Джоша не надо было долго упрашивать побеседовать о Кушле. Он с легкостью поверил байке Дэвида, будто тот пришел, чтобы узнать побольше об этой девушке, потому что их общий приятель сказал, что Джош с ней знаком. В тот вечер стоило Джошу уйти, как Сунита закатила пир из сплетни, так что о случившемся знали теперь многие. Его ничуть не удивило, что человек, которого он видел впервые в жизни, краем уха слыхал об этой истории, — Сунита слыла непревзойденной сплетницей.
Они пили горький алжирский кофе, не смягчая его молоком; Дэвид курил и слушал повесть Джоша. Хозяин не попросил гостя дымить у открытого окна. Джош рассудил, что тяготы пассивного курения — еще один шаг к раскаянию, который ему вполне по силам. Он рассказывал о красоте и обаянии Кушлы, о ее многочисленных талантах. О том, как Кушла освещала собой комнату, зароняла искру в беседу, разжигала даже самый сырой ум. Выслушав хвалу сестринским приемчикам, Дэвид осторожно перешел к единственной теме, которая оставалась не вполне проясненной.
Покачивая пустой чашкой — кофейная гуща клубилась рисунком многозначительного будущего — он, как бы между прочим, спросил:
— Э-э, Джош, простите, если задаю слишком личный вопрос, но разве вы не гей?
— Да, — с готовностью подтвердил Джош. — Был. И есть. Но отношения с Кушлой выходят за рамки гендерной сексуальности.
— То есть?
Облеченному миссией принцу повезло с умницей Джошем. Парень в поте лица трудился над этой проблемой с той самой минуты, как на его горизонте появилась Кушла.
— Моя сексуальность не является вопросом выбора. Да и не только моя. Я гей, но не потому, что предпочел такой образ жизни. Это не выбор между «мерседесом» и «БМВ». И я гей не потому, что мне не нравятся женщины. Я гей, потому что я таков, каков есть, и никакой другой. Я еврей, я гей, я не люблю оливки — все это данность.
Дэвид кивнул с улыбкой. В любви Джоша он надеялся отыскать второй ключ, который откроет ему сердце сестры.
— И я не дурак, — Джош взъерошил волосы. — Я понимаю, что внешне она подобна мне, понимаю, что до какой-то степени это была привязанность Нарцисса. Но не только. Кончено, будучи геем, я принимаю все аргументы в пользу привлекательности себе подобного. Но ведь я не люблю всех мужчин, только потому что я сам мужчина. Так же и Кушлу я любил не только потому, что она была женской версией меня самого.
— Вы любили ее?
Закрыв глаза, Джош покатал слово в голове, вдохнул его запах, попробовал на язык. Открыл глаза и кивнул:
— Да. Я любил ее. Не в силу случайности или стечения обстоятельств, но…
Тут даже интеллект Джоша дал сбой, и Дэвид пришпорил его:
— Да?
— Я любил ее, потому что… она… я… Послушайте, не хочу оправдываться, но… думаю, она заставила меня полюбить ее. Это не значит, что я отказываюсь от ответственности. В том, что мои отношения с Мартином разорваны, есть и моя вина. Конечно же, есть. Но Кушла заставила меня полюбить ее. Это не увертка, это правда.
— И вы знаете, как она это сделала?
Джош подошел к раковине, вытряхнул кофейную гущу из фильтра, добавил свежего кофе, воды и поставил кофейник на плиту. И снова помедлил с ответом, опустошая пепельницу Дэвида и заменяя ее чистой.
— По-моему, она просто влюбила меня в себя. — Слова медленно скатывались с языка Джоша, каждое было тщательно обдумано и поставлено на свое место, словно Джош верил, будто сказанное может стать опасным заклинанием, способным вызвать сокрушительную силу Кушлы. — По-моему, она намеренно внушала мне любовь с нашей первой встречи. Или даже раньше. В тот вечер, когда мы с Мартином готовили ужин, я уже знал: что-то случится. Словно она нарочно спроектировала себя по моему вкусу. Знаю, звучит глупо, но именно поэтому все произошло так быстро и так серьезно. Честное слово, я чувствовал — и до сих пор чувствую — что Кушла была той самой, единственной. А я не верю в концепцию единственной настоящей любви. Никогда не верил. Не верю в концепцию Партнера Мечты. И однако, именно это она и сделала. Стала единственной для меня, хотя я этого не хотел и не верил в такое. Думаю, она сотворила себя специально для меня. И тем самым лишила выбора.
Кофейник зафыркал. Джош потянулся, выключил плиту, предоставляя свежему кофеину медленно набирать горечь.
— И секс тоже был сотворен специально для меня. Верно, мне не с чем сравнивать, возможно, у всех девушек-юношей так, но, честно говоря, сомневаюсь. Статистика на этот счет не обнадеживает. Все, что я делал с ней, все мои прикосновения приводили ее в трепет. И вряд ли она притворялась. Взамен все, что она делала со мной, было чудесно, и правильно, и потрясающе. Мы просто-напросто идеально подходили друг другу. Мы срослись друг с другом. Мне не хватит превосходных степеней, чтобы описать то, что с нами происходило, и, поверьте, я не шучу. Это правда. Я искренне верил, что Кушла была создана для меня. Предназначена мне. И потому мне ничего не оставалось, как сойтись с ней.
Принц услышал достаточно. Он понимал, что Джош никогда не забудет Кушлу, что его надежда снова стать единым целым с Мартином — тщетна. Пока Дэвид сам не разберется с Кушлой. Принц покинул элегантную квартиру Джоша, кислый запах сгоревшего кофе висел в воздухе.
Бредя обратно в Стоук Ньюингтон, Дэвид просеивал добытые сведения. Он знал, что Кушла полностью переделала себя для Джонатана, потом для Джоша, а теперь и для Фрэнсис. Он понимал, что она любого способна осчастливить идеалом, и у человека нет иного выбора, как влюбиться в нее. И Джонатан, и Джош были правы: она им идеально подходила — в полном соответствии с ее замыслами. Дэвид доверял своей матери, он понимал, что теперь у Кушлы должно вырасти собственное сердце, по крайней мере, зародиться; новое сердце и представляло основную проблему. В разбитых мужских сердцах раны и обиды обычно зарастают, оставляя в памяти бледный шрам. Мужчина хранит маленький осколок возлюбленной — с любовью или затаенной злостью — и продолжает жить дальше. Но Кушла, став единственной, вросла в желания Джонатана и Джоша. И посеяла в них вечную тоску.
Им никогда не избавиться от Кушлы, пока ее не выпотрошат. Стоит удалить у нее сердце, и тоска влюбленных заглохнет. Ибо Кушла не могла предвидеть, что летучие семена, перенесенные лишенным запаха ветром, прорастут в ней самой маленьким садом желания. И когда Дэвид вырежет ее сердце, когда удалит его твердым и точным движением, он заодно освободит остальных. Возможно, они останутся несчастны, но обретут свободу.
Придется принцу поработать жнецом.
37
С ней я мягка и нежна, еще нежнее — с собой. Я легко устаю, просыпаюсь опустошенной этим союзом и сумбуром моих планов. Я сотворила себя новой, молодой, крепкой, но процесс перерождения все еще идет в моем теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Они пили горький алжирский кофе, не смягчая его молоком; Дэвид курил и слушал повесть Джоша. Хозяин не попросил гостя дымить у открытого окна. Джош рассудил, что тяготы пассивного курения — еще один шаг к раскаянию, который ему вполне по силам. Он рассказывал о красоте и обаянии Кушлы, о ее многочисленных талантах. О том, как Кушла освещала собой комнату, зароняла искру в беседу, разжигала даже самый сырой ум. Выслушав хвалу сестринским приемчикам, Дэвид осторожно перешел к единственной теме, которая оставалась не вполне проясненной.
Покачивая пустой чашкой — кофейная гуща клубилась рисунком многозначительного будущего — он, как бы между прочим, спросил:
— Э-э, Джош, простите, если задаю слишком личный вопрос, но разве вы не гей?
— Да, — с готовностью подтвердил Джош. — Был. И есть. Но отношения с Кушлой выходят за рамки гендерной сексуальности.
— То есть?
Облеченному миссией принцу повезло с умницей Джошем. Парень в поте лица трудился над этой проблемой с той самой минуты, как на его горизонте появилась Кушла.
— Моя сексуальность не является вопросом выбора. Да и не только моя. Я гей, но не потому, что предпочел такой образ жизни. Это не выбор между «мерседесом» и «БМВ». И я гей не потому, что мне не нравятся женщины. Я гей, потому что я таков, каков есть, и никакой другой. Я еврей, я гей, я не люблю оливки — все это данность.
Дэвид кивнул с улыбкой. В любви Джоша он надеялся отыскать второй ключ, который откроет ему сердце сестры.
— И я не дурак, — Джош взъерошил волосы. — Я понимаю, что внешне она подобна мне, понимаю, что до какой-то степени это была привязанность Нарцисса. Но не только. Кончено, будучи геем, я принимаю все аргументы в пользу привлекательности себе подобного. Но ведь я не люблю всех мужчин, только потому что я сам мужчина. Так же и Кушлу я любил не только потому, что она была женской версией меня самого.
— Вы любили ее?
Закрыв глаза, Джош покатал слово в голове, вдохнул его запах, попробовал на язык. Открыл глаза и кивнул:
— Да. Я любил ее. Не в силу случайности или стечения обстоятельств, но…
Тут даже интеллект Джоша дал сбой, и Дэвид пришпорил его:
— Да?
— Я любил ее, потому что… она… я… Послушайте, не хочу оправдываться, но… думаю, она заставила меня полюбить ее. Это не значит, что я отказываюсь от ответственности. В том, что мои отношения с Мартином разорваны, есть и моя вина. Конечно же, есть. Но Кушла заставила меня полюбить ее. Это не увертка, это правда.
— И вы знаете, как она это сделала?
Джош подошел к раковине, вытряхнул кофейную гущу из фильтра, добавил свежего кофе, воды и поставил кофейник на плиту. И снова помедлил с ответом, опустошая пепельницу Дэвида и заменяя ее чистой.
— По-моему, она просто влюбила меня в себя. — Слова медленно скатывались с языка Джоша, каждое было тщательно обдумано и поставлено на свое место, словно Джош верил, будто сказанное может стать опасным заклинанием, способным вызвать сокрушительную силу Кушлы. — По-моему, она намеренно внушала мне любовь с нашей первой встречи. Или даже раньше. В тот вечер, когда мы с Мартином готовили ужин, я уже знал: что-то случится. Словно она нарочно спроектировала себя по моему вкусу. Знаю, звучит глупо, но именно поэтому все произошло так быстро и так серьезно. Честное слово, я чувствовал — и до сих пор чувствую — что Кушла была той самой, единственной. А я не верю в концепцию единственной настоящей любви. Никогда не верил. Не верю в концепцию Партнера Мечты. И однако, именно это она и сделала. Стала единственной для меня, хотя я этого не хотел и не верил в такое. Думаю, она сотворила себя специально для меня. И тем самым лишила выбора.
Кофейник зафыркал. Джош потянулся, выключил плиту, предоставляя свежему кофеину медленно набирать горечь.
— И секс тоже был сотворен специально для меня. Верно, мне не с чем сравнивать, возможно, у всех девушек-юношей так, но, честно говоря, сомневаюсь. Статистика на этот счет не обнадеживает. Все, что я делал с ней, все мои прикосновения приводили ее в трепет. И вряд ли она притворялась. Взамен все, что она делала со мной, было чудесно, и правильно, и потрясающе. Мы просто-напросто идеально подходили друг другу. Мы срослись друг с другом. Мне не хватит превосходных степеней, чтобы описать то, что с нами происходило, и, поверьте, я не шучу. Это правда. Я искренне верил, что Кушла была создана для меня. Предназначена мне. И потому мне ничего не оставалось, как сойтись с ней.
Принц услышал достаточно. Он понимал, что Джош никогда не забудет Кушлу, что его надежда снова стать единым целым с Мартином — тщетна. Пока Дэвид сам не разберется с Кушлой. Принц покинул элегантную квартиру Джоша, кислый запах сгоревшего кофе висел в воздухе.
Бредя обратно в Стоук Ньюингтон, Дэвид просеивал добытые сведения. Он знал, что Кушла полностью переделала себя для Джонатана, потом для Джоша, а теперь и для Фрэнсис. Он понимал, что она любого способна осчастливить идеалом, и у человека нет иного выбора, как влюбиться в нее. И Джонатан, и Джош были правы: она им идеально подходила — в полном соответствии с ее замыслами. Дэвид доверял своей матери, он понимал, что теперь у Кушлы должно вырасти собственное сердце, по крайней мере, зародиться; новое сердце и представляло основную проблему. В разбитых мужских сердцах раны и обиды обычно зарастают, оставляя в памяти бледный шрам. Мужчина хранит маленький осколок возлюбленной — с любовью или затаенной злостью — и продолжает жить дальше. Но Кушла, став единственной, вросла в желания Джонатана и Джоша. И посеяла в них вечную тоску.
Им никогда не избавиться от Кушлы, пока ее не выпотрошат. Стоит удалить у нее сердце, и тоска влюбленных заглохнет. Ибо Кушла не могла предвидеть, что летучие семена, перенесенные лишенным запаха ветром, прорастут в ней самой маленьким садом желания. И когда Дэвид вырежет ее сердце, когда удалит его твердым и точным движением, он заодно освободит остальных. Возможно, они останутся несчастны, но обретут свободу.
Придется принцу поработать жнецом.
37
С ней я мягка и нежна, еще нежнее — с собой. Я легко устаю, просыпаюсь опустошенной этим союзом и сумбуром моих планов. Я сотворила себя новой, молодой, крепкой, но процесс перерождения все еще идет в моем теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58