И Айрин захотелось плакать.
— Дамы, а не выпить ли нам всем перед ужином шерри по случаю вашего выздоровления? — Эдвард улыбнулся Джун и Айрин, и они сразу согласились с его предложением.
— Рандольф, оставайся сидеть, где сидишь, я сам справлюсь.
Остаток вечера до ужина прошел очень весело, хотя Айрин успела два раза задремать после небольшого количества выпитого шерри, сказывалась постгриппозная слабость. Мальчики так сильно возбудились, что уговорить их отправиться в постель вовремя не представлялось возможным. Пришлось разрешить им ужинать за праздничным столом вместе со взрослыми, что доставило им особенное удовольствие. Когда Рандольф внес рождественский пирог, Мики и Ники уже клевали носом. Эдвард по очереди относил их в детскую и укладывал в постель с помощью Айрин. Более интимного действа вдвоем придумать было трудно. Айрин понимала это умом, но ничего не могла поделать, чтобы изменить ситуацию.
Оба мальчика заснули, едва их головки коснулись подушек. Масса новых впечатлений, волнения предпраздничного дня, ожидание подарков от Санта-Клауса на следующий день настолько утомили ребят, что не пришлось их уговаривать закрыть глазки. Эдвард стоял рядом с Айрин, явно не собираясь оставлять ее наедине со спящими детьми. Вместе с ней он смотрел на их лица. Потом, не поворачивая головы, тихо сказал:
— Ты ведь сильно их любишь, правда?
Разве может быть иначе? — готова была ответить Айрин. Ведь они мои дети. Но вспомнила его рассказ и ответила по-другому.
— Они моя жизнь.
— Понимаю, — выдохнул Эдвард.
Он повернулся к ней и взял ее лицо в ладони.
— Не думал я, назначая тебе свидание, что все окажется так непросто, — пробормотал он.
— Разве?
— Да, очень непросто, и ты сама это знаешь.
Ты ведь знаешь, что я хочу тебя, что ты мне нужна.
Продолжая говорить, он вывел ее из спальни и тихо закрыл дверь. Потом привлек к себе на полутемной площадке. Слова были не нужны. Айрин читала желание в его глазах, об этом же говорили его губы, жаждавшие слиться с ее губами. Она прильнула к нему, голова кружилась то ли от слабости, то ли от близости его притягательного сильного тела. Желание вспыхнуло в ней моментально, как всегда, когда он приближался к ней. Ее ответный поцелуй был таким же нетерпеливым, как и его, и тело наполнилось тягучим жаром томления. Крепко прижав ее к себе одной рукой, Эдвард положил вторую на ее грудь. Айрин ахнула от неожиданности. Ласкающие движения его пальцев по набухшему соску заставили ее тихо застонать от наслаждения.
Эдвард впервые нарушил установленные им же границы. Что-то случилось с ним, мелькнуло в замутненном сознании Айрин, раз он перестал сдерживаться. Только попав в его руки, она наконец поняла значение слов «эротические ласки». Ничего подобного она не знала со своим бывшим мужем. Эдвард колдовал над ее телом, давая ей возможность познать самое себя.
Он находил такие места на ее теле, прикосновение к которым вызывало глубинный восторг и потрясение. Разгоряченное тело таяло под его руками, освобождалось от привычной скованности, становилось гибким, излучающим соблазн. Она могла бы провести всю ночь, лаская и целуя все его большое тело, позволяя делать то же самое с ней. Она знала, что их желания с Эдвардом совпадают.
Он передвинулся и теперь прижимал ее к стене. Она почувствовала твердую опору между бедер, весомое доказательство того, как сильно Эдвард желает ее.
Снизу послышались голоса Джун и Рандольфа, видимо открылась дверь столовой, потянуло ароматом кофе. Глухо застонав, Эдвард медленно отодвинулся от Айрин. Он тяжело дышал.
— К сожалению, мы должны спуститься к ним, — охрипшим голосом произнес он.
— Да.
Айрин чувствовала, как внутри нее все корчится от неудовлетворенного желания, которое он зажег в ней, что тело и щеки ее горят.
До встречи с Эдвардом она не подозревала, что способна испытывать такое желание к мужчине. Дрожащей рукой она пригладила растрепавшиеся волосы и пошатнулась. Эдвард заметил и успел подхватить ее.
— Прости меня, я забыл, что ты еще не совсем здорова. Я так сильно хочу тебя, что готов съесть живьем. — Он виновато улыбнулся. — Не могу сдержаться, когда ты рядом. Интересно почему?
— Я не знаю.
— А я знаю. Потому что ты очень соблазнительная, сладкая...
— Ты серьезно? — Айрин даже тихо засмеялась. — Разве я похожа на тех роскошных девиц, которые тебя обычно окружают? Не лги, я ведь иногда смотрюсь в зеркало!
Эдвард отступил от нее на шаг и стал рассматривать ее блестящими светлыми глазами, такими странными на его смуглом лице.
— Во-первых, я не нуждаюсь в гареме из роскошных девиц, — шутливо заметил он. — Во-вторых, не знаю, что видишь ты, когда смотришь на себя в зеркало, а лично я вижу красивую женщину небольшого роста, которая только начинает осознавать силу своей женственности. И в-третьих, я никогда не лгу, имей это в виду.
Айрин молчала, не сводя с него растерянных глаз. Он снова приблизился к ней и нежно провел пальцами по ее щеке. От этой ласки в горле Айрин образовался комок.
— Твои волосы как струящееся золото, твои глаза вспыхивают зеленым огнем, кожа у тебя нежная и прозрачная, как драгоценный фарфор. Неужели ты не видишь этого, Айрин?
Как ей хотелось верить, что именно такой Эдвард видит ее. Но в памяти остались его слова о том, что постоянство не его удел и что у него нет желания связывать себя обязательствами. Если бы она не была матерью близнецов, она бы, не задумываясь ни на секунду, согласилась на все условия, лишь бы находиться рядом с ним. Возможно, ее поддерживала бы надежда, что постепенно к нему придет настоящая любовь к ней и они не расстанутся.
Но надо реально смотреть на вещи. У нее дети, и она не может рисковать их безопасностью, пускаясь в рискованную любовную авантюру. Да и не верилось в глубине души, что такого мужчину, как Эдвард Фрост, могла бы привязать к себе надолго такая женщина, как она. Ростом не вышла, на лице веснушки, грудь слишком маленькая, а бедра, наоборот, непропорционально широкие. И кожа у нее не бархатная после болезни, а скорее напоминает наждачную бумагу.
Один раз ее уже втоптали в грязь, после чего она нашла в себе силы вернуться к жизни. Если ее предаст Эдвард...
Айрин отвернулась, избегая его пристального взгляда, и пожала плечами.
— У каждого свое представление о красоте.
Кажется, так говорят? Может, нам лучше спуститься вниз?
— Разумеется. — Эдвард почувствовал перемену в ее настроении и не сделал попытки дотронуться до нее. — Только должен предупредить тебя, Айрин, что я никогда не отступаю, если чего-нибудь добиваюсь.
Его слова Айрин восприняла как угрозу. Отчаяние навалилось на нее внезапно, как снежная лавина, закрыв с головой. Собрав остатки душевных сил, она направилась к лестнице, бросив ему через плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Дамы, а не выпить ли нам всем перед ужином шерри по случаю вашего выздоровления? — Эдвард улыбнулся Джун и Айрин, и они сразу согласились с его предложением.
— Рандольф, оставайся сидеть, где сидишь, я сам справлюсь.
Остаток вечера до ужина прошел очень весело, хотя Айрин успела два раза задремать после небольшого количества выпитого шерри, сказывалась постгриппозная слабость. Мальчики так сильно возбудились, что уговорить их отправиться в постель вовремя не представлялось возможным. Пришлось разрешить им ужинать за праздничным столом вместе со взрослыми, что доставило им особенное удовольствие. Когда Рандольф внес рождественский пирог, Мики и Ники уже клевали носом. Эдвард по очереди относил их в детскую и укладывал в постель с помощью Айрин. Более интимного действа вдвоем придумать было трудно. Айрин понимала это умом, но ничего не могла поделать, чтобы изменить ситуацию.
Оба мальчика заснули, едва их головки коснулись подушек. Масса новых впечатлений, волнения предпраздничного дня, ожидание подарков от Санта-Клауса на следующий день настолько утомили ребят, что не пришлось их уговаривать закрыть глазки. Эдвард стоял рядом с Айрин, явно не собираясь оставлять ее наедине со спящими детьми. Вместе с ней он смотрел на их лица. Потом, не поворачивая головы, тихо сказал:
— Ты ведь сильно их любишь, правда?
Разве может быть иначе? — готова была ответить Айрин. Ведь они мои дети. Но вспомнила его рассказ и ответила по-другому.
— Они моя жизнь.
— Понимаю, — выдохнул Эдвард.
Он повернулся к ней и взял ее лицо в ладони.
— Не думал я, назначая тебе свидание, что все окажется так непросто, — пробормотал он.
— Разве?
— Да, очень непросто, и ты сама это знаешь.
Ты ведь знаешь, что я хочу тебя, что ты мне нужна.
Продолжая говорить, он вывел ее из спальни и тихо закрыл дверь. Потом привлек к себе на полутемной площадке. Слова были не нужны. Айрин читала желание в его глазах, об этом же говорили его губы, жаждавшие слиться с ее губами. Она прильнула к нему, голова кружилась то ли от слабости, то ли от близости его притягательного сильного тела. Желание вспыхнуло в ней моментально, как всегда, когда он приближался к ней. Ее ответный поцелуй был таким же нетерпеливым, как и его, и тело наполнилось тягучим жаром томления. Крепко прижав ее к себе одной рукой, Эдвард положил вторую на ее грудь. Айрин ахнула от неожиданности. Ласкающие движения его пальцев по набухшему соску заставили ее тихо застонать от наслаждения.
Эдвард впервые нарушил установленные им же границы. Что-то случилось с ним, мелькнуло в замутненном сознании Айрин, раз он перестал сдерживаться. Только попав в его руки, она наконец поняла значение слов «эротические ласки». Ничего подобного она не знала со своим бывшим мужем. Эдвард колдовал над ее телом, давая ей возможность познать самое себя.
Он находил такие места на ее теле, прикосновение к которым вызывало глубинный восторг и потрясение. Разгоряченное тело таяло под его руками, освобождалось от привычной скованности, становилось гибким, излучающим соблазн. Она могла бы провести всю ночь, лаская и целуя все его большое тело, позволяя делать то же самое с ней. Она знала, что их желания с Эдвардом совпадают.
Он передвинулся и теперь прижимал ее к стене. Она почувствовала твердую опору между бедер, весомое доказательство того, как сильно Эдвард желает ее.
Снизу послышались голоса Джун и Рандольфа, видимо открылась дверь столовой, потянуло ароматом кофе. Глухо застонав, Эдвард медленно отодвинулся от Айрин. Он тяжело дышал.
— К сожалению, мы должны спуститься к ним, — охрипшим голосом произнес он.
— Да.
Айрин чувствовала, как внутри нее все корчится от неудовлетворенного желания, которое он зажег в ней, что тело и щеки ее горят.
До встречи с Эдвардом она не подозревала, что способна испытывать такое желание к мужчине. Дрожащей рукой она пригладила растрепавшиеся волосы и пошатнулась. Эдвард заметил и успел подхватить ее.
— Прости меня, я забыл, что ты еще не совсем здорова. Я так сильно хочу тебя, что готов съесть живьем. — Он виновато улыбнулся. — Не могу сдержаться, когда ты рядом. Интересно почему?
— Я не знаю.
— А я знаю. Потому что ты очень соблазнительная, сладкая...
— Ты серьезно? — Айрин даже тихо засмеялась. — Разве я похожа на тех роскошных девиц, которые тебя обычно окружают? Не лги, я ведь иногда смотрюсь в зеркало!
Эдвард отступил от нее на шаг и стал рассматривать ее блестящими светлыми глазами, такими странными на его смуглом лице.
— Во-первых, я не нуждаюсь в гареме из роскошных девиц, — шутливо заметил он. — Во-вторых, не знаю, что видишь ты, когда смотришь на себя в зеркало, а лично я вижу красивую женщину небольшого роста, которая только начинает осознавать силу своей женственности. И в-третьих, я никогда не лгу, имей это в виду.
Айрин молчала, не сводя с него растерянных глаз. Он снова приблизился к ней и нежно провел пальцами по ее щеке. От этой ласки в горле Айрин образовался комок.
— Твои волосы как струящееся золото, твои глаза вспыхивают зеленым огнем, кожа у тебя нежная и прозрачная, как драгоценный фарфор. Неужели ты не видишь этого, Айрин?
Как ей хотелось верить, что именно такой Эдвард видит ее. Но в памяти остались его слова о том, что постоянство не его удел и что у него нет желания связывать себя обязательствами. Если бы она не была матерью близнецов, она бы, не задумываясь ни на секунду, согласилась на все условия, лишь бы находиться рядом с ним. Возможно, ее поддерживала бы надежда, что постепенно к нему придет настоящая любовь к ней и они не расстанутся.
Но надо реально смотреть на вещи. У нее дети, и она не может рисковать их безопасностью, пускаясь в рискованную любовную авантюру. Да и не верилось в глубине души, что такого мужчину, как Эдвард Фрост, могла бы привязать к себе надолго такая женщина, как она. Ростом не вышла, на лице веснушки, грудь слишком маленькая, а бедра, наоборот, непропорционально широкие. И кожа у нее не бархатная после болезни, а скорее напоминает наждачную бумагу.
Один раз ее уже втоптали в грязь, после чего она нашла в себе силы вернуться к жизни. Если ее предаст Эдвард...
Айрин отвернулась, избегая его пристального взгляда, и пожала плечами.
— У каждого свое представление о красоте.
Кажется, так говорят? Может, нам лучше спуститься вниз?
— Разумеется. — Эдвард почувствовал перемену в ее настроении и не сделал попытки дотронуться до нее. — Только должен предупредить тебя, Айрин, что я никогда не отступаю, если чего-нибудь добиваюсь.
Его слова Айрин восприняла как угрозу. Отчаяние навалилось на нее внезапно, как снежная лавина, закрыв с головой. Собрав остатки душевных сил, она направилась к лестнице, бросив ему через плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37