— Если хотите знать мое мнение, то в глубине души вам так же хочется сотрудничать со мной, как мне с вами. Война закончилась, но это не означает, что совершенные преступления можно оставить безнаказанными, забыть о них. Я говорю о преступлениях нацистов против человечества. О преступлениях против вас и других ученых. Я прошу вас стать моим проводником на чужой для меня территории нацистского прошлого, где самому мне не найти дороги. Несколько мгновений я обдумывал его слова.
— Ваши сомнения можно понять, — продолжил он. — А вы дайте мне испытательный срок, и мы оба посмотрим, сможем ли работать вдвоем.
— Согласен, — решился я наконец.
Бэкон снова обозначил паузу, легким покашливанием прочистив горло. Он был просто влюблен в театральные эффекты, в мелодраматические сцены, в детективные романы. Я узнавал его все лучше.
— Очень хорошо, — с подчеркнутой сдержанностью произнес он. — Знаете ли вы что-нибудь про ученого самого высокого уровня, консультанта Совета рейха по научным исследованиям, известного под условным именем Клингзор?
Я оторопел.
— Никогда не слышал ничего подобного.
— Похоже, в Германии о нем никто понятия не имеет, — иронически констатировал Бэкон, но я сделал вид, что не заметил сарказма. — Тем не менее есть основания полагать, что речь идет о человеке, приближенном к самому Гитлеру…
Ах, вот в чем дело…
— А почему это так важно?
— Еще слишком рано просить меня ответить на этот вопрос, профессор Линкс. — Он поднялся со своего места и стал прохаживаться по кабинету, всем видом показывая, кто теперь хозяин положения. — Сначала помогите мне разобраться в иерархии нацистов, чтобы найти в ней хоть какие-то следы, которые привели бы нас к этому чертову Клингзору! — Снова пауза. — Итак, я повторяю вопрос: не доводилось ли вам когда-либо слышать об этом человеке?
Я выдал себя. И самое худшее — что он это заметил. Но я не собирался позволить ему так просто себя раскусить. Клингзор… Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз слышал это имя? Мне уж стало вериться, что никто никогда не произнесет его больше, что оно, как тень, как ночное привидение, исчезнет вместе с черной полосой истории; испарится, как мираж; вымрет, как доисторическое существо. И вот на тебе — являются прямо ко мне и говорят: Клингзор существовал. Откуда он узнал? Ах да, Нюрнберг… Ну конечно! Письмо пришло из Нюрнберга! У кого-то оказался слишком длинный язык, кто-то выпустил птичку из клетки… А что же теперь делать мне? Выложить все Бэкону? Поступить, как он просит, — указать ему тропинку, ведущую к Клингзору? Получается, что я — не лучше других, тех, кто ненавидит и жаждет возмездия, забывая о благоразумии. Ну и пусть, будь по-твоему, лейтенант!
— Клингзор… Да, при мне упоминали имя Клингзор.
— Только что вы утверждали обратное!
— Я был не уверен, хочу ли впутываться…
— А теперь уверены?
— Кажется, да.
— Отлично. Слушаю вас.
— Клингзор — слишком деликатная тема в нынешних условиях, лейтенант. Мы вступаем в эпоху мира и согласия, так нам говорят, во всяком случае. Если вытащить на свет Клингзора, то за ним потянутся факты, которые очень многих могут поставить в неловкое положение. Очень важные персоны считают, что нужно дать возможность ранам затянуться, перестроить Европу, превратить ее в бастион борьбы против красных; не забывайте — наш бывший враг теперь и ваш враг… Поймите меня правильно. Взять хотя бы бомбу; если бы русские завладели ею, это противоречило бы общим интересам, ведь так?
— Клингзор имел отношение к бомбе?
— Клингзор имел отношение ко всему, лейтенант, — вот почему этот вопрос непростой и опасный. Он принимал участие в слишком многих делах, военных и научных, чтобы разглашение сейчас информации о его деятельности не затронуло чьих-то интересов. — Для Бэкона такое заявление было полной неожиданностью, и он не сумел скрыть удивления. — Да-да, лейтенант; Клингзор принимал окончательное решение по бюджетному финансированию специальных научных исследований рейха. Никто не знал его лично, однако для всех он был ученым первого порядка, который, оставаясь в тени и вроде бы в стороне от политики и партии, выполнял свою работу от начала до конца войны. Как нам, ученым, хотелось знать, кто он! Он выполнял некую смешанную функцию советника и шпиона, что требовало от него владения грандиозным объемом информации. В сфере своей деятельности этот человек был всемогущ, за ее пределами он подчинялся только лично Гитлеру…
Бэкон переживал слишком большое потрясение, чтобы сделать какое-нибудь уместное замечание. Перед ним совершенно неожиданно открылась золотая жила; теперь у него появились основания продолжать расследование.
— Дальше, профессор Линкс…
— Могущество Клингзора было огромным — до невероятности, и кое-кто даже думал, что он в действительности не существовал, что он просто не мог существовать. По поводу его личности ходили самые разные слухи — будто это уловка Геббельса с целью держать под контролем всех ученых; или что имя «Клингзор» объединяет не один десяток человек; а кто-то даже предположил, что сам Гитлер и есть Клингзор… Но слухи оставались слухами, не больше. — Я вдруг почувствовал утомление, произнеся столь длинную тираду. — Хотите знать мое мнение?
— Прошу вас.
— В отличие от многих моих коллег я думаю, что Клингзор был реальной личностью. Почему я так думаю? Да потому, что он вел себя как живой человек, оставлял за собой след, появлявшиеся время от времени в научном мире свидетельства его присутствия… Их было слишком много, чтобы считать Клингзора выдумкой или плодом нашего устрашенного воображения. К сожалению, у меня нет никаких реальных доказательств, подтверждающих мои предположения. — Помолчав, я добавил: — Потому-то мне и не хотелось говорить вам правду, лейтенант. Не хотелось, чтобы по моей вине вы направились по ложному пути, руководствуясь версией без единого серьезного аргумента, свидетельствующего в ее пользу.
Однако Бэкон, похоже, не слышал этих последних слов. Он находился в состоянии, близком к экзальтации, даже пот выступил.
— Вы хотите сказать, что Клингзор контролировал все секретные научные исследования рейха?
— Именно так.
— Но почему нет свидетельств его существования? Почему о нем не говорят?
— Да, вы не увидите ни одного документа, подписанного Клингзо-ром, ни одного отчета о его деятельности, ни одной адресованной ему записки. И уж совсем невероятно обнаружить личное дело с фотографией. Однако это не означает, что он не существовал или не существует до сих пор. Наоборот, я полагаю, что такая неосязаемость является одним из признаков его присутствия среди нас. Сама специфика выполняемых им функций требовала, чтобы он тщательно скрывался от окружающих, это же ясно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Ваши сомнения можно понять, — продолжил он. — А вы дайте мне испытательный срок, и мы оба посмотрим, сможем ли работать вдвоем.
— Согласен, — решился я наконец.
Бэкон снова обозначил паузу, легким покашливанием прочистив горло. Он был просто влюблен в театральные эффекты, в мелодраматические сцены, в детективные романы. Я узнавал его все лучше.
— Очень хорошо, — с подчеркнутой сдержанностью произнес он. — Знаете ли вы что-нибудь про ученого самого высокого уровня, консультанта Совета рейха по научным исследованиям, известного под условным именем Клингзор?
Я оторопел.
— Никогда не слышал ничего подобного.
— Похоже, в Германии о нем никто понятия не имеет, — иронически констатировал Бэкон, но я сделал вид, что не заметил сарказма. — Тем не менее есть основания полагать, что речь идет о человеке, приближенном к самому Гитлеру…
Ах, вот в чем дело…
— А почему это так важно?
— Еще слишком рано просить меня ответить на этот вопрос, профессор Линкс. — Он поднялся со своего места и стал прохаживаться по кабинету, всем видом показывая, кто теперь хозяин положения. — Сначала помогите мне разобраться в иерархии нацистов, чтобы найти в ней хоть какие-то следы, которые привели бы нас к этому чертову Клингзору! — Снова пауза. — Итак, я повторяю вопрос: не доводилось ли вам когда-либо слышать об этом человеке?
Я выдал себя. И самое худшее — что он это заметил. Но я не собирался позволить ему так просто себя раскусить. Клингзор… Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз слышал это имя? Мне уж стало вериться, что никто никогда не произнесет его больше, что оно, как тень, как ночное привидение, исчезнет вместе с черной полосой истории; испарится, как мираж; вымрет, как доисторическое существо. И вот на тебе — являются прямо ко мне и говорят: Клингзор существовал. Откуда он узнал? Ах да, Нюрнберг… Ну конечно! Письмо пришло из Нюрнберга! У кого-то оказался слишком длинный язык, кто-то выпустил птичку из клетки… А что же теперь делать мне? Выложить все Бэкону? Поступить, как он просит, — указать ему тропинку, ведущую к Клингзору? Получается, что я — не лучше других, тех, кто ненавидит и жаждет возмездия, забывая о благоразумии. Ну и пусть, будь по-твоему, лейтенант!
— Клингзор… Да, при мне упоминали имя Клингзор.
— Только что вы утверждали обратное!
— Я был не уверен, хочу ли впутываться…
— А теперь уверены?
— Кажется, да.
— Отлично. Слушаю вас.
— Клингзор — слишком деликатная тема в нынешних условиях, лейтенант. Мы вступаем в эпоху мира и согласия, так нам говорят, во всяком случае. Если вытащить на свет Клингзора, то за ним потянутся факты, которые очень многих могут поставить в неловкое положение. Очень важные персоны считают, что нужно дать возможность ранам затянуться, перестроить Европу, превратить ее в бастион борьбы против красных; не забывайте — наш бывший враг теперь и ваш враг… Поймите меня правильно. Взять хотя бы бомбу; если бы русские завладели ею, это противоречило бы общим интересам, ведь так?
— Клингзор имел отношение к бомбе?
— Клингзор имел отношение ко всему, лейтенант, — вот почему этот вопрос непростой и опасный. Он принимал участие в слишком многих делах, военных и научных, чтобы разглашение сейчас информации о его деятельности не затронуло чьих-то интересов. — Для Бэкона такое заявление было полной неожиданностью, и он не сумел скрыть удивления. — Да-да, лейтенант; Клингзор принимал окончательное решение по бюджетному финансированию специальных научных исследований рейха. Никто не знал его лично, однако для всех он был ученым первого порядка, который, оставаясь в тени и вроде бы в стороне от политики и партии, выполнял свою работу от начала до конца войны. Как нам, ученым, хотелось знать, кто он! Он выполнял некую смешанную функцию советника и шпиона, что требовало от него владения грандиозным объемом информации. В сфере своей деятельности этот человек был всемогущ, за ее пределами он подчинялся только лично Гитлеру…
Бэкон переживал слишком большое потрясение, чтобы сделать какое-нибудь уместное замечание. Перед ним совершенно неожиданно открылась золотая жила; теперь у него появились основания продолжать расследование.
— Дальше, профессор Линкс…
— Могущество Клингзора было огромным — до невероятности, и кое-кто даже думал, что он в действительности не существовал, что он просто не мог существовать. По поводу его личности ходили самые разные слухи — будто это уловка Геббельса с целью держать под контролем всех ученых; или что имя «Клингзор» объединяет не один десяток человек; а кто-то даже предположил, что сам Гитлер и есть Клингзор… Но слухи оставались слухами, не больше. — Я вдруг почувствовал утомление, произнеся столь длинную тираду. — Хотите знать мое мнение?
— Прошу вас.
— В отличие от многих моих коллег я думаю, что Клингзор был реальной личностью. Почему я так думаю? Да потому, что он вел себя как живой человек, оставлял за собой след, появлявшиеся время от времени в научном мире свидетельства его присутствия… Их было слишком много, чтобы считать Клингзора выдумкой или плодом нашего устрашенного воображения. К сожалению, у меня нет никаких реальных доказательств, подтверждающих мои предположения. — Помолчав, я добавил: — Потому-то мне и не хотелось говорить вам правду, лейтенант. Не хотелось, чтобы по моей вине вы направились по ложному пути, руководствуясь версией без единого серьезного аргумента, свидетельствующего в ее пользу.
Однако Бэкон, похоже, не слышал этих последних слов. Он находился в состоянии, близком к экзальтации, даже пот выступил.
— Вы хотите сказать, что Клингзор контролировал все секретные научные исследования рейха?
— Именно так.
— Но почему нет свидетельств его существования? Почему о нем не говорят?
— Да, вы не увидите ни одного документа, подписанного Клингзо-ром, ни одного отчета о его деятельности, ни одной адресованной ему записки. И уж совсем невероятно обнаружить личное дело с фотографией. Однако это не означает, что он не существовал или не существует до сих пор. Наоборот, я полагаю, что такая неосязаемость является одним из признаков его присутствия среди нас. Сама специфика выполняемых им функций требовала, чтобы он тщательно скрывался от окружающих, это же ясно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94