Ну и, конечно, будучи студенткой, спала с парнями, но это в наши дни в порядке вещей. Он подумал что, скорее всего, убьет каждого, на кого она осмелится взглянуть. Грейс в последний раз видели отбывающей с картиной и художником в старом микроавтобусе. По крайней мере, так слышал шофер, Росс. Барли не сказал об этом Дорис. Это сильно усложнило бы ему жизнь. Он сомневался, что после выходки Грейс на автостоянке ему удастся стать сэром Барли. Но кто знает! У людей короткая память. Вспомнить хотя бы принца с Камиллой.
– Но, дорогой, – рука Дорис поползла вниз и потрепала его по животу, – я действительно считаю, что нам нужно поусерднее работать в тренажерном зале, чтобы сбросить еще пару фунтов. Ничто так не старит мужчину, как пивное брюхо.
Это уже смешно. У Барли сроду не было пивного брюха. Пивное брюхо – это когда ты смотришь вниз и не видишь собственных коленей, а у него ничего подобного вовсе не наблюдается. Он отлично видит свои коленки, когда смотрит вниз. Барли был совершенно уверен, что он стройнее сэра Рональда и уж куда стройнее Биллибоя Джастиса. Он подумал, не стоит ли ему заняться тем же, что и они, вместо недвижимости. Но это дело опасное, и не только из-за возможных взрывов – посмотрите, что случилось с физиономией Биллибоя! Просто штука в том, что люди, занятые таким бизнесом, частенько заканчивают свою карьеру в багажнике автомобиля. Мертвыми. Уж лучше он присоединится к Всемирной паутине, чтобы продемонстрировать, что он сторонник мира во всем мире.
– Я люблю тебя, дорогой, – произнесла Дорис Дюбуа, решительно возвращая на место его руку, – независимо от твоих габаритов и физической формы. Я обожаю тебя, единственного в мире Барли Солта. Ну, раз уж ты слишком застенчив, чтобы сделать леди Джулиет прямое предложение насчет ее ожерелья, не могли бы мы завтра заглянуть в магазин «Булгари» и узнать, не могут ли они сделать мне точно такое же?
– Сомневаюсь, что они согласятся, милая, – возразил Барли. – По-моему, у них очень строгие правила насчет эксклюзивных заказов.
– Ты просто жадничаешь, милый. И пытаешься отвертеться.
Что ж, тут она права.
– Через шесть месяцев, Дорис. Если ты сможешь потерпеть шесть месяцев.
– За шесть месяцев многое может произойти, – вздохнула она. – Весь мир может измениться.
В этом она тоже была права, но в тот момент ни один из них об этом еще не знал.
– И хочу, чтобы этот молодой художник написал мой портрет, – заявила Дорис. – Если уж сэр Рональд смог сделать это для своей жуткой Джулиет, ты наверняка сможешь сделать то же самое для меня.
– Да, но ты же сама сказала, что традиционный портрет не вписывается в новый стиль Уайлд-Оутс, – возразил Барли.
– «Да, но…», – заныла Дорис. – Ну что ты все время твердишь мне «да, но…»! Мы кое-что перестроим, и в одном помещении будет рейка для картины. В библиотеке, я думаю. Конечно, придется переделать полы. Скорее всего, вернем на место панели, правда, их нужно будет отреставрировать, поскольку их испортили, когда снимали, но идея того стоит.
Ее рука поползла вниз. Он задохнулся от удовольствия.
– Я не хочу, чтобы у тебя было точно такое же ожерелье, как у леди Джулиет. И портрет в том же стиле, что и ее, я тоже не хочу. Его обязательно должен делать тот парень, как бишь его? Уолтер Уэллс? По правде говоря, я бы предпочел кого-нибудь другого.
Рука исчезла.
– А что это за подозрительные делишки у тебя с сэром Рональдом и тем мужчиной с чудным именем? Контракты, министерства, лоббирование и все такое?
Это она держала про запас. Он вздохнул. Просто ужасно, насколько откровенно некоторые люди пытаются манипулировать другими, но куда ужаснее, что тебе приходится с этим мириться, когда ты становишься все старше, а твоя женщина – моложе.
– Дорис, – как можно искреннее произнес Барли Солт, – никаких подозрительных дел нет. Все совершенно законно, проведено через правление и одобрено департаментом торговли. С чего ты вообще это взяла?
– Милый, – терпеливо ответила Дорис Дюбуа, – всегда что-то происходит. Всегда есть планы. Иначе как бы мир развивался? Я не возражаю, просто комментирую. И у меня, ты знаешь, есть связи в экологическом лобби. Бог мой, да я два года спала с Дайси Рейлтоном! До того, как он стал геем, естественно. Хотя лично я всегда считала, что с его стороны это лишь игра, чтобы сделать политическую карьеру. В то время и намека на это не было. Он был совершенно очаровательный и фантастический любовник.
Барли впервые слышал о связи Дорис с Дайси Рейлтоном, членом нижней палаты парламента. Он был сущей занозой для правительства, поскольку обладал потрясающей способностью задавать весьма неприятные вопросы, особенно когда дело касалось торговли оружием и нарушения санкций.
– Я бы предпочел, чтобы ты держалась подальше от Дайси Рейлтона, Дорис, – сказал он. – Ты моя жена. Я не хочу, чтобы газеты в это вцепились, и ты тоже этого не хочешь.
– Верно, – вяло признала она. – Но уж совершенно определенно я не намерена оказывать никаких услуг леди Джулиет. После того, как она вынудила меня снять платье и продать его. Она что, меня ненавидит? Почему она пригласила твою бывшую туда же, куда и нас? На чьей она вообще стороне?
– Не припоминаю, чтобы ты ответила на ее приглашение, – возразил Барли. – И мне бы не хотелось, чтобы ты постоянно думала о том, кто на чьей стороне. Наш развод задумывался как вполне цивилизованный.
– Я никогда не отвечаю на приглашения, – надменно заявила Дорис. – Я просто либо прихожу, либо нет. Да как вообще твоя бывшая осмеливается появляться на людях в таком виде? Она что, когда жила с тобой, никогда в зеркало не смотрелась? Или она выкопала свой наряд в какой-то благотворительной лавке? Благотворительное платье для благотворительного аукциона! Так у нее мозги работают? Бедняжка, как же ты, должно быть, страдал! Ты знаешь, что она прославилась на весь Лондон тем, что подавала крабовую закуску?
– А что не так с крабовой закуской? – изумился Барли.
Она рассмеялась своим чарующим звонким смехом, который он так любил.
– Солнышко, раз уж ты этого не знаешь, то и я тебе не скажу. Просто предоставь все мне, и тебя произведут в рыцари в мгновение ока. Это настоящая дикость, что Джулиет – леди, а я – нет.
Послышался стук в дверь. Барли думал, что у него есть еще полчасика, чтобы поваляться с Дорис в постели, но вошедшая экономка сообщила, что приехали декораторы и хотят войти и все замерить. К его изумлению, Дорис мгновенно встала и впустила их. Не хотела доставлять им неудобства, сказала она.
На террасу подали кофе без кофеина, грейпфрутовый сок – несколько кисловатый для его желудка (но Барли предпочел не говорить об этом вслух) – и обезжиренные круассаны.
Глава 13
Уолтер Уэллс говорит, что любит меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52