Честь. Самоуважение. Она перешагнула черту, которую не собиралась переходить никогда.
За завтраком на следующее утро Рэнди потянулся к ее руке через стол, кончики его пальцев легко коснулись золотого обручального кольца.
– Ты не собираешься снять его? – спросил он. Она посмотрела на кольцо, не в силах припомнить, когда снимала его в последний раз, но теперь она сделала это, с трудом поворачивая кольцо на пальце.
Затем опустила в карман халата и посмотрела через стол на мужчину, который неожиданно стал ее любовником.
– Я не знаю, чего я хочу, Рэнди, – сказала она. – Пожалуйста, не жди от меня, что…
– Ш-ш-ш! – Он перегнулся через стол, чтобы поцеловать ее. – Я не жду. Я просто очень счастлив, что ты сейчас здесь.
Они поговорили еще немного, и она изучала его, вспоминая, как почувствовала огонь желания прошлой ночью. Но было ли это страстью к Рэнди, или просто настроением момента? Трудно сказать.
После завтрака она поставила тарелки в моечную машину, а потом поднялась по лестнице на второй этаж, и только тогда, когда дошла до комнаты гостей, поняла, что ее рука твердо сжимает в кулаке снятое золотое кольцо.
Следующей ночью они опять занимались любовью в его постели. Клэр больше не воспользовалась прикрытием комнаты для гостей. Однако она до сих пор не могла разобраться в своих чувствах. Они запутались в неразберихе вины и влечения. Тем не менее она делала Рэнди счастливым. Это само по себе чего-нибудь да стоило.
Клэр лежала без сна, когда он заснул, вспоминая прошедшую неделю. Она закончила расписывать декорацию и теперь проводила время, либо работая с Рэнди в ресторане, либо помогая швее с костюмами для предстоящей пьесы. Она и в самом деле шила. Она ненавидела шитье.
Клэр скучала по дому. Скучала по Амелии и по фонду. Она подумывала попросить Джона, чтобы он разрешил ей вернуться на работу с неполным рабочим днем. Она поговорила с Деборой Парлоу об этой идее, и Дебора согласилась, что ей необходимы тревоги и волнения, которые могла ей предложить ее прежняя работа. Но будет ли это честным по отношению к Джону? Особенно теперь. Как сможет она попросить его сотрудничать с ней, когда теперь практически живет с другим мужчиной? Ведь теперь она не может говорить ему с чувством благородного негодования, что она не спит с Рэнди.
Она несколько раз звонила Джону, оставляя по автоответчику свои соображения насчет итоговой конференции, делая предложения. Ее не требующая напряжения ума деятельность в течение дня оказалась продуктивной для созидательных идей, в той же мере как и для воссоздания воспоминаний.
В те дни воспоминания приходили к ней в последовательной, детальной форме, и больше не были только сладкими напоминаниями счастливого детства. Она увидела, как отец ударил Мелли в кухне фермерского дома; она слышала, как громко ссорились ее родители после того, как она и Ванесса легли спать. Каждый новый образ удивлял ее, и она все еще не была уверена в их достоверности. Ей все казалось, что они были украдены из чьей-то другой жизни.
– Они – твои, – спокойно говорил Рэнди, и она понимала, что он прав.
Она уютно прижалась к нему сейчас, а он притягивал ее ближе во сне, бормоча что-то, чего она не могла разобрать.
– Рэнди? – спросила она. – Ты не спишь?
– Да. – Его веки на минуту приоткрылись, чтобы потом закрыться снова.
– Мы можем поговорить немного?
– М-м-м. – Он перевернулся на спину. – Конечно, конечно.
– Я подумываю вернуться к работе в фонде, – сказала она.
– О! – Он зевнул, сжимая рукой ее плечо. – Я и не думал, что рисование декораций и шитье костюмов будет долго удерживать твое внимание.
– Мне не хватает моей работы, – сказала она. – Я думаю, теперь я смогу сосредоточиться на ней. Во всяком случае, на неполный рабочий день.
Он обнял ее второй рукой.
– Тебе не хватает Джона, – сказал он. Она была удивлена.
– Нет. В самом деле, нет. Рэнди погладил ее по волосам.
– О, я полагаю, что это так.
Никто из них не проронил ни слова в течение некоторого времени.
– Ты никогда о нем не говоришь, – прервал молчание Рэнди.
– Ну нет. В последнее время у меня голова забита другим. – Она уставилась в потолок. – Действительно, я стараюсь не думать больше о нем. Это так… трудно.
Он провел ладонью по ее плечу.
– Скажи, как ты с ним познакомилась?
– Зачем?
– Мне бы хотелось услышать.
Она заколебалась.
– Мне странно говорить с тобой о нем.
– Расскажи мне.
Он был настойчив, и она начала рассказывать. Делиться с ним своими воспоминаниями было привычно легко, так легко, что она боялась, что может забыть подвергнуть свой рассказ некоторой цензуре, прежде чем он достигнет нежного слуха ее любовника.
Она встретилась с Джоном ясным, свежим октябрьским днем в выпускном классе. Он сам въехал на коляске в ее класс, и Клэр сразу же была заинтригована. Она никогда прежде не видела ученика средней школы в инвалидной коляске, за исключением одного футболиста, который в прошлом году сломал ногу и некоторое время оставался прикованным к коляске. Но Джон Матиас не был похож на игрока в футбол. Глаза всех немедленно остановились на его ногах. Был ли этот парень временно неспособен двигаться, или тут что-то еще? Им нужно было узнать об этом быстро, как обычно бывает в школе, чтобы навесить ярлык на новичка.
Но не только инвалидная коляска привлекла внимание Клэр. Его лицо. Его манера поведения. Он был неулыбчивым, почти озлобленным, и лишь мельком взглянул на своих будущих одноклассников, когда выехал вперед с запиской для миссис Векслер. Клэр была почти уверена, что он приготовился к сражению.
Слухи распространялись с устрашающей скоростью. К обеду она знала, что он – из Калифорнии и что его спина сломана в авиакатастрофе. Он был – или даже есть – очень состоятельный человек и посещал только частные школы. Весьма вероятно, что он привык к несколько другому типу учащихся, чем те, которые его теперь окружали.
Слушая болтовню других учеников, Клэр почувствовала, как ее сердце сжалось, и боль становилась все сильнее с каждым новым фактом. Он провел шесть месяцев в реабилитационном центре, и теперь жил со своей теткой в Фолс Черч. Его родители и сестра погибли в катастрофе. В течение шести месяцев он потерял свою семью, почти потерял собственную жизнь и сделался из очень богатого не таким богатым. Где же деньги? Если его родители умерли, достанутся ли они ему? Она знала окрестности, где жила его тетка. Маленькие и убого построенные домики. Возможно, деньги были не чем иным, как украшением этого рассказа.
В тот день в октябре она обедала со своим дружком, с которым встречалась уже шесть месяцев, с Недом Барреттом, когда Джон въехал на коляске в кафетерий. Он остановился на минуту, выглядя ошеломленным и обескураженным морем столиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
За завтраком на следующее утро Рэнди потянулся к ее руке через стол, кончики его пальцев легко коснулись золотого обручального кольца.
– Ты не собираешься снять его? – спросил он. Она посмотрела на кольцо, не в силах припомнить, когда снимала его в последний раз, но теперь она сделала это, с трудом поворачивая кольцо на пальце.
Затем опустила в карман халата и посмотрела через стол на мужчину, который неожиданно стал ее любовником.
– Я не знаю, чего я хочу, Рэнди, – сказала она. – Пожалуйста, не жди от меня, что…
– Ш-ш-ш! – Он перегнулся через стол, чтобы поцеловать ее. – Я не жду. Я просто очень счастлив, что ты сейчас здесь.
Они поговорили еще немного, и она изучала его, вспоминая, как почувствовала огонь желания прошлой ночью. Но было ли это страстью к Рэнди, или просто настроением момента? Трудно сказать.
После завтрака она поставила тарелки в моечную машину, а потом поднялась по лестнице на второй этаж, и только тогда, когда дошла до комнаты гостей, поняла, что ее рука твердо сжимает в кулаке снятое золотое кольцо.
Следующей ночью они опять занимались любовью в его постели. Клэр больше не воспользовалась прикрытием комнаты для гостей. Однако она до сих пор не могла разобраться в своих чувствах. Они запутались в неразберихе вины и влечения. Тем не менее она делала Рэнди счастливым. Это само по себе чего-нибудь да стоило.
Клэр лежала без сна, когда он заснул, вспоминая прошедшую неделю. Она закончила расписывать декорацию и теперь проводила время, либо работая с Рэнди в ресторане, либо помогая швее с костюмами для предстоящей пьесы. Она и в самом деле шила. Она ненавидела шитье.
Клэр скучала по дому. Скучала по Амелии и по фонду. Она подумывала попросить Джона, чтобы он разрешил ей вернуться на работу с неполным рабочим днем. Она поговорила с Деборой Парлоу об этой идее, и Дебора согласилась, что ей необходимы тревоги и волнения, которые могла ей предложить ее прежняя работа. Но будет ли это честным по отношению к Джону? Особенно теперь. Как сможет она попросить его сотрудничать с ней, когда теперь практически живет с другим мужчиной? Ведь теперь она не может говорить ему с чувством благородного негодования, что она не спит с Рэнди.
Она несколько раз звонила Джону, оставляя по автоответчику свои соображения насчет итоговой конференции, делая предложения. Ее не требующая напряжения ума деятельность в течение дня оказалась продуктивной для созидательных идей, в той же мере как и для воссоздания воспоминаний.
В те дни воспоминания приходили к ней в последовательной, детальной форме, и больше не были только сладкими напоминаниями счастливого детства. Она увидела, как отец ударил Мелли в кухне фермерского дома; она слышала, как громко ссорились ее родители после того, как она и Ванесса легли спать. Каждый новый образ удивлял ее, и она все еще не была уверена в их достоверности. Ей все казалось, что они были украдены из чьей-то другой жизни.
– Они – твои, – спокойно говорил Рэнди, и она понимала, что он прав.
Она уютно прижалась к нему сейчас, а он притягивал ее ближе во сне, бормоча что-то, чего она не могла разобрать.
– Рэнди? – спросила она. – Ты не спишь?
– Да. – Его веки на минуту приоткрылись, чтобы потом закрыться снова.
– Мы можем поговорить немного?
– М-м-м. – Он перевернулся на спину. – Конечно, конечно.
– Я подумываю вернуться к работе в фонде, – сказала она.
– О! – Он зевнул, сжимая рукой ее плечо. – Я и не думал, что рисование декораций и шитье костюмов будет долго удерживать твое внимание.
– Мне не хватает моей работы, – сказала она. – Я думаю, теперь я смогу сосредоточиться на ней. Во всяком случае, на неполный рабочий день.
Он обнял ее второй рукой.
– Тебе не хватает Джона, – сказал он. Она была удивлена.
– Нет. В самом деле, нет. Рэнди погладил ее по волосам.
– О, я полагаю, что это так.
Никто из них не проронил ни слова в течение некоторого времени.
– Ты никогда о нем не говоришь, – прервал молчание Рэнди.
– Ну нет. В последнее время у меня голова забита другим. – Она уставилась в потолок. – Действительно, я стараюсь не думать больше о нем. Это так… трудно.
Он провел ладонью по ее плечу.
– Скажи, как ты с ним познакомилась?
– Зачем?
– Мне бы хотелось услышать.
Она заколебалась.
– Мне странно говорить с тобой о нем.
– Расскажи мне.
Он был настойчив, и она начала рассказывать. Делиться с ним своими воспоминаниями было привычно легко, так легко, что она боялась, что может забыть подвергнуть свой рассказ некоторой цензуре, прежде чем он достигнет нежного слуха ее любовника.
Она встретилась с Джоном ясным, свежим октябрьским днем в выпускном классе. Он сам въехал на коляске в ее класс, и Клэр сразу же была заинтригована. Она никогда прежде не видела ученика средней школы в инвалидной коляске, за исключением одного футболиста, который в прошлом году сломал ногу и некоторое время оставался прикованным к коляске. Но Джон Матиас не был похож на игрока в футбол. Глаза всех немедленно остановились на его ногах. Был ли этот парень временно неспособен двигаться, или тут что-то еще? Им нужно было узнать об этом быстро, как обычно бывает в школе, чтобы навесить ярлык на новичка.
Но не только инвалидная коляска привлекла внимание Клэр. Его лицо. Его манера поведения. Он был неулыбчивым, почти озлобленным, и лишь мельком взглянул на своих будущих одноклассников, когда выехал вперед с запиской для миссис Векслер. Клэр была почти уверена, что он приготовился к сражению.
Слухи распространялись с устрашающей скоростью. К обеду она знала, что он – из Калифорнии и что его спина сломана в авиакатастрофе. Он был – или даже есть – очень состоятельный человек и посещал только частные школы. Весьма вероятно, что он привык к несколько другому типу учащихся, чем те, которые его теперь окружали.
Слушая болтовню других учеников, Клэр почувствовала, как ее сердце сжалось, и боль становилась все сильнее с каждым новым фактом. Он провел шесть месяцев в реабилитационном центре, и теперь жил со своей теткой в Фолс Черч. Его родители и сестра погибли в катастрофе. В течение шести месяцев он потерял свою семью, почти потерял собственную жизнь и сделался из очень богатого не таким богатым. Где же деньги? Если его родители умерли, достанутся ли они ему? Она знала окрестности, где жила его тетка. Маленькие и убого построенные домики. Возможно, деньги были не чем иным, как украшением этого рассказа.
В тот день в октябре она обедала со своим дружком, с которым встречалась уже шесть месяцев, с Недом Барреттом, когда Джон въехал на коляске в кафетерий. Он остановился на минуту, выглядя ошеломленным и обескураженным морем столиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118