ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

если же у вас есть работа для трусов — удержите его, а мне позвольте покинуть Удольфский замок.
Орсино, еще более раздраженный этой колкостью, опять вытащил стилет и бросился на Верецци; тот выступил ему навстречу с мечом, но Монтони и остальные вмешались и разняли их.
—Так ведут себя мальчишки, — обратился Монтони к Верецци, — а не мужчины: будьте умереннее в речах своих!
— Умеренность — добродетель трусов, — возразил Верецци; — они умеренны во всем, исключая страха.
— Хорошо, я принимаю ваш вызов, — сказал Монтони, устремив на него злобный, надменный взор и вынув меч из ножен.
— Согласен, от всей души, — крикнул Верецци, — хотя слова мои предназначались вовсе не для вас.
Он направил удар в Монтони: пока они дрались, подлец Орсино сделал вторичную попытку пронзить Верецци кинжалом, но опять был остановлен.
Наконец сражающихся разняли; после долгого, горячего спора они наконец примирились. Затем Монтони удалился вместе с Орсино и тайно совещался с ним довольно продолжительное время. Между тем Эмилия, ошеломленная последними словами Монтони, позабыла на время о его решении, что она должна оставаться в замке: все помыслы ее были поглощены злосчастной теткой, лежавшей, как он ей сказал, в восточной башне. По ее мнению, Монтони, допуская, чтобы останки его жены так долго оставались не погребенными, проявлял такую жестокость, такое бесчеловечие, на какое она даже не считала его способным.
После долгой внутренней борьбы она решилась воспользоваться его позволением посетить башню и в последний раз взглянуть на свою несчастную тетку; с этим намерением она вернулась к себе и, пока ждала Аннету, которая должна была сопровождать ее, она старалась собраться с силами, чтобы вынести предстояшую тяжелую сцену. Одна мысль об этом бросала ее в дрожь, но она знала, что впоследствии будет мучиться, если не исполнит этого последнего долга по отношению к тетке.
Пришла Аннета, Эмилия сообщила ей о своем намерении. Камеристка всячески старалась ее отговорить, но безуспешно и наконец не без труда согласилась сопровождать барышню до башни; но никакие убеждения не могли исторгнуть у нее обещания войти в комнату, где лежала покойная.
Они вышли из коридора и достигли той самой лестницы, по которой недавно поднималась Эмилия; тут Аннета опять повторила, что ни за что не пойдет дальше, и Эмилия отправилась одна. Увидав опять следы крови, она почувствовала, что ей делается дурно; она принуждена была остановиться отдохнуть на ступеньках и почти решила не идти дальше. Но отдых в несколько мгновений подкрепил ее, и она двинулась вперед.
Подходя к площадке, на которую выходила верхняя комната, она вспомнила, что тогда дверь была заперта, и боялась, что и теперь окажется то же самое. Но она ошиблась: дверь открылась сразу, и она вступила в мрачную, пустоватую комнату; боязливо озираясь, она медленно шла вперед, как вдруг раздался чей-то глухой голос. Эмилия — не в силах произнести ни слова, не в силах двинуться с места, вскрикнула от ужаса. Опять послышался тот же голос; Эмилии показалось, что он похож на голос г-жи Монтони. Тогда, собравшись с духом, она бросилась к постели, стоявшей в отдаленной части комнаты, и отдернула полог. Перед нею лежало на подушке бледное, изможденное лицо. В первую минуту она отшатнулась, потом опять приблизилась и, вся дрожа, подняла иссохшую, как у скелета, руку, лежавшую поверх одеяла; но сейчас же выпустила ее и окинула это измученное лицо долгим, испуганным взглядом. Несомненно, это была г-жа Монтони, но так сильно изменившаяся от болезни, что ее трудно было узнать. Она была еще жива и, подняв отяжелевшие веки, устремила глаза свои на племянницу.
— Где ты была все это время? — спросила она тем же глухим голосом, — я уж думала, что ты покинула меня!
— Так вы живы! — проговорила наконец Эмилия, — или это страшный призрак?
Она не получила ответа и опять схватила насчастную за руку.
— Это живое существо, а не дух!.. — воскликнула она, — но как холодна рука, точно мрамор!..
Эмилия выронила руку.
— Если вы в самом деле живы, так говорите! — прибавила она с отчаянием, — иначе я потеряю рассудок. Скажите, что вы узнали меня!
— Я жива, — отвечала г-жа Монтони, — но чувствую, что скоро настанет мой конец!
Эмилия сжала руку, которую держала в своих, и застонала. Несколько минут обе женщины молчали. Потом Эмилия постаралась успокоить больную и спросила, что довело ее до такого ужасного состояния.
Монтони, переселив ее в эту башню по нелепому подозрению в покушении на его жизнь, приказал людям, переносившим туда его жену, хранить об этом строгую тайну. К этому побуждали его два мотива. Во-первых, он хотел лишить ее единственного утешения — присутствия Эмилии, а во-вторых, желал обеспечить себе возможность тайно покончить с нею, если явятся новые улики, подтверждающие его подозрения: сознавая, какую ненависть он возбуждал в ней, не мудрено, что он верил, будто она сделала попытку покуситься на его жизнь; и хотя подозрения его ничем не подтвердились, он не хотел от них отказаться и продолжал держать свою несчастную жену в заточении, в башне, под строгой стражей. Без малейшей жалости или раскаяния он бросил ее, больную горячкой, пока она наконец не дошла до своего теперешнего состояния.
Кровь, которую Эмилия видела на ступенях лестницы, вытекла из неперевязанной раны одного из людей, несших г-жу Монтони; рану эту он получил только что перед тем в кровопролитной схватке. Ночью стража, заперев дверь комнаты, где содержалась заключенная, сама ушла. Вот почему Эмилия, предприняв свое первое расследование, застала такую тишину и такое безлюдье в башне, в тот раз, когда она пыталась отворить дверь в комнату, тетка ее спала: этим объясняется безмолвие в комнате узницы, еще более укрепившее у Эмилии уверенность, что ее тетки уже нет в живых; однако, если б ужас не помешал ей тогда продолжать звать ее, она, вероятно, разбудила бы г-жу Монтони и избавила бы себя от многих страданий Труп, виденный Эмилией в комнате над воротами и подтвердивший у нее страшное подозрение, принадлежал одному из людей Монтони, убитому в стычке — его же и внесли тогда в людскую, куда забилась Эмилия, спасаясь от суматохи. Человек этот протянул еще несколько после того, как был ранен, и вскоре после его смерти тело его перенесли вместе с койкой, на которой он умер, для погребения в подземелье, через которое проходили Эмилия и Бернардин.
Эмилия, осыпав г-жу Монтони вопросами, касающимися ее самой, наконец оставила ее и отправилась разыскивать Монтони. Чем больше горячего участия она принимала в своей тетке, тем меньше она боялась возбудить гнев Монтони своим заступничеством.
— Г-жа Монтони при смерти, — сказала Эмилия, отыскав синьора;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119