Аборигены Австралии видят мелькающие кинокадры, а не кинофильм.
Если бы, предположим, степень выработки алкалоидов организмом была столь же завышена (по аналогии с упомянутым ранее японским солдатом — «крахмальным алкоголиком»), то люди были бы более «пьяными». При этом бы, как у это и бывает при «вульгарном» опьянении, наблюдаемые предметы в глазах людей двоились, а при приближении к ним, они сливались в один.
И тогда философы такого «нового, дважды прекрасного мира» говорили бы, что люди видят якобы «простую вещь» и «вещь в себе» (её истинную суть), последняя внешне, на расстоянии неотличима от просто «вещи», но при попытке рассмотреть её поближе она исчезает. Теологи говорили бы о греховности человека, поэтому в наказание «второй, горний мир» от него ускользает. Оккультисты же пытались бы проникать в этот второй, двоящийся, ускользающий мир, дополнительно напиваясь или принимая наркотики. Некоторые же из них, в пику первым, нюхали бы нашатырный спирт, тем самым «протрезвлялись» и видели только один предмет, поэтому все считали бы их деградантами-токсикоманами.
Гении одной роли
В данном контексте примечательно то, что слава, успех в искусстве воздействуют на организм, подобно алкоголю и наркотикам. Имеется в виду непомерно большая слава или чрезмерное упоение не слишком большой популярностью, типа «гениев одной ночи» — авторов одной песни, одной книги, актёров одной-единственной роли в фильме:
— Вы что, собаки, не видите, что перед вами сам Захариабашидзе?! Дайте пройти, сволочи, вне очереди на фуникулёр! — (это действительный случай, но фамилия и текст слегка изменены, «преувеличены»).
Аналогия в этом сходстве имеет глубинный характер, различаясь лишь внешними проявлениями и второстепенными факторами. Овации, почести, получение букетов и раздача автографов стимулируют зоны удовольствия, вырабатывающие вышеупомянутые эндогенные морфины, алкалоиды и опиаты, заменяя тем самым рюмки и шприцы.
Опьянение славой, упоение успехом действуют на организм (особенно на хищный) наиболее эффективно, даже сильнее классической водки, ибо они действуют напрямую, непосредственно, минуя предостерегающие механизмы, расположенные в бренных частях организма — типа возникновения рвотного рефлекса на ранней стадии алкоголизма. Этот «кайф славы» похож на прямой, или открытый «интеллектуально-эмоциональный массаж» зон удовольствия мозга, при котором «вульгарный» желудок минуется, попросту не требуется.
Но в итоге механизмы выработки этих самых алкалоидов, морфинов и опиатов, грубо говоря, изнашиваются. Довольствоваться малым — это не что иное, как щадящий режим для них. И если они разрушаются, то начинается процесс, полностью аналогичный негативным сдвигам в организме при алкоголизме развитой второй стадии, а то и запущенной третьей — «ветеранской». Если долго не хвалят критики (или не ругают, что одно и то же), то возникает типичный абстинентный синдром. Именно здесь можно увидеть как происходит непосредственное слияние воздействия искусства и алкоголя на организм. Дело в том, что абстинентный синдром художественный, «похмелье от искусства» успешно устраняется (прямо-таки «лечится»!) именно алкоголем. И такое «самолечение», ни для кого не секрет, весьма распространено среди «покалеченных» Великим Искусством индивидов.
Толерантность, привыкание к славе проявляется точно так же как и в алкогольном варианте — в полной утрате чувства меры и постоянного требования всё больших количеств хвалы, «доз» почестей, порций лести, облаков фимиама. Если алкоголь, в качестве компенсатора, на этой стадии интоксикации организма славой не используется, то возникают невротические последствия в весьма серьёзных своих проявлениях: от капризности и истеричности с разбиванием дорогих китайских ваз (Сара Бернар, Элизабет Тейлор) до драчливости и эпатажных выходок на грани уголовного фола и по за гранью (Сергей Захаров, Георгий Юматов). Неким слабым утешением здесь могут явиться аналоги безалкогольных суррогатов, типа поисков поклонников любого пошиба или самообслуживание — покупка самому себе пышных букетов цветов, наём шумных клакеров.
Следует отметить, что неизбалованность славой, успехом и достатком приносит творческой личности в определённых случаях много позитивного. Например, становится понятным прочный и даже закономерный успех в искусстве деятеля, в начале творческого пути не признанного, обшиканного и освистанного в своём дебюте. Такой нередко будущий отечественный классик карабкается постепенно, работает до седьмого пота — это, по большей части, диффузники «упрямого», «подагрического» типа. Кропотливо приближает он свой более поздний, зато более основательный успехтриумф, после чего пополняет мрачную когорту гонителей молодых, действуя так же упрямо и настойчиво Такому надёжному продвижению к высотам мастерства в немалой степени способствуют какие-либо имеющиеся физиологические и психологические изъяны, вызывающие «комплекс неполноценности». Всё это в общих чертах совпадает с той ситуацией, когда человек в молодости не пьёт, не курит, и в таком случае он позже становится алкоголиком, удивляя собутыльников прекрасной «формой» в час своего «триумфа».
Слуги Олуха Царя Небесного
Можно сказать, «родственная» ситуация «привыкания к месту благ и славы», с печальной необходимостью затем «отвыкать» от этой «пагубной привычки», возникает и в политике. Например, при изгнании с крупных административно-политических постов, при «отзыве слуг и представителей народа» (бывших номенклатурщиков или равно нынешних всевозможных депутатов) из правительственных кругов. Так же, как раньше им предоставлялось всё, так же потом труднее угодить им уже даже по мелочам. Здесь — истоки происхождения системы номенклатурных должностей. Ибо вред от бесповоротно изгнанных мог бы представить серьёзную опасность для общества — как советского, так и нынешнего российского. Бывшие директора и секретари пошли бы на любое преступление, а тут у них опыт «дай боже», почище чем у иного рецидивиста, но за лопату не взялись бы ни за что. Только поэтому Сталину, оказавшемуся удивительно (подсознательно?) прозорливым в этом деле, приходилось их сажать или расстреливать.
С видовой точки зрения Ленин и Сталин — на пару — создали не что иное, как в чистом виде систему борьбы с хищными гоминидами. Принцип «кто не работает — тот не ест» является неким отображением того факта, что для хищных гоминид честный созидательный труд невыносим. Постоянная же угроза сурового наказания для самого высокого начальства — отображение второй хищной доминанты: параноидальное стремление к власти ради самой власти (лезли туда, несмотря на высокую вероятность расстрела).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Если бы, предположим, степень выработки алкалоидов организмом была столь же завышена (по аналогии с упомянутым ранее японским солдатом — «крахмальным алкоголиком»), то люди были бы более «пьяными». При этом бы, как у это и бывает при «вульгарном» опьянении, наблюдаемые предметы в глазах людей двоились, а при приближении к ним, они сливались в один.
И тогда философы такого «нового, дважды прекрасного мира» говорили бы, что люди видят якобы «простую вещь» и «вещь в себе» (её истинную суть), последняя внешне, на расстоянии неотличима от просто «вещи», но при попытке рассмотреть её поближе она исчезает. Теологи говорили бы о греховности человека, поэтому в наказание «второй, горний мир» от него ускользает. Оккультисты же пытались бы проникать в этот второй, двоящийся, ускользающий мир, дополнительно напиваясь или принимая наркотики. Некоторые же из них, в пику первым, нюхали бы нашатырный спирт, тем самым «протрезвлялись» и видели только один предмет, поэтому все считали бы их деградантами-токсикоманами.
Гении одной роли
В данном контексте примечательно то, что слава, успех в искусстве воздействуют на организм, подобно алкоголю и наркотикам. Имеется в виду непомерно большая слава или чрезмерное упоение не слишком большой популярностью, типа «гениев одной ночи» — авторов одной песни, одной книги, актёров одной-единственной роли в фильме:
— Вы что, собаки, не видите, что перед вами сам Захариабашидзе?! Дайте пройти, сволочи, вне очереди на фуникулёр! — (это действительный случай, но фамилия и текст слегка изменены, «преувеличены»).
Аналогия в этом сходстве имеет глубинный характер, различаясь лишь внешними проявлениями и второстепенными факторами. Овации, почести, получение букетов и раздача автографов стимулируют зоны удовольствия, вырабатывающие вышеупомянутые эндогенные морфины, алкалоиды и опиаты, заменяя тем самым рюмки и шприцы.
Опьянение славой, упоение успехом действуют на организм (особенно на хищный) наиболее эффективно, даже сильнее классической водки, ибо они действуют напрямую, непосредственно, минуя предостерегающие механизмы, расположенные в бренных частях организма — типа возникновения рвотного рефлекса на ранней стадии алкоголизма. Этот «кайф славы» похож на прямой, или открытый «интеллектуально-эмоциональный массаж» зон удовольствия мозга, при котором «вульгарный» желудок минуется, попросту не требуется.
Но в итоге механизмы выработки этих самых алкалоидов, морфинов и опиатов, грубо говоря, изнашиваются. Довольствоваться малым — это не что иное, как щадящий режим для них. И если они разрушаются, то начинается процесс, полностью аналогичный негативным сдвигам в организме при алкоголизме развитой второй стадии, а то и запущенной третьей — «ветеранской». Если долго не хвалят критики (или не ругают, что одно и то же), то возникает типичный абстинентный синдром. Именно здесь можно увидеть как происходит непосредственное слияние воздействия искусства и алкоголя на организм. Дело в том, что абстинентный синдром художественный, «похмелье от искусства» успешно устраняется (прямо-таки «лечится»!) именно алкоголем. И такое «самолечение», ни для кого не секрет, весьма распространено среди «покалеченных» Великим Искусством индивидов.
Толерантность, привыкание к славе проявляется точно так же как и в алкогольном варианте — в полной утрате чувства меры и постоянного требования всё больших количеств хвалы, «доз» почестей, порций лести, облаков фимиама. Если алкоголь, в качестве компенсатора, на этой стадии интоксикации организма славой не используется, то возникают невротические последствия в весьма серьёзных своих проявлениях: от капризности и истеричности с разбиванием дорогих китайских ваз (Сара Бернар, Элизабет Тейлор) до драчливости и эпатажных выходок на грани уголовного фола и по за гранью (Сергей Захаров, Георгий Юматов). Неким слабым утешением здесь могут явиться аналоги безалкогольных суррогатов, типа поисков поклонников любого пошиба или самообслуживание — покупка самому себе пышных букетов цветов, наём шумных клакеров.
Следует отметить, что неизбалованность славой, успехом и достатком приносит творческой личности в определённых случаях много позитивного. Например, становится понятным прочный и даже закономерный успех в искусстве деятеля, в начале творческого пути не признанного, обшиканного и освистанного в своём дебюте. Такой нередко будущий отечественный классик карабкается постепенно, работает до седьмого пота — это, по большей части, диффузники «упрямого», «подагрического» типа. Кропотливо приближает он свой более поздний, зато более основательный успехтриумф, после чего пополняет мрачную когорту гонителей молодых, действуя так же упрямо и настойчиво Такому надёжному продвижению к высотам мастерства в немалой степени способствуют какие-либо имеющиеся физиологические и психологические изъяны, вызывающие «комплекс неполноценности». Всё это в общих чертах совпадает с той ситуацией, когда человек в молодости не пьёт, не курит, и в таком случае он позже становится алкоголиком, удивляя собутыльников прекрасной «формой» в час своего «триумфа».
Слуги Олуха Царя Небесного
Можно сказать, «родственная» ситуация «привыкания к месту благ и славы», с печальной необходимостью затем «отвыкать» от этой «пагубной привычки», возникает и в политике. Например, при изгнании с крупных административно-политических постов, при «отзыве слуг и представителей народа» (бывших номенклатурщиков или равно нынешних всевозможных депутатов) из правительственных кругов. Так же, как раньше им предоставлялось всё, так же потом труднее угодить им уже даже по мелочам. Здесь — истоки происхождения системы номенклатурных должностей. Ибо вред от бесповоротно изгнанных мог бы представить серьёзную опасность для общества — как советского, так и нынешнего российского. Бывшие директора и секретари пошли бы на любое преступление, а тут у них опыт «дай боже», почище чем у иного рецидивиста, но за лопату не взялись бы ни за что. Только поэтому Сталину, оказавшемуся удивительно (подсознательно?) прозорливым в этом деле, приходилось их сажать или расстреливать.
С видовой точки зрения Ленин и Сталин — на пару — создали не что иное, как в чистом виде систему борьбы с хищными гоминидами. Принцип «кто не работает — тот не ест» является неким отображением того факта, что для хищных гоминид честный созидательный труд невыносим. Постоянная же угроза сурового наказания для самого высокого начальства — отображение второй хищной доминанты: параноидальное стремление к власти ради самой власти (лезли туда, несмотря на высокую вероятность расстрела).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68