Ах ты, думаю, дрянь такая, ну я тебя сейчас под хохлому распишу!
— И как успехи на художественной ниве?
Никак, — помрачнел Колька. — Тот, которого я прихватил, заорал, и к нему еще трое на подмогу кинулись. А я против четверых — сам понимаешь, не боец. Ох, крепко они меня приложили! Я даже и не заметил, как меня огрели, лишь перед глазами все поплыло. Очухался минуты через три, попытался догнать, да какое уж там! Попрыгали в свои иномарки, да по газам. Даже толком не разглядел, что за машины-то были. Одна вроде легковая, а второй — джип черный. Или темно-синий? Да одна разница, в пыли не различишь.
— А что так долго-то сюда не шел? Мы уж и поговорить успели, Лина вон вещи собирать начала…
— Ну, тут такое дело. Мы с мужиками нашими просто военный совет держали. Кроме меня еще и Прокопыч выскочил, и Федька с Петрухой примчались. Жаль, ни одного из бандитов схватить не успели, но это тоже понятно: бегуны из нас те еще. Так вот: такого непотребства в Заречье никто из нас и не припомнит. И терпеть этого никто из наших не намерен. Поэтому они сейчас пошли по дворам с народом разговаривать, чтоб, ежели чего, все зареченские мужики как один отпор гадам дали. Это наша земля, и нам на ней жить! Нечего всяким пришлым тут свои порядки наводить и наших женщин обижать!
— Эх, Колька, тебе бы на митингах выступать! — с мягкой иронией заметил Игорь. — Но насчет того, чтобы народ предупредить, это ты верно сообразил. Сдается мне, игра пошла по-крупному и эти господа церемониться не будут. Так что ближайшая ночь, судя по всему, предстоит веселая. Лина, ты собралась?
— Да, — отозвалась Гелька.
— Коль, поможешь с чемоданами?
— Да без вопросов!
— Вы что, собираетесь их на себе тащить? — удивилась Гелька. — Я-то думала, сейчас погрузим в мою машину, да и перевезем все разом. Учтите, я ее все равно здесь не брошу! А вдруг с ней что-нибудь произойдет?
Мужчины переглянулись и дружно пожали плечами. Расценив это как знак согласия, Гелька сказала:
— Вот и славно!
Через десять минут «матиз» поменял дислокацию, а досужим кумушкам прибавилось пищи для размышления. Деревня бурлила, предвкушая не то хорошую драку, не то грандиозную попойку, а может быть, и то и другое. Поскольку объяснить толком, что же произошло в доме покойного Макарыча, никто не мог, история обрастала совершенно неправдоподобными деталями вроде явления Антихриста (лично привидевшегося бабке Фросе) или нашествия людей в черном (по версии Машки, Нюркиной внучки). А невольная виновница переполоха, даже не подозревая, что стала величиной номер один в сообщениях местного сарафанного радио, меж тем пила горячий чай, веря и не веря тому, что самое страшное уже позади.
* * *
Захарыч мерил шагами кабинет, чувствуя себя, как загнанный в охотничью ловушку зверь. Обложили, сволочи! Со всех сторон обложили! И как назло, даже понадеяться не на кого! Все разбежались, как крысы с тонущего корабля! Да еще со Светкой пришлось больше часа разбираться, столько времени потерял! Такую истерику закатила, что вспомнить страшно. И ведь даже не понимает, как ей, дуре, повезло: подумаешь, без волос осталась! Могли ведь и изуродовать, и просто кончить! С Питоном шутки плохи, это факт. Впрочем, раз он Светку в живых оставил, значит, дает ему, Захарычу, последний шанс уладить все миром. Только вот как это сделать-то, кто б подсказал? Может, послать Питону фуру е водителем, чтоб всегда под руками была? Так ведь без графика никогда не угадаешь, когда он следующую поставку запланировал. Может, завтра, а может быть, и через месяц. Нет, не выход. Да и свободных машин нет, все в разъездах. Клиенты как один озверели, телефон от их звонков уже раскалился, прямо дурдом какой-то! Где они все, спрашивается, месяц назад были, а?
Мечта заполучить Гелькин ежедневник и, как по мановению волшебной палочки, восстановить утраченные данные превратилась для Захарыча в идею фикс. Впрочем, не менее сильным было желание собственноручно придушить Гельку, по милости которой приключились такие серьезные неприятности. И как назло никаких сведений от бригады! Нашли они ее, не нашли?! Эх, что же де-лаТь-то?
Захарыч схватил мобильный и без особой надежды на успех набрал номер Косяка. В трубке раздались гудки, а затем короткий щелчок.
— Алло! Алло! — заорал Захарыч, не веря своим ушам. — Где эта гадина?!..
* * *
Больше всего на свете Герману хотелось есть. Навязчивый образ накрытого стола, ломящегося под тяжестью яств, преследовал его, доводя до исступления. Даже страх куда-то девался, уступив на время свое место чувству голода. Поэтому когда снаружи послышались голоса вернувшихся бандитов, Герман, позабыв про осторожность, бросился к двери и заголосил:
— Я требую покормить меня! Это бесчеловечно! Я могу умереть от истощения!
Бандиты расхохотались, но относился ли их хохот к его воплям, или у них нашелся другой повод для веселья, Герман не понял. Он еще покричал, призывая обратить внимание на его бедственное положение, но увы: похоже, про него элементарно забыли. Или заранее списали в расход, что еще вероятнее.
От последней мысли у Германа по спине пробежал мерзкий холодок. Неужели и вправду пошел последний день его жизни? Как же все нелепо повернулось! И он хорош, не сообразил сразу сказать похитителям, что Ангелина больше не имеет к нему никакого отношения! Или вовсе соврать, что не знает такую женщину. Хотя бесполезно: эти изверги, скорее всего, ему бы не поверили.
Неужели спасения нет?! Герман запоздало сообразил, что вместо того, чтобы жалеть себя и хныкать над несчастной судьбой, стоило бы попробовать сбежать из башни. Сделать подкоп или добраться до окошка и спрыгнуть через него на землю. Да, опасно — но так у него оставался хотя бы шанс. Судя по раздающимся из-за двери репликам, Ангелины с бандитами нет. Значит, их вылазка прошла впустую? Или, напротив, с его подругой уже покончено? Как бы то ни было, следующий на очереди — он.
Значит, надо молчать. Притаиться и сделать вид, будто его вообще нет. Кто знает, может быть, про него забудут? И тогда появится крохотный шанс на чудо. На то, что в один прекрасный момент распахнутся двери и вместо опостылевших бандитских рож он увидит людей в серой форме. Его спасут, накормят и отвезут домой. И когда-нибудь он сможет забыть эту ужасную неделю, как кошмарный сон.
Пока Герман предавался мечтам об освобождении, Косяк и компания обсуждали, как именно преподнести Захарычу известие о том, что Гелька нашлась, но без ежедневника, и стоит ли вообще ему что-либо говорить. Мнения разделились. Самые осторожные считали, что попадаться Захарычу под горячую руку не стоит. Лучше собраться с силами, выволочь наконец-то девку из деревни и только после этого звонить и сообщать, что птичка в клетке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— И как успехи на художественной ниве?
Никак, — помрачнел Колька. — Тот, которого я прихватил, заорал, и к нему еще трое на подмогу кинулись. А я против четверых — сам понимаешь, не боец. Ох, крепко они меня приложили! Я даже и не заметил, как меня огрели, лишь перед глазами все поплыло. Очухался минуты через три, попытался догнать, да какое уж там! Попрыгали в свои иномарки, да по газам. Даже толком не разглядел, что за машины-то были. Одна вроде легковая, а второй — джип черный. Или темно-синий? Да одна разница, в пыли не различишь.
— А что так долго-то сюда не шел? Мы уж и поговорить успели, Лина вон вещи собирать начала…
— Ну, тут такое дело. Мы с мужиками нашими просто военный совет держали. Кроме меня еще и Прокопыч выскочил, и Федька с Петрухой примчались. Жаль, ни одного из бандитов схватить не успели, но это тоже понятно: бегуны из нас те еще. Так вот: такого непотребства в Заречье никто из нас и не припомнит. И терпеть этого никто из наших не намерен. Поэтому они сейчас пошли по дворам с народом разговаривать, чтоб, ежели чего, все зареченские мужики как один отпор гадам дали. Это наша земля, и нам на ней жить! Нечего всяким пришлым тут свои порядки наводить и наших женщин обижать!
— Эх, Колька, тебе бы на митингах выступать! — с мягкой иронией заметил Игорь. — Но насчет того, чтобы народ предупредить, это ты верно сообразил. Сдается мне, игра пошла по-крупному и эти господа церемониться не будут. Так что ближайшая ночь, судя по всему, предстоит веселая. Лина, ты собралась?
— Да, — отозвалась Гелька.
— Коль, поможешь с чемоданами?
— Да без вопросов!
— Вы что, собираетесь их на себе тащить? — удивилась Гелька. — Я-то думала, сейчас погрузим в мою машину, да и перевезем все разом. Учтите, я ее все равно здесь не брошу! А вдруг с ней что-нибудь произойдет?
Мужчины переглянулись и дружно пожали плечами. Расценив это как знак согласия, Гелька сказала:
— Вот и славно!
Через десять минут «матиз» поменял дислокацию, а досужим кумушкам прибавилось пищи для размышления. Деревня бурлила, предвкушая не то хорошую драку, не то грандиозную попойку, а может быть, и то и другое. Поскольку объяснить толком, что же произошло в доме покойного Макарыча, никто не мог, история обрастала совершенно неправдоподобными деталями вроде явления Антихриста (лично привидевшегося бабке Фросе) или нашествия людей в черном (по версии Машки, Нюркиной внучки). А невольная виновница переполоха, даже не подозревая, что стала величиной номер один в сообщениях местного сарафанного радио, меж тем пила горячий чай, веря и не веря тому, что самое страшное уже позади.
* * *
Захарыч мерил шагами кабинет, чувствуя себя, как загнанный в охотничью ловушку зверь. Обложили, сволочи! Со всех сторон обложили! И как назло, даже понадеяться не на кого! Все разбежались, как крысы с тонущего корабля! Да еще со Светкой пришлось больше часа разбираться, столько времени потерял! Такую истерику закатила, что вспомнить страшно. И ведь даже не понимает, как ей, дуре, повезло: подумаешь, без волос осталась! Могли ведь и изуродовать, и просто кончить! С Питоном шутки плохи, это факт. Впрочем, раз он Светку в живых оставил, значит, дает ему, Захарычу, последний шанс уладить все миром. Только вот как это сделать-то, кто б подсказал? Может, послать Питону фуру е водителем, чтоб всегда под руками была? Так ведь без графика никогда не угадаешь, когда он следующую поставку запланировал. Может, завтра, а может быть, и через месяц. Нет, не выход. Да и свободных машин нет, все в разъездах. Клиенты как один озверели, телефон от их звонков уже раскалился, прямо дурдом какой-то! Где они все, спрашивается, месяц назад были, а?
Мечта заполучить Гелькин ежедневник и, как по мановению волшебной палочки, восстановить утраченные данные превратилась для Захарыча в идею фикс. Впрочем, не менее сильным было желание собственноручно придушить Гельку, по милости которой приключились такие серьезные неприятности. И как назло никаких сведений от бригады! Нашли они ее, не нашли?! Эх, что же де-лаТь-то?
Захарыч схватил мобильный и без особой надежды на успех набрал номер Косяка. В трубке раздались гудки, а затем короткий щелчок.
— Алло! Алло! — заорал Захарыч, не веря своим ушам. — Где эта гадина?!..
* * *
Больше всего на свете Герману хотелось есть. Навязчивый образ накрытого стола, ломящегося под тяжестью яств, преследовал его, доводя до исступления. Даже страх куда-то девался, уступив на время свое место чувству голода. Поэтому когда снаружи послышались голоса вернувшихся бандитов, Герман, позабыв про осторожность, бросился к двери и заголосил:
— Я требую покормить меня! Это бесчеловечно! Я могу умереть от истощения!
Бандиты расхохотались, но относился ли их хохот к его воплям, или у них нашелся другой повод для веселья, Герман не понял. Он еще покричал, призывая обратить внимание на его бедственное положение, но увы: похоже, про него элементарно забыли. Или заранее списали в расход, что еще вероятнее.
От последней мысли у Германа по спине пробежал мерзкий холодок. Неужели и вправду пошел последний день его жизни? Как же все нелепо повернулось! И он хорош, не сообразил сразу сказать похитителям, что Ангелина больше не имеет к нему никакого отношения! Или вовсе соврать, что не знает такую женщину. Хотя бесполезно: эти изверги, скорее всего, ему бы не поверили.
Неужели спасения нет?! Герман запоздало сообразил, что вместо того, чтобы жалеть себя и хныкать над несчастной судьбой, стоило бы попробовать сбежать из башни. Сделать подкоп или добраться до окошка и спрыгнуть через него на землю. Да, опасно — но так у него оставался хотя бы шанс. Судя по раздающимся из-за двери репликам, Ангелины с бандитами нет. Значит, их вылазка прошла впустую? Или, напротив, с его подругой уже покончено? Как бы то ни было, следующий на очереди — он.
Значит, надо молчать. Притаиться и сделать вид, будто его вообще нет. Кто знает, может быть, про него забудут? И тогда появится крохотный шанс на чудо. На то, что в один прекрасный момент распахнутся двери и вместо опостылевших бандитских рож он увидит людей в серой форме. Его спасут, накормят и отвезут домой. И когда-нибудь он сможет забыть эту ужасную неделю, как кошмарный сон.
Пока Герман предавался мечтам об освобождении, Косяк и компания обсуждали, как именно преподнести Захарычу известие о том, что Гелька нашлась, но без ежедневника, и стоит ли вообще ему что-либо говорить. Мнения разделились. Самые осторожные считали, что попадаться Захарычу под горячую руку не стоит. Лучше собраться с силами, выволочь наконец-то девку из деревни и только после этого звонить и сообщать, что птичка в клетке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62