– Ну что ж, – вздохнул Урманский. – Давайте, если надо.
Он был так подавлен, что даже не откликнулся на шутку:
– Тогда закуривайте, сосредоточьтесь и перескажите мне снова, на этот раз слово в слово, весь разговор с… Мариной.
Сергей чуть было не назвал девушку ее настоящим именем, а сейчас этого делать было нельзя, сейчас ничем нельзя было отвлечь Урманского, даже мелочью какой-нибудь. А уж если он узнает, что Нина назвалась чужим именем…
Георгий между тем расстегнул пальто, удобнее уселся в кресле и, закурив, некоторое время молча и сосредоточенно следил, как тает в воздухе трепетное облачко дыма.
– Значит, так… – наконец произнес он. – Я сказал: «Слушаю». Она спросила: «Это Георгий?» Я закричал! «Да, да. Это я!» Вы понимаете, я сразу узнал ее голос. Да я бы ее голос…
– Понимаю. Дальше.
– Дальше… Я ее спросил: «Где вы?» Она мне ответила… Нет, она мне сказала: «Я получила вашу записку». А я ее снова спросил: «Где вы? Откуда звоните?» Вот тогда она мне и ответила: «Не знаю». Тихо так, еле слышно…
Урманский нервно затянулся сигаретой и на минуту умолк, забарабанив пальцами по краю стола. Сергей ждал.
– Ну вот, – снова заговорил Урманский. – Тогда я спросил: «То есть как не знаете?» Я просто опешил от ее слов. Я… я не знал, что подумать! – Голос его вдруг сорвался, и он нервно откашлялся. – Не могу я это вспоминать спокойно! Не могу! Что-то случилось с ней! Вы понимаете?..
Сергей досадливо покачал головой.
– Спокойно же, Георгий. Так дело не пойдет. Вы мне мешаете, а не помогаете. Я же думаю. Я же каждое ее слово с десятками других фактов пробую увязать. А вы мне мешаете. Мне сейчас наплевать на ваши переживания и предположения. Вы понимаете? Мне нужно знать каждое ее слово! Каждое! Вот и все.
– Да, да. Извините, – виновато пробормотал Урманский.
– Ну так продолжайте. Вы сказали: «То есть как не знаете?» Что она вам ответила? Спокойно вспомните, что она вам ответила.
– Она ответила: «Я в одном доме. Но адреса не знаю». Это точные ее слова. Тогда я спросил: «Вы можете приехать к Степану Григорьевичу?» Вы понимаете? Я хотел…
– Понимаю. Дальше.
– Она… она сказала: «Не могу». И испугалась. Очень испугалась. Услышала, что кто-то идет. Так и сказала: «Идут!» И бросила трубку… Ах нет. Она еще сказала: «Я прошу вас меня не искать». Это уж, знаете…
– Так и бросила? Даже не простилась?
– Нет, сказала: «Прощайте, Георгий. Больше нельзя говорить».
– Это сразу после «прошу не искать»?
– Да… Ах нет. – Урманский виновато улыбнулся. – Я все-таки здорово волнуюсь.
– Ну, ну. Я тоже волнуюсь, – кивнул головой Сергей. – Что вы сейчас вспомнили?
– Я ей задал тот дурацкий вопрос…
– После каких слов?
– После «я вам хотела сказать, чтобы вы меня не искали».
– Она, значит, так сказала?
– Да, да, это точно.
– Ну хорошо. А теперь повторите, какой вы задали вопрос?
– Я спросил, что она видит сейчас в окно…
Сергей с интересом посмотрел на Урманского:
– Почему вы это спросили?
Тот недоуменно пожал плечами.
– Сам не знаю.
– И что же она ответила?
– Что видит какой-то домик… Ах да! Маленький зеленый домик. И за ним церковь…
Сергей ел« справился с охватившим его волнением и с запинкой, чуть хрипло спросил:
– Это вы… точно помните?
– Ну конечно!
– Так. А потом?
– Потом сказала: «Прощайте. Больше нельзя говорить». И бросила трубку.
«Если бы она услышала, что кто-то входит в квартиру, – подумал Сергей, – то сразу бросила бы трубку. Сказала: „Ой, идут“ – и. бросила. А тут… Значит, не услышала… Значит, увидела… Увидела из окна… Из окна…»
Он вдруг схватился за телефон и поспешно набрал номер.
– Лобанов?.. Это я! Быстро давай машину! Сейчас едем! Ты, я… Жаткин здесь?.. И он тоже! И Урманский. Он сейчас у меня. Быстро! По дороге все объясню!
…Как только машина сорвалась с места, Сергей сказал шоферу:
– Включайте сирену.
Лобанов и Жаткин переглянулись.
Машина помчалась по улицам города, сипло ревя на перекрестках, заставляя шарахаться идущие впереди машины, визжа тормозами на крутых, обледенелых поворотах, где ее заносило в сторону, и пассажиры валились друг на друга, чертыхаясь сквозь зубы, привычные к этим бешеным скоростям и охваченные, только одним желанием: скорее! Еще скорее!
Когда влетели наконец на пустынную, тихую, заваленную сугробами Орловскую улицу, посередине которой извивались две глубокие и неровные колеи, Жаткин торопливо проговорил, указывая на один из домиков за низкой дощатой оградой:
– Вон тот…
Машина, надсадно ревя и поминутно ныряя в глубокие выбоины, тяжело подползла к дому.
Сергей, Лобанов, Жаткин и Урманский, проваливаясь чуть не по колено в глубокий снег, пробрались к узкой тропинке у забора.
Опередив всех, Жаткин толкнул незапертую калитку, и все четверо быстро направились к домику, стоявшему в глубине двора.
– Володя, обойдите кругом, – распорядился Сергей. – Там ведь еще один выход.
Жаткин, скользя, побежал вперед и скрылся за углом дома. Остальные поднялись на крыльцо, и Сергей нажал белую пуговку звонка в черном эбонитовом кружке. Потом с усмешкой посмотрел на Урманского. Тот растерянно топтался на маленьком крыльце, не зная, куда деть руки: то засовывая их в карманы пальто, то сцепляя за спиной.
В доме словно все вымерло. Сергей позвонил еще раз, потом с силой постучал. –
Наконец за дверью послышались легкие шаги и испуганный женский.голос спросил:
– Кто там?..
– Откройте, Нина, – громко сказал Сергей. – Это мы.
– Ой!.. Но… но у меня нет ключа…
Урманский ошеломленно прошептал:
– Какая Нина?
– Молчите, – строго оборвал его стоявший сзади Лобанов.
– Нет ключа? – переспросил Сергей. – А от задней двери, на кухне?
– Ах да!.. Там, кажется, есть…
За дверью послышались удаляющиеся шаги.
– Пошли к той двери, – скомандовал Сергей. – А ты, – он посмотрел на Лобанова, – ты бы остался пока. Я сейчас Володю пришлю.
Лобанов молча кивнул в ответ.
Сергей и Урманский, соскочив с крыльца, чуть не бегом обогнули дом. Там они увидели Жаткина, который настороженно прислушивался к чему-то, сунув правую руку в карман пальто. Увидев Сергея, он предостерегающе махнул ему и указал на дверь. В этот момент она медленно приоткрылась, и Жаткин, отпрянув в сторону, выхватил из кармана пистолет.
На пороге появилась худенькая девичья фигурка, закутанная в широкий темный платок.
Урманский рванулся вперед, но Сергей остановил его за рукав и строго, не терпящим возражений тоном, сказал:
– Вы останетесь здесь. Зайду я один.
В большой запущенной комнате окна были плотно завешены. Неярко горела лампа под широким матерчатым абажуром, свешивавшимся с потолка на длинном шнуре. По углам темнота сгущалась. На пустом, без скатерти, столе, в бледно-желтом круге света, лежала раскрытая книга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52