А у вас какие планы?
— Я в аспирантуре.
— Комнату снимаете? Прописаны временно?
— Временно.
— Я так и думала. Ох уж эта молодежь!
Хлопнула входная дверь.
— Ну вот и Винентий Петрович! Просмотрели мы с вами его черную «Волгу». Викентий Петрович! У нас гость. Викин изобретатель.
— И шахматист, если не ошибаюсь? — приятным баритоном произнес, входя в комнату, Нелидов. Приподняв плечи, он держал какой-то сверток в одной руке и зажженную сигарету в другой. Выражение лица у него было такое, словно он отмахивался от угодливых приветствий. Он не был толстяком, но его холеное, красивое лицо почему-то напоминало Косте его недавнего противника — мастера Верейского.
— Не вставайте, не вставайте! Вот тут кое-что для нашeй встречи. Хозяюшки, уж вы потревожьтесь по древнерусскому обычаю. О-о! Что вижу? Футляр с чертежами? Люблю международный инженерный язык! Константин Афанасьевич, если не ошибаюсь?
— Костя, просто Костя, — пробормотал смущенный гость.
— Костя так Костя! Давайте раскрывайтесь полностью. Вот здесь на столе.
— Что ты, Вика? Мы здесь на стол накрывать будем…
— У нас двое Вик, как изволите видеть, — рассмеялся Викентий Петрович.
— Вика — он, то есть я, и Вика — она, дочь, выходит. Люблю путаницу! Обожаю! На зов матери всегда вдвоем откликаемся. В этом есть некая прелесть! Итак, превосходящие силы противника оттеснили нас на журнальный столик. Вы уж извините, живем в тесноте, но министерство скоро даст мне трехкомнатную квартиру.
— Пожалуйста, не витай в небесах! — вмешалась Агния Андреевна. — Говорить надо только о том, что имеешь.
Викентий Петрович склонился в почтительном поклоне, потом махнул на отвернувшуюся жену рукой и стал освобождать журнальный столик. Поставил на пол вазу, настольную лампу.
— Меня всегда возмущают принятые нормы: столько-то метров на человека. Не метры на человека, а по комнате на каждого члена семьи! У вас сколько комнат квартира?
— Ноль, — ответил Костя.
Викентий Петрович схватился за бока и шумно захохотал.
— Прекрасно! Начинаем с нуля! Я тоже начинал с нуля, а вот поднялся… на четырнадцатый этаж. Новую квартиру брать буду не выше третьего: скоро годы начнут сказываться. Подождите. — остановил он Костю, начавшего было развертывать чертежи. — Покажите-ка сперва мне ваше шахматное произведение.
Я, конечно, шахматист не такого ранга, как инженер, но о ваших этюдах наслышан, прежде всего от дочери, да и в печати встречал.
Костя совсем смутился. Его подавлял самоуверенный тон хозяев, которые, разговаривая, слышали лишь самих себя, а не собеседника.
Костя достал карманные шахматы и показал Викентию Петровичу свои последний этюд, который «не дошел» до Вики.
— Любопытственно, весьма любопытственно! — говорил Викентий Петрович. — Как вы сказали? Тема «прокладки пути?»
Слон уходит в угол…
— Опять слон уходит в угол? — послышался голос Вики. — Кажется, я стану слоном и уйду в угол.
Костя раздраженно захлопнул книжечку.
— Я вам покажу потом, отдельно, — предложил он хозяину.
— Как вам будет угодно, — отозвался Викентий Петрович, закуривая. — Не курите? Много теряете. Лишаете себя ощущений, а ощущения — основа бытия. Живое отличается от неживого тем, что ощущает. Вот так-то. Ну, показывайте. Труба до неба?
Мне Вика рассказывала.
И он начал придирчиво расспрашивать Костю о всех деталях его замысла. Воздушные поплавки со стропами, которые должны поддерживать сооружение силой вертикального ветра, ему не понравились.
— Сыро, очень сыро, — резюмировал он. — Я бы лучше сделал уменьшающийся диаметр трубы. Это более инженерное решение.
— Я тоже так думал, но Вика…
— Не будьте у женщин под башмаком. Делайте только вид…
Уступайте им во всех мелочах, но в серьезном… — и он многозначительно выпустил клуб дыма.
В передней раздался мелодичный звонок.
Вика побежала открывать и вернулась с письмом в руках.
— Вот Костя не получил ответа из Комитета по изобретениям а я получила. Заказное.
— Вероятно, мне тоже пришло.
— Посмотрим. Прошу внимания! Оглашается признание! — шутливо возвестила Вика.
Она разорвала конверт и вынула письмо.
— Черный уголок, — сразу увидел Костя.
— Что? При чем тут наш «черный уголок»? — удивилась Вика.
— Отказ всегда пишут на таком бланке, — пояснил Костя.
Викентий Петрович взял из рук дочери письмо с заключением эксперта и прочитал решающий абзац:
«В связи с тем что предложенная система представляет собой модификацию вечного двигателя — использование рассеянной в среде энергии, — заявка рассмотрению не подлежит».
— Кто подписал? — хмуро спросил Костя.
— Эксперт. Какой-то инженер С. А. Верейский.
— Все тот же мастер Верейский! Надо же! — и Костя, взяв письмо из рук хозяина, стал читать его, морща лоб.
— Я прошу мужчин к столу! — пригласила Агния Андреевна. — Терпеть но могу, когда делами начинают заниматься, не замечая, что стол накрыт.
Костя повернулся к Вике. Она смотрела на него так же неприязненно, как и после его проигрыша тому же Верейскому. Косте стало не по себе.
Часть вторая. ВЕТЕР
Жизнь сама
Сном, движеньем, шумом
Даже тенью в людских глазах
Вызывает во мне Думы.
О шахматных делах.
А. Безыменский. «Шахматы»
Глава первая. MAT «ЧЕРНОМУ ЭКСПЕРТУ»
Уже несколько месяцев вилась дуэль между Костей Кулаковым и экспертом Верейским. Если вспомнить о шахматах, то партия по переписке тоже тянется не один месяц. Между противниками не стоит шахматный столик с неумолимыми шахматными часами — виновниками стольких просчетов и зевков. Cвой ход можно обдуматьь в тиши кабинета или в шахматном клубе с друзьями-советчиками, на лоне природы или в библиотеке, где легко по любому литературному источнику установись, как в пoxoжем положении сыграли корифеи и что из этого вышло. Однако партии по переписке бывают от этого не менее острыми и драматичными, чeм cыгpанные с часами в зале перед публикой.
Мастер по шахматам Верейский и мастер по шахматной композиции Куликов вели переписку так, словно играли решающую для каждого из них партию. И каждый был настроен по-боевому, непримерим, настойчив, начитан и изобретателен. И ни тот ни другой не желал уступить. Но в их письмах не было шахматных ходов — речь шла об энергетической трубе.
Первым удар нанес Верейский. Он стремился получить решающее преимущество «в дебюте», утверждая, что попытка добыть энергию из рассеянного в воздухе тепла обречена, ибо противоречит второму принципу термодинамики. Идея «подобного вечного двигателя») рассмотрению не подлежит.
Письмо эксперта на бланке с черным уголком вызвало взрыв ярости у Вики. Она заявила:
— Понятно! Черный эксперт вещает, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Я в аспирантуре.
— Комнату снимаете? Прописаны временно?
— Временно.
— Я так и думала. Ох уж эта молодежь!
Хлопнула входная дверь.
— Ну вот и Винентий Петрович! Просмотрели мы с вами его черную «Волгу». Викентий Петрович! У нас гость. Викин изобретатель.
— И шахматист, если не ошибаюсь? — приятным баритоном произнес, входя в комнату, Нелидов. Приподняв плечи, он держал какой-то сверток в одной руке и зажженную сигарету в другой. Выражение лица у него было такое, словно он отмахивался от угодливых приветствий. Он не был толстяком, но его холеное, красивое лицо почему-то напоминало Косте его недавнего противника — мастера Верейского.
— Не вставайте, не вставайте! Вот тут кое-что для нашeй встречи. Хозяюшки, уж вы потревожьтесь по древнерусскому обычаю. О-о! Что вижу? Футляр с чертежами? Люблю международный инженерный язык! Константин Афанасьевич, если не ошибаюсь?
— Костя, просто Костя, — пробормотал смущенный гость.
— Костя так Костя! Давайте раскрывайтесь полностью. Вот здесь на столе.
— Что ты, Вика? Мы здесь на стол накрывать будем…
— У нас двое Вик, как изволите видеть, — рассмеялся Викентий Петрович.
— Вика — он, то есть я, и Вика — она, дочь, выходит. Люблю путаницу! Обожаю! На зов матери всегда вдвоем откликаемся. В этом есть некая прелесть! Итак, превосходящие силы противника оттеснили нас на журнальный столик. Вы уж извините, живем в тесноте, но министерство скоро даст мне трехкомнатную квартиру.
— Пожалуйста, не витай в небесах! — вмешалась Агния Андреевна. — Говорить надо только о том, что имеешь.
Викентий Петрович склонился в почтительном поклоне, потом махнул на отвернувшуюся жену рукой и стал освобождать журнальный столик. Поставил на пол вазу, настольную лампу.
— Меня всегда возмущают принятые нормы: столько-то метров на человека. Не метры на человека, а по комнате на каждого члена семьи! У вас сколько комнат квартира?
— Ноль, — ответил Костя.
Викентий Петрович схватился за бока и шумно захохотал.
— Прекрасно! Начинаем с нуля! Я тоже начинал с нуля, а вот поднялся… на четырнадцатый этаж. Новую квартиру брать буду не выше третьего: скоро годы начнут сказываться. Подождите. — остановил он Костю, начавшего было развертывать чертежи. — Покажите-ка сперва мне ваше шахматное произведение.
Я, конечно, шахматист не такого ранга, как инженер, но о ваших этюдах наслышан, прежде всего от дочери, да и в печати встречал.
Костя совсем смутился. Его подавлял самоуверенный тон хозяев, которые, разговаривая, слышали лишь самих себя, а не собеседника.
Костя достал карманные шахматы и показал Викентию Петровичу свои последний этюд, который «не дошел» до Вики.
— Любопытственно, весьма любопытственно! — говорил Викентий Петрович. — Как вы сказали? Тема «прокладки пути?»
Слон уходит в угол…
— Опять слон уходит в угол? — послышался голос Вики. — Кажется, я стану слоном и уйду в угол.
Костя раздраженно захлопнул книжечку.
— Я вам покажу потом, отдельно, — предложил он хозяину.
— Как вам будет угодно, — отозвался Викентий Петрович, закуривая. — Не курите? Много теряете. Лишаете себя ощущений, а ощущения — основа бытия. Живое отличается от неживого тем, что ощущает. Вот так-то. Ну, показывайте. Труба до неба?
Мне Вика рассказывала.
И он начал придирчиво расспрашивать Костю о всех деталях его замысла. Воздушные поплавки со стропами, которые должны поддерживать сооружение силой вертикального ветра, ему не понравились.
— Сыро, очень сыро, — резюмировал он. — Я бы лучше сделал уменьшающийся диаметр трубы. Это более инженерное решение.
— Я тоже так думал, но Вика…
— Не будьте у женщин под башмаком. Делайте только вид…
Уступайте им во всех мелочах, но в серьезном… — и он многозначительно выпустил клуб дыма.
В передней раздался мелодичный звонок.
Вика побежала открывать и вернулась с письмом в руках.
— Вот Костя не получил ответа из Комитета по изобретениям а я получила. Заказное.
— Вероятно, мне тоже пришло.
— Посмотрим. Прошу внимания! Оглашается признание! — шутливо возвестила Вика.
Она разорвала конверт и вынула письмо.
— Черный уголок, — сразу увидел Костя.
— Что? При чем тут наш «черный уголок»? — удивилась Вика.
— Отказ всегда пишут на таком бланке, — пояснил Костя.
Викентий Петрович взял из рук дочери письмо с заключением эксперта и прочитал решающий абзац:
«В связи с тем что предложенная система представляет собой модификацию вечного двигателя — использование рассеянной в среде энергии, — заявка рассмотрению не подлежит».
— Кто подписал? — хмуро спросил Костя.
— Эксперт. Какой-то инженер С. А. Верейский.
— Все тот же мастер Верейский! Надо же! — и Костя, взяв письмо из рук хозяина, стал читать его, морща лоб.
— Я прошу мужчин к столу! — пригласила Агния Андреевна. — Терпеть но могу, когда делами начинают заниматься, не замечая, что стол накрыт.
Костя повернулся к Вике. Она смотрела на него так же неприязненно, как и после его проигрыша тому же Верейскому. Косте стало не по себе.
Часть вторая. ВЕТЕР
Жизнь сама
Сном, движеньем, шумом
Даже тенью в людских глазах
Вызывает во мне Думы.
О шахматных делах.
А. Безыменский. «Шахматы»
Глава первая. MAT «ЧЕРНОМУ ЭКСПЕРТУ»
Уже несколько месяцев вилась дуэль между Костей Кулаковым и экспертом Верейским. Если вспомнить о шахматах, то партия по переписке тоже тянется не один месяц. Между противниками не стоит шахматный столик с неумолимыми шахматными часами — виновниками стольких просчетов и зевков. Cвой ход можно обдуматьь в тиши кабинета или в шахматном клубе с друзьями-советчиками, на лоне природы или в библиотеке, где легко по любому литературному источнику установись, как в пoxoжем положении сыграли корифеи и что из этого вышло. Однако партии по переписке бывают от этого не менее острыми и драматичными, чeм cыгpанные с часами в зале перед публикой.
Мастер по шахматам Верейский и мастер по шахматной композиции Куликов вели переписку так, словно играли решающую для каждого из них партию. И каждый был настроен по-боевому, непримерим, настойчив, начитан и изобретателен. И ни тот ни другой не желал уступить. Но в их письмах не было шахматных ходов — речь шла об энергетической трубе.
Первым удар нанес Верейский. Он стремился получить решающее преимущество «в дебюте», утверждая, что попытка добыть энергию из рассеянного в воздухе тепла обречена, ибо противоречит второму принципу термодинамики. Идея «подобного вечного двигателя») рассмотрению не подлежит.
Письмо эксперта на бланке с черным уголком вызвало взрыв ярости у Вики. Она заявила:
— Понятно! Черный эксперт вещает, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37