационара в клинике. Часы пробили двенадцать.
- Чепуха, Жак. Просто немного устала. Я, пожалуй, полежу. Если придет
девушка, дай знать.
- Слушаю, мадам.
Кажется, я вздремнула, а когда открыла глаза, часы показывали двад-
цать минут первого.
Не пришла. Все правильно. Было бы*странно, если бы пришла. И тут же
услышала на лестнице грузные равномерные шаги Жака.
- Девушка ждет, мадам.
Она сидела в шезлонге перед домом. Глаза закрыты, руки сложены на ко-
ленях, осунувшееся лицо, бледность которого еще больше подчеркивало не
шедшее к ней дымчато-серое платье.
- Я немного опоздала. Извините, мадам, я прощалась с... этим. Она по-
вела рукой вокруг.
Прощалась? Прощаются с тем, что жалко оставлять. Ей не хочется ухо-
дить из жизни, но она уходит. Парадокс, нелепость. Но мне не было до нее
дела, я думала только о предстоящем эксперименте.
Я заторопилась.
- Где документы?
Непредвиденное обстоятельство - документы оказались фальшивыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
так, примитивно и вульгарно, на травке собственного парка, под развесис-
тым дубом. Кажется, отпустило. Ты всегда была везучей, Ингрид.
Я набрала номер шифра, и дверь бесшумно открылась. Обезьянки Уна и
Ред с радостным визгом бросились ко мне, и я дала им по грозди бананов.
Единственные животные, которых я сохранила. Наиболее удачные. Уна была
раньше старым, подслеповатым существом, отягощенным всевозможными боляч-
ками. Я подарила ей тело годовалой Эммы, и она упивалась своей второй
молодостью. Уна изо всех сил добивалась благосклонности Реда, но у того
ситуация была посложнее. В прошлом своем существовании он был самкой,
неоднократно рожавшей, и никак не мог приноровиться к своему новому ес-
теству.
Первым делом я собрала все пленки с записями опытов и разложила
прямо на полу костер. Примитивный, но верный способ. Пепел убрала
пылесосом. Расправиться с приборами было еще легче, хотя вряд ли
кто-либо смог бы догадаться об их назначении, Затем я выпустила на волю
Уну и Реда - животные умеют хранить тайну - и приступила к главному, В
потайном сейфе хранился мой ДИК - душа Ингрид Кейн, так я его назвала в
шутку. Впрочем, он и был предназначен запрограммировать мою душу и
перенести ее в тело той незнакомой девушки.
* * *
Она пришла ко мне несколько дней назад, неправдоподобно юная и хоро-
шенькая, в короткой зеленоватой - под цвет глаз тунике, с золотой змей-
кой, искусно вплетенной в пепельные, опять-таки с зеленоватым отливом
волосы. Крашеные или свои? Этот вопрос настолько занимал меня, что, про-
ведя ее в кабинет, я первым делом выяснила это. Волосы оказались своими.
- Так кому нужны мои услуги? - спросила я, уверенная, что она пришла
относительно кого-либо из своих престарелых родственников или знакомых.
- Мне.
Я даже переспросила.
- Мне! - отчетливо повторила она. - Я хочу умереть.
- Сколько вам лет?
- Девятнадцать.
Да, про нее нельзя было сказать, что она "устала". Умереть в девят-
надцать лет, когда жизнь так прекрасна!
- Когда жизнь так прекрасна... - произнесла я вслух, и в отношении ее
эта фраза не показалась мне нелепой.
- Я хочу умереть, - повторила она.
- Но причина?
- Я, кажется, имею право не ответить.
- Что же, конечно.
- Тогда я не отвечу.
Голос ее стих до шепота, и тут я впервые заметила в девушке какую-то
аномалию. Будто невидимая болезнь подтачивала ее изнутри. Может, так и
есть?
- Вам нужно пройти обследование. Зайдите в камеру. Разденьтесь.
Девушка скинула тунику, На цветном экране я теперь видела ее всю,
стройную, крепкую, бронзовую от загара. Включила приборы и придирчиво
обследовала каждую часть ее организма, от маленьких узких ступней до
кончиков натуральных волос. Девушка оказалась абсолютно здоровой, нас-
колько вообще можно быть здоровой в девятнадцать лет. Даже ни одного
запломбированного зуба!
Ее мозг по общим показателям тоже был вполне здоров. Для меня оста-
лись скрытыми разве что ее мысли, но чтобы их узнать, пришлось бы вести
ее в лабораторию, что было крайне заманчиво, но неосуществимо.
Я все не выключала экран: я поймала себя на том, что любуюсь ею.
Убить все это, обезобразить, превратить в горсть золы. Абсурд.
А что, если... Душа Ингрид Кейн в этом теле. Заманчиво. Но я не хоте-
ла проводить свой последний эксперимент в такой спешке. Надо еще тысячу
раз подумать, проверить. Ведь в случав неудачи Ингрид Кейн умрет, так и
не удовлетворив своего любопытства. Еще хотя бы полгода.
Но через полгода этой девушки уже не будет. К тому же через ме-
сяц-другой я просто рухну где-нибудь на дорожке парка, и не сработает
гипотермия, и отключится сознание. Как было с Бернардом. Есть над чем
подумать.
Ее волосы. И ноги. В молодости я была, кажется, ничего себе, но с во-
лосами у меня вечно не ладилось, а надевать платье выше колен было кате-
горически противопоказано. Неужели ты все еще женщина, Ингрид?
- Можете одеться. Ваше имя?
- Николь. Николь Брандо. - Она застегнула ремешки сандалей и выпрями-
лась. - Если вы мне не поможете, я брошусь с крыши. Или с моста.
По выражению ее лица я поняла, что она действительно так сделает. Ка-
кая странная девушка. Она не выглядела здоровой, несмотря на свое здо-
ровье, несмотря на красоту и молодость. С подобным парадоксом я столкну-
лась впервые.
- Хорошо. Вам полагается три дня, чтобы подумать и достать необходи-
мые документы.
- Что нужно?
Она аккуратно, как школьница, записала в блокнот.
- Значит, в субботу, ровно в двенадцать. Я приду. До свидания, мадам
Кейн.
* * *
До двенадцати оставалось восемь минут, когда я вышла из лаборатории,
ставшей теперь просто замусоренным помещением, в котором выжившая из ума
старуха разводила обезьян, собак и кошек. Я очень устала и едва тащилась
через парк к дому, прижимая к животу ДИКа, для отвода глаз упакованного
в нарядную рождественскую коробку с бананами. Он был достаточно тяжел,
но я никому не доверила бы его нести, даже Жаку. Вновь перед глазами
плыли темные круги, воздуха не хватало, в груди давило и поскрипывало.
Пожалуй, я никогда так хорошо не понимала своих клиентов, как в эту ми-
нуту. Надоело, устала. Но нет, еще одно усилие. Мне интересно, что полу-
чится.
Как всегда, везет. Не только удалось доползти до усыпальницы, но и
остаться незамеченной. Я надежно спрятала ДИКа в кадке с финиковой паль-
мой и пошла наверх.
- Как вы себя чувствуете, мадам?
- Прекрасно, Жак. Лучше чем когда бы то ни было.
- Вы плохо выглядите. Я вызову Дока.
Только этого не хватало! Док живо определит мое состояние, и тогда не
миновать стационара в клинике. Часы пробили двенадцать.
- Чепуха, Жак. Просто немного устала. Я, пожалуй, полежу. Если придет
девушка, дай знать.
- Слушаю, мадам.
Кажется, я вздремнула, а когда открыла глаза, часы показывали двад-
цать минут первого.
Не пришла. Все правильно. Было бы*странно, если бы пришла. И тут же
услышала на лестнице грузные равномерные шаги Жака.
- Девушка ждет, мадам.
Она сидела в шезлонге перед домом. Глаза закрыты, руки сложены на ко-
ленях, осунувшееся лицо, бледность которого еще больше подчеркивало не
шедшее к ней дымчато-серое платье.
- Я немного опоздала. Извините, мадам, я прощалась с... этим. Она по-
вела рукой вокруг.
Прощалась? Прощаются с тем, что жалко оставлять. Ей не хочется ухо-
дить из жизни, но она уходит. Парадокс, нелепость. Но мне не было до нее
дела, я думала только о предстоящем эксперименте.
Я заторопилась.
- Где документы?
Непредвиденное обстоятельство - документы оказались фальшивыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29