По второму вопросу — о быстрейшем продвижении грузов и пассажирских поездов через границу и о том, когда какой наряд для этого следует выставлять, — рассказал Шалымов. Он поначалу думал, что рассказывать будет Филин, и даже придвинул к нему стопку документов, но тот снисходительным тоном сказал:
— Ну, ну, рассказывайте вы. Я, если надо будет, дополню.
И Шалымов начал рассказывать, все время ощущая настороженность Филина к каждому своему слову. И от этого каждое слово начало казаться ему неточным, даже двусмысленным.
Но Бжезовский слушал так заинтересованно, столько дружеского одобрения светилось в его голубых глазах, что Анатолий Иванович, мысленно послав, наконец, Филина ко всем чертям и от этого сразу приободрившись, заговорил свободно и даже, как ему показалось, красочно.
— Это бардзо интересно, пан Шалымов, — говорил Бжезовский, делая пометки в блокноте. — Это полезно знать!
Потом перешли к оперативной информации. Было несколько случаев, когда одна из сторон находила контрабанду, которую другая сторона обнаружить не сумела.
— Мы арестовали группу спекулянтов, — между прочим, сообщил Бжезовский. — Советские панчохи — э-э, дамские чулки, вот так. Пропускали очень большие партии. Весьма вредно! Подрывают государственную торговлю. Чулки у нас в высокой цене. Спекулянты дерут за них — как вы говорите, три шкуры, да? — он засмеялся, потом многозначительно поднял палец. — Колоссальный дохуд!
— Установили связи? — досадливо спросил Филин.
Бжезовский кивнул.
— От вас. К вам — другое. С запада. Связи идут туда. Опасная группа. Но дают пока мало показаний. Ясно одно: пользуются экспрессом Москва-Берлин.
— А точнее?
— Точнее пока нет. — Бжезовский задумчиво расправил большим пальцем усы. — Только… разве вагон-ресторан.
— А-а, Юзек…
Филин недовольно посмотрел на Шалимова, словно тот нес за это какую-то долю ответственности. Анатолий Иванович пожал плечами и хмуро заметил:
— Мы не поймали его с поличным. А вот повара оттуда выгнали.
— Будем разом працовать, — заверил Бжезовский. — Не найдете вы, найдем мы.
Прошло уже немало времени, уже сумерки сгустились за окном, когда Филин, наконец, опомнился:
— Батюшки! Пора же обедать, товарищ Бжезовский. Совсем заработались.
— О, о! Я знаю ваши обеды! — засмеялся Бжезовский. — По русскому обычаю. Потом уже работать я не смогу.
Все трое поднялись из-за стола, с наслаждением потягиваясь и перебрасываясь шутками. Филин заметно оживился.
Деловая часть встречи окончилась.
Провожали Бжезовского поздно вечером.
Когда поезд ушел, Филин сухо предупредил Шалымова:
— Завтра из Юзека надо вытрясти душу. Если контрабанду найдем не мы, а наши друзья поляки, — пеняйте на себя.
— Всякое бывает, — угрюмо возразил Шалымов.
На следующий день Андрей впервые вышел на работу, слабовато себя чувствовал, но вышел, терпенья больше не хватило.
А утром к нему заехал Ржавин.
Он теперь бывал у Андрея чуть не каждый день, обычно под вечер. И как только появлялась в дверях его долговязая фигура в кожаном пальто и лихо заломленной ушанке, у Андрея веселело на душе. Нет, правда, хороший парень, этот Ржавин, и верный, во всем положиться на него можно. Приходил к Андрею и Дубинин, и тогда начинались споры. Вальку, как всегда, «заносило». От мировых проблем переходили к бытовым трудностям одинокого существования, и тогда два «закаленных» холостяка не упускали случая поиронизировать над «новичком». Приходила и Светлана. Смеясь, рассказывала, что в институте она сдает экзамен на медсестру. «Андрей — моя практика. Очень удобно». Эту высокую худенькую девушку с громадными глазами и темной челкой на лбу за эти дни полюбили все трое, полюбили, как сестру, как веселого и доброго товарища. Так полюбил и Андрей, только так. И когда ловил вдруг на себе какой-то глубокий и недоуменный ее взгляд, старался отводить глаза…
В этот день Ржавин заехал утром.
— Ну, старик, собирайся. Я тебя решил перед работой на машине покатать.
— Это еще зачем? — удивился Андрей,
— Увидишь.
— А все-таки?
— Да одевайся ты наконец! — весело заорал Ржавин. — Что это за интеллигентская привычка! Все ему объясни!
Ржавин приехал в тот самый двор, где Андрей толкал машину.
— А ну, покажи, где ты стоял, когда получил по черепушке, — попросил Ржавин, Андрей показал.
— Ну встань, как ты стоял.
Ржавин отошел в сторону, внимательно посмотрел на стоявшего у стенки гаража Андрея, потом обвел взглядом стену соседнего дома с бесчисленными его окнами. Окно комнаты, в которой жил шофер Пашка, было прямо напротив места, где стоял Андрей. «Ночь светлая, луна, — прикинул про себя Ржавин. — Белая от штукатурки и снега стена и темная фигура человека. Хорошо она видна была Пашке. А вот улик пока против него нет…»
— Все, — подходя, сказал Ржавин. — Сеанс окончен»
И повез Андрея на вокзал. По дороге, подмигнув, сказал:
— Сегодня я к тебе в помощники поступлю. Не возражаешь?
— Это еще зачем?
— Опять вопросы? Служба!
…День в таможне шел, как обычно. Досмотровый зал то до краев наполнялся шумом, гамом, возгласами, шарканьем сотен ног, детскими криками, то опустошался до звона в ушах от необъятной его тишины. Группы таможенников, как обычно, выезжали на Буг встречать поезда от границы. В «дежурке» шли разговоры о зарплате, о чьей-то болезни, о расписании дежурств, о политзанятиях и последней, особенно чем-то хитрой контрабанде.
Андрея затянул привычный круговорот дел.
Незадолго до прибытия берлинского экспресса из Москвы Шалымов ворчливо сказал ему:
— Пойдете досматривать вагон-ресторан. И будьте повнимательней.
— Там интересный вагон из Парижа. Вот бы…
— Как-нибудь я соображу такие вещи сам, — строго оборвал его Шалымов и, чуть помедлив, добавил: — Потом к вам еще один человек подойдет,
— Кто такой?
— Увидите.
Андрей равнодушно пожал плечами.
…В первый же момент, как только Андрей появился в вагоне-ресторане, он узнал Юзека и весь внутренне насторожился. Этот человек писал Огородниковой и, значит, связан чем-то с ней, какими-то не очень, вероятно, праведными делами. Уж не об этом ли предупреждал его утром Ржавин?
Юзек тоже узнал Андрея и со спокойным удивлением кивнул ему головой.
— Здравствуйте. Вот уж не ожидал…
— И я тоже. Здравствуйте…
Больше они не сказали друг другу ни слова. Но Андрей твердо решил про себя, что перевернет здесь все вверх дном, прежде чем выпустит вагон за границу.
Начал Андрей с кухни. Юзек и на этот раз любезно предложил свою помощь, но Андрей отказался. Тогда Юзек, заметно прихрамывая, спокойно ушел в салон вагона и, усевшись за столик, принялся изучать какие-то накладные. «Ишь ты, — немедленно отметил про себя Андрей. — Ничего его в кухне, видимо, не беспокоит».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69